Франсуа и Мальвази. III том - Анри Коломон

Но первой все же отдавалось предпочтение и по вниманию и по интересу молодой герцогини, потому что она была самой обаятельной и привлекательной, живостью и экспансивностью речи ее игривой и темпераментной, и вообще всем тем понемножку из чего складывается привлекательная девушка, в особенности если она незамужняя и хорошенькая собой с приданным в сто тысяч дукатов и будучи единственной дочерью с видами на все остальное состояние.

Именно поэтому возле нее всегда крутилось множество обожателей, что ей несказанно нравилось.

Сеньора Мальвази ставшая де Монтанья-Гранде и имевшая настоящее другое христианское имя, наоборот таковых не допускала, и с ней не могли бы себя вести иначе, чем как она того желала. Она могла бы составить подруге конкуренцию. На первенство, но ввиду того что напрочь этого не желала и всегда старалась воздерживаться от лишних эмоций. Печаль и спокойствие отличали ее от подруги и убавляли в ней, но вообще обе подруги прекрасно дополняли друг друга, и в их кружке, привлекавшем внимание всех, можно было видеть князя де Годо, и де Бутера младших. Де Монкада-Патерно, представителей семейства Вентиммилле и Рудини, что говорило о многом и одном главном: именно так у аристократии велось по старинке выбирать себе пару со знакомства в разговорах и затем предложение, отказывать которому было равносильно оскорблению одного семейства другим. Что лучше было заменить породнением, и аристократки порой выдавались слишком рано. С теми же кто достигал возраста самостоятельности приходилось особенно затруднительно вести разговоры на увлечение внимания той или иной девушки своей речью… За окнами на улицах – баррикады, а приходилось обходить эту тему, чтобы ни чем не омрачать увлекательную атмосферу.

Празднество началось с приглашения на лотерею, где разыгрывались три дорогие драгоценности, одна из которых лежала рассыпчато на виду и указывалась в номере сразу, а две другие объявлялись по номерам. Княжна Мальвази подумала чтобы только де Бутера не достался выигрышный номер, он непременно сделает ей подарок.

После лотереи показавшей настоящую королевскую щедрость будущего монарха и кусочек из заманчивой придворной жизни при собственном короле, начались танцы.

В голубизну ночи вихрями взметались снопы искр и звон оркестра прорезали отбойные шумы выстрелов шутих. Среди всеобщего говора у окон залитой светом залы Мальвази вдруг расслышала тихие слова, обращенные по видимому к ней. Ее кто-то почтительно звал сзади. Но не успела она обернуться, как с другой стороны подошла герцогиня Неброди, одним уже этим заставив обратить на себя внимание:

– Послушай, Мальвази, вчера… – ударил оркестр и ее не стало слышно, отчего ей надолго пришлось замолчать, повернув голову в ожидании когда придет в норму оркестр затем еще более недоуменно обернувшись в окно, прижмурившись от грохота канонады разрывающихся шутих.

Мальвази же за это время улучила возможность посмотреть на того кто ее звал. Им оказался лакей, на которого не без интереса обратила внимание и сама герцогиня, желавшая узнать что у него может быть с ней.

– Приехал Пираже, сеньорина, и просит немедленно свидеться с вами.

– И ты сейчас пойдешь? – спросила герцогиня княжну Мальвази.

– Надо идти, Пираже просто так никогда не просит.

– Ну! Нашла важность. Сейчас будет так весело, представляешь генуэзская труппа!

– Приду если успею.

– Да. Мальвази! Что ты вздумала, пошли в театр!?

– Если я успею.

– Ну, какая-ты!

И все такая же Мальвази де Монтанья-Гранде в сопровождении лакея направилась куда он повел.

По узкому затемненному коридору, расхаживал молодой статный дворянин в ярком бархатном костюме с коротенькой придворной шпагой; когда же он услышал что в коридор вошли, то внимательно посмотрел и даже с какой-то нерешительностью двинулся на встречу к княжне, чувствуя себя навязчивым и потому неловко, собираясь из-за этого оправдываться. Мальвази видя его смущение дала на поцелуй руку и отняв вошла с ней в дверь, не желая слушать излишних оправданий, оставив его же лакея с ним перед дверью.

За дверью Мальвази сразу встретила Дуэнья.

– Он только сейчас приехал? – спросила она ее.

– Да, только что, просто не знаю как ему удалось пробраться?

Из будуара, оформленного в помпейском стиле, княжна прошла в дверь кабинета, где ее дожидался приезжий Пираже.

Де Бутера остался стоять в коридоре под предлогом ожидания скорого возвращения княжны, а так же охраняя вход в ее покои в темном коридоре от разных случайностей.

