Шах нефтяному королю - Сергей Соболев

Он снял рубашку, переложив сигареты и зажигалку в задний карман брюк.

Отвинтил пробку и собрался уж было плеснуть воды в подставленную ковшиком ладонь, как вдруг услышал позади себя чей-то голос:

– Давайте я вам помогу.

Протасов удивленно обернулся. Перед ним стояла не кто иная, как «юная леди». А шагах в десяти от них обнаружился «старший» – этот человек стоял вполоборота к ним и, казалось, даже не смотрел в их сторону.

– Что?

– Давайте, говорю, полью вам, – на удивление спокойно и буднично, будто они были знакомы уже тысячу лет, произнесла девушка. – Одному вам неловко управляться.

– Да уж, – смущенно крякнул Протасов. – Действительно, неловко…

После секундного колебания он все же передал девушке пластиковую канистру с водой. Та, наклоняя посудину, плеснула в его подставленные ладони… Когда в емкости осталось воды лишь на донышке, она передала ее мужчине:

– Полейте мне, пожалуйста, на руки… Безобразие, во всей округе нет приличной туалетной комнаты…

Протасов невольно усмехнулся про себя. Если бы эта странная особа побывала в некоторых из тех мест, где доводилось бывать ему, к примеру, в центрально-африканских джунглях, она бы сейчас не стала жаловаться на отсутствие «удобств».

– Спасибо, достаточно, – сказала девушка, легонько встряхнув в воздухе мокрыми ладошками. – У вас найдется носовой платок?

К счастью, вместе с ненадеванной рубашкой он прихватил с собой и чистый платок. Пока девушка вытирала руки платком, одновременно ненавязчиво разглядывая обнаженного по пояс мужчину, – впрочем, ее, кажется, заинтересовала не обнаженная натура, а пара «жетонов», болтавшихся на тонком кожаном шнуре, – Протасов раскрыл магазинную упаковку и мигом облачился в новую рубашку. Затем сунул старую, которой он воспользовался в качестве полотенца, в пакет. Жестом подозвал одного из пацанов, крутившегося невдалеке, передал ему пакет и пустую посудину, присовокупив к ним местную купюру, эквивалентную примерно одному баксу, так же молча указал ему на большие мусорные баки…

– Экий вы неэкономный, – заметила девушка, возвращая ему носовой платок. – Видела бы это ваша жена, она бы вас отругала.

– Хорошо, что у меня ее нет, – усмехнулся Протасов. – Иначе мне пришлось бы постоянно выслушивать ее нотации.

Признаться, он сейчас сам себе поражался… Беседует с этой «юной леди» как ни в чем не бывало, хотя они даже не знакомы. А она и вправду красива: большие лучистые глаза – они у нее карие, с длинными пушистыми ресницами, – нежный овал лица в сочетании с высокими славянскими скулами, в то же время нос с легкой горбинкой, причем эта деталь нисколько ее не портит, а, наоборот, придает дополнительный шарм… Но что-то было в ней такое, из-за чего язык не поворачивался назвать ее «куколкой», эта красотка, определенно, способна, подобно дикой кошке, выпустить свои острые коготки…

Что же касается фигурки, то с этим у девушки полный порядок – Протасов имел возможность убедиться в этом воочию.

– Послушайте… – девушка бросила на него задумчивый взгляд. – А вот те «жетоны», что висят у вас на шнурке… Вы военный, да?

– Гм… В какой-то степени.

– Не поняла.

– Ну… Скажем так: я был на военной службе.

– А сейчас?

Протасов неопределенно пожал плечами.

– Сейчас вроде как на пенсии.

– На пенсии? – она удивленно вскинула брови. – Так рано? Вы же еще совсем молодой!

– Да насчет пенсии это я так, в шутку… Даже не знаю, как обозначить свой нынешний статус. Наверное, так: «временно безработный».

– Опять шутите? – Она улыбнулась краешком сочных губ, едва тронутых помадой. – Кстати, меня зовут Тамара. «Я уже знаю, как тебя зовут, дорогуша, – подумал Протасов. – Благодаря твоим головорезам…» – А меня – Александр.

Он осторожно пожал протянутую девушкой ладошку, вновь уловив исходящий от нее летучий аромат дорогих духов.

– Признайтесь, это вы были там… у озера?

– Да, – вздохнул Протасов. – Это был я.

Он ожидал, что она примется выговаривать ему, как, мол, не стыдно подглядывать за купающейся девушкой, схоронившись в кустах…

Что-нибудь примерно в таком духе. Но она сказала другое.

