Краткая история равенства - Тома Пикетти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
График 6
Распределение собственности во Франции в 1780–2020 годах: трудное становление среднего класса собственников
Интерпретация. В 1780–1910 годах доля 10 % самых богатых в общем объеме частной собственности во Франции (недвижимость, профессиональные и финансовые активы, не обремененные долгами) колебалась в рамках 80–90 %. Снижение концентрации собственности в одних руках началось после Первой мировой войны и прекратилось в 1980-х годах. В основном перераспределение производилось в пользу «среднего класса собственников» (40 % тех, кто занимает промежуточное положение между 50 % самых бедных, которые мы определили как «рабочий класс», и 10 % самых богатых, названных нами «верхним классом»).
Источники и цепочки: см. piketty.pse.ens.fr/egalite
Для ясности: концентрация собственности остается чрезвычайно высокой, поэтому мы никоим образом не должны переоценивать результаты борьбы за равенство. В начале 2020-х годов 10 % самых богатых владели 55 % от общего объема частной собственности во Франции (а 1 % – почти 25 %), в то время как 50 % самых бедных не имели почти ничего (их доля едва составляла 5 %). А если бы мы ограничились единственно собственностью на средства производства, определяющей распределение экономической власти и иерархию взаимоотношений на рабочих местах, этот показатель был бы еще выше (особенно на уровне самых крупных состояний, составляющих 0,1 или 0,01 % от общего объема собственности по стране, которые за последние несколько десятилетий значительно укрепили свое положение[40]). Вместе с тем следует отметить, что доля собственности 50 % самых бедных, и без того всегда крохотная, с 1980 года подверглась значительному сокращению (гораздо заметнее, чем доля 40 %, отнесенных нами к среднему классу). Наконец, подчеркнем, что эта чрезмерная концентрация собственности никак не связана с возрастом: ее можно наблюдать во всех возрастных группах, от самых молодых до самых пожилых[41].
Но, несмотря на это, становление среднего класса собственников в любом случае представляет собой радикальную трансформацию во всех без исключения отношениях – социальном, экономическом и политическом. Говоря простым языком, можно сказать, что до начала XX века среднего класса как такового практически не существовало, в том смысле, что 40 % тех, кто занимает промежуточное положение между 10 % самых богатых и 50 % самых бедных (с точки зрения их доли в общем объеме частной собственности), были почти так же бедны, как последние. Но в конце XX – начале XXI века средний класс собственников уже представляли те, кто в личном плане, конечно, не умопомрачительно богат, но и не совсем беден (их накопления в среднем оцениваются в 100 000–400 000 евро на взрослого человека) и в совокупности владеет немалой долей в общем объеме частной собственности: около 40 %[42], то есть почти вдвое больше по сравнению с 1 % самых богатых (24 %), в то время как накануне Первой мировой войны этот показатель был в 3–4 раза ниже (13 % против 55 %). Обобщая, скажем: в своей совокупности средний класс сегодня вдвое богаче доминирующего класса, в то время как сто лет назад был втрое беднее. Концентрация собственности по-прежнему остается на чрезвычайно высоком уровне, однако в рамках этого процесса все же наблюдаются существенные подвижки. И хотя на первый взгляд может показаться, что две части этого предложения противоречат друг другу, оба утверждения все же верны. Подобная сложность мира является частью нашего исторического наследия.
Это сокращение неравенства отчасти стало следствием войн и экономических кризисов, но ему также содействовали новая социальная и фискальная политика, проводимая с конца XIX века и весь XX век: укрепление социального государства, обеспечение определенного равенства в доступе к базовым благам, таким как образование и здравоохранение, введение прогрессивной шкалы налога на высокие доходы и крупное имущество. Выйти на более высокий уровень равенства в первую очередь позволили радикальные институциональные трансформации в результате активной общественно-политической борьбы, в том числе глубинных изменений юридической системы и права собственности, о которых уже говорилось выше. Надо ли нам и дальше двигаться в этом направлении и если да, то каким именно образом? Я буду настаивать на том, что это движение к равенству (лишь ограниченное) благотворно во всех отношениях, в том числе с точки зрения эффективности производства и всеобщего процветания, ведь именно благодаря ему все мы получили возможность больше участвовать в общественной и экономической жизни. С конца XIX века способность доминирующего класса тратить и инвестировать средства, конечно, самым существенным образом снизилась, по причине падения его доли в общем объеме частной собственности, но это было с лихвой компенсировано ростом в первую очередь среднего класса и в несколько меньшей степени – рабочего класса. Мысль о том, что нам следует удовлетвориться нынешним уровнем неравенства, что когда 50 % самых бедных владеют лишь 5 % от общего объема частной собственности в стране, и в этом нет ровным счетом ничего плохого, не имеет под собой сколь-нибудь прочной эмпирической основы. Двигаться дальше по пути к равенству не только желательно, но и возможно, для этого нам надо укреплять социальное государство и активнее работать с прогрессивным налогом на доход.
Долгий путь к росту равенства доходов
В заключение этого краткого обзора нам, помимо прочего, нелишне ознакомиться с порядком величин, характеризующих динамику распределения доходов в долгосрочной перспективе. В общем плане неравенство доходов всегда выражено меньше, чем неравенство во владении собственностью. Напомним, что доходы включают в себя доходы от трудовой деятельности (зарплаты и другие прибыли от усилий, приложенных на профессиональной стезе, пенсии, пособия по безработице) и доходы от капитала (дивиденды, прибыли от биржевых торгов, проценты по вкладам, плата за сдаваемое в аренду жилье, прирост капитала и т. д.). Как правило, доходы от капитала в их общем объеме составляют от четверти до трети, иногда доходя до половины в зависимости от характера властных отношений между работодателями и наемными работниками, а также действующей общественно-правовой системы (контроль над сдачей жилья внаем, права акционерных обществ, право на труд и т. д.), но в первую очередь от роли, отводимой профсоюзным организациям, и их возможности вести переговоры[43]. По своей структуре концентрация доходов от капитала так же запредельно высока, как и концентрация владения капиталом[44]. Неравенство доходов от трудовой деятельности хоть и весьма значительно, но не идет ни в какое сравнение с неравенством доходов от капитала, варьируясь в довольно широких пределах в зависимости от тех же переговорных способностей участников процесса, равно как и целого ряда юридических и общественных правил, таких как введение