Вошедшая Мальвази не дожидаясь когда усталый Пираже встанет и поклонится уняла его махом руки и уселась рядом с нетерпением ожидая вестей из определенного места, откуда он к ней приехал.

– Что сеньор Пираже? О тебе сказали что ты приехал с важными известиями?

– Настолько важным, что… вот почитай.

Пираже подал ей записку запечатанную сургучем. Мальвази надломила его и слегка надорвав краешек листка открыла нутрь.

«Сеньора, приезжайте и как можно скорее! На виллу устроился писарем на службу один молодой человек, как вылитая копия похожий на одного хорошо известного мне француза. Может быть это и есть он! Мне очень так кажется.

Марселина».

Прочитав это письмецо, Мальвази не удержалась от радостного восклицания со смявшейся в тонких пальцах бумагой.

– Я знала, он жив!

Никто не мог слышать глубокого печального вздоха князя де Бутера младшего, раздавшегося у него в груди и сердце.

В кабинете же плакали от счастья и Мальвази, и вошедшая Дуэнья и сам Пираже расспрашиваемый разволновавшейся девушкой о том видел ли он его, и что думает по этому поводу?

Старина Пираже видевший его, не мог себе позволить омрачить ее радость и поэтому стараясь сильно не обнадеживать рассказал ей все как нельзя лучше.

В то время как князь де Бутера терзался, а Мальвази де Монтанья —Гранде плакала от радости, в кабинет незаметно подошла герцогиня Неброди и не замечая измены настроения на лице подруги проговорила чисто машинально из того что хотела сказать.

– Эти жалюзи отвратительны!…

Не зная сама ли она была застана врасплох или застала в нем заплаканную Мальвази, обратила внимание на письмецо в ее руках и с присущим только ей своеволием выхватила его из ее рук. Та и рада была с ней поделиться своим счастьем, одаренным улыбкой.

– Однако твой француз… я даже не знаю что об этом можно сказать.

– Вот и ничего не говори, молчи, ты слышишь не смей даже рот на его счет открывать!?

– А за это придет время ты мне о нем все, все подробненько расскажешь или напишешь. Ну а теперь…

– Ну а теперь мне нужно немедленно отправляться в дорогу.

– Ой, какая ты дура, куда ты сейчас поедешь? Это в городе еще ладно, а за городом что, ты думаешь хоть маленько?

– Я уже не могу думать, я только чувствую, что больше не смогу пробыть здесь ни лишней минуты.

– Но как ты себе это представляешь, идиотка, дождись хотя бы утра!

– Чем полагаться на утро, я лучше во всем положусь на сеньора де Бутера, он обязательно должен мне помочь. Помоги и ты если можешь.

– Чем я тебе помогу?!

Вместе с тем как герцогиня насмешливо отказалась, в кабинет смущенно вошел де Бутера, невольно слышавший все о чем говорилось за двумя дверьми, и не в силах скрываться вошел с готовностью выполнить любое желание княжны.

– Сеньор де Бутера, – чувствуя себя виноватой произнесла Мальвази, – помогите мне выбраться из города.

– Я весь к вашим услугам, – выдавил он из себя и откланялся.

Только одна герцогиня почувствовала с какой тяжестью он согласился, на первый взгляд машинальной фразой, трудно давшейся ему для произношения и еще трудней последовать своему согласию, самому же отрывать ее от себя. Одна герцогиня Неброди, проследившая за уходом де Бутера понимала как горько ему и как тяжко ему сейчас, как измучила его княжна и сама измучилась. Но не оправдывая этим нисколько подругу, она в тоже время очень жалела молодого князя, беззаветно любившего ее вот уже сколько времени, кажется лет!… Что герцогиня тронутая великодушием его захотела перенять его любовь на себя и утешить горе. Она захотела полюбить его, да и то сказать он всегда ей нравился.

Идя покорно выполнять порученное ему задание, невыносимое и приятное от одного того что его просила Мальвази, князь шел выполнять его со всем желанием выполнить и в то же время желал чтобы оно оказалось невыполнимым и невозможным. Но как на зло ему на голову приходили мысли одна другой лучше, пока он шел по дворцу к тому месту у выхода, где можно было найти распорядителя конюшен.

С ним разговор был недолог. Он ничем помочь не мог.

Не удовлетворившись отказом князь де Бутера ни за что не решаясь придти к Мальвази без ничего, сам не зная что искать, пошел бродить вокруг дворца в том числе и по его склонам от оснований непрерывной цепи корпусов в поисках того неопределенного что могло подойти для выезда княгини. Заходил он и на конюшню, осведомлялся при помощи золотой монеты о наличие лишнего из колесного транспорта и копытного. Но дворец был ничейный и ничего в нем из того чему следовало бы быть не было.