– Я должна извиниться перед вами, Александр. За то безобразие, что учинили мои сотрудники…

– Не стоит извиняться, – Протасов махнул рукой. – Пустяки… Я и сам хотел попросить у вас прощения. Хотя, если честно, я не ожидал увидеть кого-либо у того озерца.

– Будем считать, что произошло легкое недоразумение, – подытожила она сказанное. – Кстати, как вам это нравится?

Александр сначала не понял, что она имеет в виду. Промелькнула даже дикая мысль, что девушка хочет узнать, какое впечатление он получил от созерцания ее почти обнаженного тела. Но это было, конечно, не так:

Тамара имела в виду бардак на границе.

– Вот я вас и подловила! – затем торжествующе сказала она. – У вас легкий акцент… Нет, нет, с языком у вас полный порядок! Просто у меня очень хороший слух… У вас иногда проскакивает грассирующее «р-р-р»… Должно быть, вы хорошо знаете французский?

– А вы английский, надо полагать? – вопросом на вопрос ответил Протасов. – У меня ведь тоже неплохой слух.

Она улыбнулась.

– Вот что, Александр… Вы, кажется, курите, да? У вас найдется для меня сигарета?

Протасов тут же полез в карман. – «Кэмэл», наверное, будут слишком крепкие для вас, – сказал он. – Вообще-то я привык к марке «Голуаз», но здесь их достать невозможно.

Тамара украдкой обернулась на Бадуева, который все это время держался поблизости от них.

– Александр, давайте отойдем чуть в сторонку. Если Ахмад увидит, что я курю, он будет меня потом сильно ругать…

Пройдя расстояние в полсотни шагов, они остановились там, где начинался склон, вначале пологий, поросший кустарником, затем почти обрывистый. Здесь было оборудовано некое подобие смотровой площадки – даже поручни имелись, дабы обезопасить любопытствующих от возможного падения, – откуда открывался прекрасный вид на ущелье.

Тамара, сделав пару затяжек «за компанию», выбросила сигарету в металлическую урну. Какое-то время они стояли молча, любуясь закатными красками, затем, совершенно неожиданно для Протасова, она вдруг заговорила, причем в голосе ее чувствовались какие-то отстраненные интонации:

– Синие горы Кавказа, приветствую вас! Вы взлелеяли детство мое; вы носили меня на своих одичалых хребтах, облаками меня одевали, вы к небу меня приучили, и я с той поры все мечтаю об вас да о небе.

Престолы природы, с которых как дым улетают громовые тучи, кто раз лишь на ваших вершинах творцу молился, тот жизнь презирает, хотя в то мгновение гордился он ею!..

Когда она замолчала, Протасов бросил на нее удивленный взгляд.

– Впервые слышу, чтобы кто-то цитировал именно этот фрагмент…

Признаться, вы меня удивили, Тамара.

На этот раз уже девушка вскинула брови.

– Вы хотите сказать, что вам известен автор этих строк?

– Конечно. Лермонтов Михаил Юрьевич.

– Гм… Вы тоже меня… удивили. Скажите, вам нравится поэзия Лермонтова?

Протасов про себя усмехнулся. Творчество Лермонтова обожали его родители, они постарались привить эту любовь и своему отпрыску. К тому же матушка была школьной учительницей, преподавала русскую литературу. А когда отца перевели в ЗАКВО (Закавказский военный округ) и они жили некоторое время в Абхазии, на базе в Гудауте, она еще и заведовала библиотекой в военгородке.

Впрочем, он не стал вдаваться в такие биографические тонкости, а предпочел ответить коротко:

– Да.

– И вы можете что-нибудь прочесть? – В словах Тамары просковозило легкое недоверие. – Вот так, по памяти?

– Гм… Собственно, почему бы и нет?

Порывшись немного в памяти, он нашел подходящий случаю «кусок». И тут же, улыбнувшись, принялся декламировать:

В глубокой теснине Дарьяла,

Где роется Терек во мгле,

Старинная башня стояла,

Чернея на черной скале.

В той башне высокой и тесной

Царица Тамара жила:

Прекрасна, как ангел небесный…

В этом месте он замялся, но девушка, поняв причину этой заминки, тут же подхватила:

– …Как демон коварна и зла.

Рассмеявшись, она погрозила Протасову пальчиком:

– Это был намек, Александр, да? Но ведь вы меня совершенно не знаете… Прочтите еще что-нибудь. «Да я хоть до утра могу наизусть читать Лермонтова, – подумал Протасов. – Особенно в такой прекрасной компании…»

Спеша на север из далека,

Из теплых и чужих сторон,

Тебе, Казбек, о страж Востока,