Священная Роща - Поль Уинлоу

Раненый ящер утратил последние остатки своей прыти. Он уже сидел в луже собственной крови; чудовищные ноги подгибались, лапы впустую молотили по воздуху; из глотки чудовища рвался хриплый не то рев, не то стон.

"Да что же ты его не добьешь!" - не выдержал Конан, ему казалось, что заморец непростительно медлит, а в настоящем бою такое не прощается...

Так и случилось. Хатар, несмотря на всю тупость, все же разобрался, что к чему, однако не стал пытаться нападать на человека, даже повернувшегося к нему спиной. Пасть ползуна широко раскрылась, между рядов темно-коричневых зубов мелькнул подозрительно длинный трубчатый язык - и из него вылетела тонкая струя темной жидкости. Плевок чудовища попал Гатадесу в плечо; человек внезапно выронил меч и словно в удивлении уставился на свою бессильно повисшую руку. Через несколько мгновений онемение сковало и все его тело...

Дальнейшего Конан уже не видел, видение прервалось окончательно,

Киммериец открыл глаза. Он лежал на спине, раскинув руки, и глазные яблоки жгло, точно он долго-долго держал глаза сухими. Был уже глубокий, недобрый вечер, приближалось время, когда силы Зла выходили из тайных укрытий и когда где-то в своем мрачном логове пробудились ото сна и шестеро страшных слуг Сета.

Конан рывком поднялся. Он помнил свой странный сон в мельчайших деталях; и самое главное, что он понял - или панцирь чудовищ далеко не так крепок, как описала ему дриада, или Гатадес обладал каким-то зачарованным мечом, легко пронзавшим любую броню.

Айана крепко спала тут же, неподалеку, зябко подобрав под себя ноги и свернувшись калачиком; колени ее были прижаты к груди. Во сне ее лицо стало совсем безмятежным, точно у невинного ребенка; однако киммериец бесцеремонно принялся ее расталкивать.

Добудиться смертельно уставшей хозяйки рощи оказалось нелегко.

- Ну что, что тебе? - простонала Айана, наконец открыв глаза. - У меня все тело болит... Что, уже вставать?

- Расскажи мне о мече этого Гатадеса, которого наняла твоя сестра, потребовал северянин.

- Да я ж не разбираюсь в этом, - с искренним недоумением ответила Айана. - Он говорил, будто клинок и впрямь какой-то особенный... Хвастал, наверное.

- Он не хвастал, - мрачно сообщил Конан. - Он вогнал свое железо в брюхо этой ходячей ящерице-переростку словно в перину! Мне помнится, ты что-то толковала о броне?

- Да... Они облачены в крепчайшую броню... - начала было вновь дриада.

- Это я уже слышал! - зарычал Конан. - Ответь мне, кто может знать, что случилось дальше с мечом этого Гатадеса?

- Что могло с ним случиться... наверное, лежит там же, где выпал из руки этого смелого воина... Возле погибшей Рощи Свайолей...

- Нам придется отправиться туда и оказаться там до восхода Солнца, деловито сказал Конан. - Если мы сумеем это сделать - считай, полдела сделано. У Гатадеса был куда как непростой клинок!

- Я слыхала, что на месте погибших Рощ Свайолей жрецы Сета возводили свои храмовища...

Конан застонал сквозь зубы.

- И все-таки, мы можем отправиться туда? - продолжал настаивать он. Тем же способом, что оказались здесь?

- Можем... - несколько неуверенно ответила не понимающая что к чему Айана. - Ты хочешь искать его меч там? Но ведь его уже давно подобрали послушники в святилище Великого Змея...

- Этот шанс упускать нельзя, сколь бы малым он ни казался, непреклонно ответил Конан. - Вставай, нужно отправляться немедленно...

Голос киммерийца звучал сухо и властно. Айана медленно поднялась, привычно оправляя хитон; она еще колебалась, но воля Конана уже брала верх.

- Хорошо, - кивнула дриада. - Дай мне руку и зажмурь глаза,

Конан сделал, как было сказано; спустя мгновение он вновь услыхал тонкое пение зачарованной деревянной флейты. На короткое время его охватил леденящий холод, как будто он со всего размаха окунулся в только что вскрывшуюся весеннюю реку; однако это длилось очень недолго, и не успел он опомниться, как услышал вновь голос Айаны.

- Мы на месте...

Киммериец открыл глаза. Ночь здесь казалась куда более черной и непроглядной, чем в покинутой ими роще. Казалось, в воздухе стоит запах тления; под ногами сухо шуршала мертвая трава. Прямо перед путниками лежало то место, где когда-то стояла Роща Свайолей; теперь же, как и предупреждала Айана, вместо нее высилась темная громада мощного и недоброго храма. В ночном сумраке даже остроглазый киммериец не мог различить никаких деталей этого строения - кроме лишь выделявшегося серого пятна в том месте, где должен был находиться вход.

- Нам нужно торопиться, - сквозь зубы проговорил Конан. - Я отчего-то уверен, что меч в храме, так что придется воспользоваться парадными воротами...

- Почему ты думаешь, что меч непременно нашли?

- Смотри, как здесь утоптана земля. Степь не бывает такой ровной, это место выглаживали специально. Вряд ли такая вещь, как меч, да еще такой, что может серьезно ранить демона, осталась незамеченной аколитами. Я иду попытать счастья в храме. Жди меня здесь!

И прежде, чем остолбеневшая дриада успела его удержать, Конан одним бесшумным прыжком скрылся во мраке, точно охотящийся тигр.

Ноги киммерийца мягко ступали по неестественно гладкой земле. Почва пружинила, Конану казалось, что он идет по громадному полю спекшейся золы. Это сильно облегчало путь - ему не встретилось ни рытвин, ни ям.

Сам храм был выстроен явно наспех, около него еще пахло сырой известкой. Похоже было, что где-то в глубине здания горят светильники четко виднелся серый прямоугольник распахнутой настежь двери.

"Не боятся они тут никого, что ли? - подумал киммериец, не привыкший к подобной небрежности храмовых хозяев в подозрительном Шадизаре. - Или тут ловушка, помоги мне Кром?"

Однако времени искать другую возможность проникнуть внутрь у него не было, они с Айаной и так страшно рисковали, оставив рощу и Древо-Отца без всякой защиты. Киммериец с гораздо большей охотою вошел бы в этот храм с черного хода или вовсе пробрался бы через крышу, однако выбирать не приходилось.

"Ну и ну - впервые иду на дело через парадные врата!" - невольно усмехнулся северянин, входя внутрь.

Непроглядный мрак и впрямь сменился тут тусклым отсветом редких масляных светильников. Все указывало на то, что строители только-только покинули храм: всюду еще валялись оставленные ведра, кисти, доски, мусор и тому подобное. Стены еще оставались голыми, их не оживляли ни роспись, ни мозаика; они были просто выкрашены в черный цвет.

Без помех миновав первый зал, Конан направился к широкой двери в противоположной стене. Вспомнив все свое искусство, он неслышной тенью крался вдоль стен, замирая после каждого шага, настороженно оглядываясь и прислушиваясь.