Капитан прыгуна К1.0. Книга 1 (СИ) - Чепенко Евгения

Произнеся ругательства на родном языке, я выскочила из машины и направилась к месту происшествия. Что ж. Ошибки быть не могло. За моей спиной рассмеялся Глеб. Удивленная такой его реакцией, я обернулась.

-            Прости меня!

В светлых глазах искрилась улыбка и все то же привычное смущение.

-            Ну, оно того стоило, - небрежно пожал он плечами.

Я сощурилась, рассматривая этого странного очаровательного мальчика. Он был таким взрослым сейчас. Я старше, я тала, ирра, но почему-то чувствовала себя в эту минуту младшей, слабой, беспомощной. И я сказала ему свое имя! Как такое возможно?

Глава девятая

Глеб

-            Могу я помочь восстановить его?

Она очень прямолинейная и честная. Схожие черты Тима меркли перед чистотой ее поведения. И она слишком сильно расстроилась из-за Римаса. Этот тип начинал меня по-настоящему выводить из себя.

-            Да тут ничего особенного не случилось. Я сам.

Она все так же виновато смотрела на меня. Наедине с ней я обнаружил, что тончайший золотой ободок может пропадать и становиться шире в зависимости от поведения ее зрачка. «И ты умный», - сказала она, глядя на меня абсолютно черными глазами.

-            Тогда можно я привезу мотоцикл?

Я хотел ответить отказом, но потом вдруг представил ее у меня дома, в моей комнате, и передумал. В памяти всплыл сон, где она с предубеждением относилась к моему происхождению, но поспешил отогнать бесполезные выдумки прочь. Эти страхи жили во мне до того, как я открыл, как много она обо мне знает.

«Ты интересный». У меня дыхание опять сбилось. Услышать от Тима ночью, что она считает меня занятным, бьло блаженством, но услышать то же самое от нее самой - непередаваемо.

-            Ты скажешь, куда тебе сейчас ехать?

Эти ее формулировки были такими прямыми и вежливыми. Она будто всегда оставляла выбор.

-            Да, - кивнул я.

-            Тогда пойдем?

Точно. Оставляет выбор. Как будто он мне нужен. Я развернулся и пошел к смарту. Что если получится уже сегодня ее задержать? Я попытался вспомнить, не оставлял ли в комнате чего лишнего на виду. Ей же, наверное, будет интересно оказаться в моем личном пространстве. Нет?

Я быстро забрался на пассажирское сиденье, где только что бьла она. На спинке остался длинный серебристый волос, я снял его и накрутил на палец, пока она садилась рядом.

Селене. У меня мурашки побежали по спине. Интересно, могу я так ее называть теперь вслух, когда мы наедине, или это не принято? И я бьл прав: первое имя красивое, такое же потрясающее, как она сама.

-    Глеб. - У меня сердце забилось быстрее. Я вскинул голову и уставился в ее темные ласковые глаза. Она вопросительно подняла брови.

-            Что? - Кажется, я задумался и пропустил что-то важное.

-            Куда ехать? - она указала на навигатор.

Я смутился, опустил взгляд на панель и назвал домашний адрес. Она раньше никогда не обращалась ко мне по имени, и это бьло непередаваемо. Ничего подобного со мной не случалось, хотя вроде бы обыденное дело. Может, поэтому для иммейцев имя так важно?

-            Ты сам расчеты делаешь?

Мы медленно выехали с парковки. С навигационной системой смарта можно было спать за рулем, но Селене, как выяснилось, предпочитала управлять сама.

-            Для прыгуна? Да.

-            А учился их делать тоже сам?

-            Ага, - я рассеянно кивнул.

-            Собираешься связать свое будущее с прыгунами?

Настроение резко испортилось. Мы могли бы пообщаться на любую другую тему, но она, конечно же, нащупала самую больную. Интуиция у них с Тимом что ли такая?

-            Типа того, - объяснять ничего не хотелось.

-    Что это значит? - Она не собиралась отступать. Ее черные с золотым ободком глаза взглянули на меня.

-            Это значит, что не выйдет.

-            Почему?

