Быть собой (СИ) - "Sleepy Xoma"

Бандиты зашли внутрь и затащили толстяка, Эльра, плотоядно поглядывая на пленника, разжигала костер, а Элаикс с товарищами обсуждал, что же им теперь делать.

— Да порешим его, и вся недолга, — фыркнул Крыса. — Чего возиться-то? Порешим и прикопаем.

— Узнаем кто и откуда, — резонно возразил Инатор. — Всякое бывает.

— Главное, пушть шкажет, где жолото шпрятал, — добавил Аладан.

— Золото? — удивился Элаикс. — Полагаю, что оно в его доме.

— А вот необяжательно.

— Тут Шепелявый прав, — поддержал калеку Грантар. — Этот хрен — мириг, они парни ушлые, сами пошли к фарийцам на поклон и благополучно захапали всю торговлю на севере империи. Так что денег у этих засранцев — куры не клюют. Или, думаешь, золото нам ни к чему?

— Да нет, пригодится, — согласился Элаикс, начиная злиться. — Хорошо, потолкуем с ним.

Он подошел к лежащему толстяку и вытащил у того кляп изо рта.

— Ну что, поболтаем по душам? Может, и останешься в живых.

— Вы твари ответите! — скороговоркой выпалил тот. — Я вас…

Кляп вновь оказался у толстяка во рту, а юноша лениво замахнулся и отвесил пленному пощечину. Голова того дернулась, а губы лопнули.

— Повторим? — ласково осведомился молодой человек, вновь вытаскивая заляпанную кровью тряпку. — Или будешь паинькой? Напомню, это ты набросился на нашу подругу.

— Которую вы выставили, как приманку!

— И что? — пожал плечами юноша. — А если бы это была обычная девушка, что тогда? Вы бы толпой надругались над нею?

Воспоминания снова начали вставать перед его глазами, и Элаикс засипел от нарастающей ярости.

— Ответь, тварь! Ответь мне! — он схватил толстяка за одежду и притянул к себе. — Что бы вы сделали с обычной девушкой? И сколько ты уже перепортил таких? А? Небось, думаешь, что, прислуживая имперцам можно всего добиться? Получить право творить все, что вздумается? Ну так мы тебя сегодня разочаруем!

— Какая проникновенная речь, — за его плечом материализовался Философ. — Старшой, дозволь мне пообщаться с этим типусом. Я крайне люблю подобные…беседы.

Голос его странно дрожал и Элаикс невольно обернулся. Спина юноши моментально покрылась липким потом, а язык точно примерз к небу. В глазах лысого атериадца плескалась смерть вперемешку с вожделением, а крепкая рука, сжимавшая небольшой, но очень острый ножик, дрожала от возбуждения.

— Господин? — Бартих склонил голову в немом вопросе.

Элаикс сглотнул.

«Ну что ж, теперь хотя бы одной тайной стало меньше», — подумал он. — «Что мне сделать? Позволить или запретить?»

И тут он снова ощутил укол злобы.

«А с чего это, собственно говоря, я мнусь? Не этого, разве, хотел? Здесь все и начнется! В крови и грязи! Что желал, то и получил!»

И снова его кольнула мысль, заставившая голову заболеть. Мысль о…

— Что же я хотел? — задумчиво прошептал тимберец. — Что хотел?

Он мотнул головой — не до того сейчас — и вновь перевел взгляд на пленника. Следовало что-то решать с этим фарийским прихлебателем, и ответ был очевидным. Элаикс поднялся и отошел, уступая подчиненному дорогу.

— Развлекайся. Можешь делать все, что хочешь.

— Благодарю, — в улыбке, исказившей лицо бывшего сельского раба, не осталось ничего человеческого, но Бартиху явно было плевать на мнение окружающих.

Он склонился над отчаянно орущим толстяком и провел лезвием по щеке пленника. Образовался тонкий аккуратный разрез, моментально набухший кровью. Одна из капель скользнула вниз. Философ застонал от блаженства, а пленный — взвыл и рванулся так, что затрещали суставы.

— Никуда ты не денешься, милый мой, — мигом растеряв всю свою ученость, прошептал Бартих. — Никуда. Мы с тобой поговорим, будем говорить много и со вкусом. И ты мне все-все расскажешь. Все-все.

И они начали говорить.

Буквально через несколько предложений этой «речи», сопровождаемых нечленораздельными воплями, Элаикс почувствовал, что желудок подскакивает к горлу и, стараясь, чтобы никто не обратил внимания, покинул дом, плотно прикрыв за собой дверь.