Мне отчаянно хотелось остановить ее. Я разозлился, что она такая глупая и не чувствует границ, но в то же время интуитивно ощущал, что правду стоит озвучить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

-    Искусственное сердце пятнадцатилетней давности, - проговорил я, уставившись в окно. - Летом узнал.

Она ничего не ответила. Я обернулся, очень хотелось узнать ее реакцию. Селене посмотрела на меня с безмятежной улыбкой.

-            Вот сейчас делаешь, - проговорила она мягко.

Я нахмурился:

-            Что делаю?

Она вздохнула.

-    Ты задал мне самый личный вопрос, который только можно придумать для тала. Я дала ответ. А теперь ты злишься, когда спрашиваю я.

Таким виноватым и раздосадованным себя еще в жизни не чувствовал. Я должен был думать о ней, а не о себе. Она ведь такая бесхитростная. Да, она понимает, что общается с людьми, изучает, наблюдает, все подмечает, но ведь до конца не осознает, насколько отвратительные эгоистичные мысли способны появляться в наших головах. Чтобы это понимать, нужно быть человеком, а она - не человек.

-    Нет... - Теперь я просто обязан бьл все прояснить. - Ты не при чем. Я злюсь все время из-за этого, в основном на себя, еще на прошлое и на родителей.

-            Почему?

-    На себя, потому что родился такой. На прошлое, потому что так сложилось. На родителей, потому что заводили детей без размышлений о будущем, о деньгах.

На мгновение я встретился взглядом с внимательными черными глазами, затем она вновь сосредоточилась на дороге. Она не жалела меня, и это бьло самое главное. Что может оказаться хуже жалости со стороны такой девушки?

-            То есть я просто напомнила?

Я кивнул.

-            Ты не возражаешь против других вопросов?

Если бы любая другая девчонка из моего окружения продолжила диалог подобным образом, я бы заподозрил хитрость и желание манипулировать. Селене не пыталась притворяться. Сильная, умная, честная - каждое ее движение отражало характер.

-            Да, - я пожал плечами. - Могу же просто не отвечать.

-    О! Ты это понимаешь? - искренне обрадовалась она. Я впервые увидел ее такой счастливой, такой эмоциональной. Тело мгновенно откликнулось на нежную улыбку и горящие страстью глаза. Она на самом деле испытывала удовольствие от общения со мной и считала меня исключительным? Я с трудом верил в собственные догадки.

-    Кажется, в школе никто не понимает, - продолжила она. - Люди или продолжают что-то говорить бессмысленное, или начинают агрессивно реагировать, или оправдываться, иногда перестают общаться! Я так устаю от этого!

-            Ну... Может, им страшно?

Я не удержался от улыбки, наблюдая, как она озадаченно нахмурилась и приоткрьла рот. Два месяца смотрел на нее издалека, бьл уверен, что знаю ее мимику едва ли не наизусть, но вот оказался вблизи и делаю соблазнительные открытия. Селене встрепенулась и перевела смарт в режим автопилота. Теперь я завладел ее вниманием полностью.

-            Страшно?

-    Ну, ты спрашиваешь если о чем-то больном, то да. Больно же, а когда больно, сразу становится страшно. Как-то так, думаю.

Она смотрела на меня, словно я ей параллельную Вселенную показал.

-            В смысле, как инстинкты? - осторожно уточнила она.

Я дернул плечами.

-    Наверное. Так что ты хотела спросить? - Дав ей знания, которых у нее не было, я чувствовал себя потрясающе, но задерживать внимание на этом своем состоянии не хотел. Ничего ведь особенного не сказал, глупо как-то преувеличивать такую ерунду.

Она склонила голову чуть набок и внимательно вгляделась в мое лицо.

-            А до того, как узнал про сердце, ты хотел связать будущее с прыжками?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На этот раз я не испытал боли или отчаяния.

-            Собирался.

Она вновь нахмурилась и приоткрьла губы. Смотрела мне в глаза, но мысли ее блуждали где-то далеко. После недолгих раздумий она продолжила:

-    Я не научилась постоянно оглядываться на человеческие инстинкты. Я ими слишком пренебрегаю в общении с людьми, да? Каждый раз так в итоге оказывается.