Прохладный ночной воздух мигом привел его в чувство.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Что, блевать охота? — раздался из темноты голос.

Элаикс моргнул — Аладан неведомо каким образом оказался на улице, он сидел на корточках за невысоким камнем и жевал кусок вяленого мяса.

— Блевать охота, говорю? — повторил Шепелявый.

— Есть немного, — честно признался молодой человек. — А ведь думал, что за годы рабства привык ко всему.

— Не отчаивайся, — усмехнулся воин. — Меня от Филошофа тоже блевать тянет. Гниль он.

Особенно громкий вопль прорвался из дома, подтверждая слова однорукого.

— О чем и говорю.

— Я не отступлю.

— Нет, — согласился калека. — Пойдешь по трупам, да и мы вше тоже. Тут, паря, отштупать некому и некуда.

Некоторое время они молчали.

— Тебя это печалит? — наконец спросил Элаикс.

— О нет, что ты, я фшегда мечтал быть бежруким бандитом, — хохотнул его собеседник. — Ладно, паря, это глупый ражговор. А фот как ты врезал тому верзиле, мне понравилось. Он аж полетел!

— Я сам не ожидал, — усмехнулся юноша, довольный возможностью перевести разговор в новое русло. — Моя сила…Короче, я не всегда был таким.

— Ну яшен пень, — сплюнул на землю калека. — Иначе б не штал рабом.

Юноша задумался. Стоит ли рассказывать свою историю кому-нибудь из спутников? Решил, что нет, не стоит — мало ли что. Пускай не знают страшную правду, так будет лучше. А поэтому он сменил тему уже самостоятельно.

— Думаешь, они вытянут что-нибудь полезное?

— Филошоф то? О-о, этот у трупа выпытает вше!

— Жаль только, что толстяк — не фариец, — вздохнул Элаикс. — Ну да ладно, для начала пойдет и так. К тому же, как верно заметил Грантар, деньги нам не помешают. Запасов в этом доме немного.

Крики смолкли, а дверь отворилась. Появился бледный, как полотно, Инатор. Сделав два шага вперед, он наклонился, и исторг содержимое желудка прямо посреди утоптанной дороги. Застонал и прислонился к стене, с трудом борясь с обмороком. Наконец, худо-бедно совладав с собой, юноша разогнулся, вытер рот тыльной стороной ладони и только тут заметил товарищей.

— Вы умнее, — пробурчал он, выругавшись.

— Давай сюда, — улыбнулся Элаикс. — Они что, все еще говорят?

Полукровка присел на камень и невесело усмехнулся.

— Нет. Узнали все. Веселятся.

Последнее слово он проговорил, с трудом сдерживая новый рвотный позыв.

— И как, есть что интересное?

Молчун кивнул.

— Семья не тут. Дом можно ограбить. Ценностей много.

— Не тут? — Удивился Элаикс. — А где же?

Полукровка пожал плечами, давая понять, что его это совершенно не волнует.

— Наверное, он работал в Раэлине.

— И отдыхал от жены, — фыркнул бывший гладиатор.

— Отдыхал, — повторил за ним юноша. — Тогда нам повезло.

Элаикс сразу прикинул открывшуюся возможность. Дом, конечно, охраняется, но никто не задаст вопроса, если хозяин не вернется к утру. Более того, даже до следующего утра, скорее всего, будет тихо. Он готов был дать голову на отсечение, что толстяк неоднократно пропадал и не возвращался по нескольку дней кряду, пользуясь отсутствием жены и детей.

— Значит, ночью пойдем на дело, — пожал юноша плечами.

Из дома вышли Эльра с Грантаром. Тоже бледные.

— О, и вы тут, — насмешливо проговорил тимберец. — А я думал, останетесь до конца.

— Не-е, он начал творить такое, что даже нам поплохело, — сглотнув, ответил мелкий взломщик. — Философ, как закончит, обещал прибраться, а мы пока на улице передохнем.

— На фарийца я бы, может, еще и поглядела, — в тон ему заметила Эльра, — да и то не уверена. Уж больно лысый у нас суров.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Последний отчаянный рев донесся из дома, и затих.

— Все, — предположил Элаикс.

— Уху, — кивнул ему Аладан. — Кончился толштяк.

Некоторое время они сидели молча, ждали. Наконец, дверь отворилась, и на улице появился Бартих, светящийся точно натертый песком котел. Он был похож на кота, который обожрался мышами, и шел, насвистывая веселую песенку. На его плече покоился солидных размеров мешок.