Мировая холодная война - Анатолий Уткин

Черчилль мобилизовал все свое красноречие. Поток феноменальных фраз лился безостановочно, а премьер, ускоряя темп, лишь спрашивал переводчика, сумел ли тот донести суть. Сталин рассмеялся: «Не важно, что вы говорите, важно, как вы говорите». И все же Черчилль ушел подавленным. Вторая их встреча, состоялась спустя несколько часов, явилась, пожалуй, нижайшей точкой в отношениях двух стран за период войны. Сталин сказал Черчиллю, что, стоя перед неизбежным, он так или иначе вынужден принять англо-американское решение об отказе от высадки на континенте в 1942 г. Он произнес немало горьких слов по поводу англичан, которые не желают сражаться с немцами, и в одном месте Черчилль вынужден был перебить его, сказав, что он «извиняет эту ремарку только учитывая исключительное мужество русских войск».

Совершенно неожиданно для Черчилля (самолет для отлета из Москвы был уже готов) Сталин в конце второй беседы пригласил поужинать вместе с ним: «Почему бы нам не зайти в мою квартиру в Кремле?» Он повел Черчилля через многие ходы и выходы, пока, находясь в пределах Кремля, они не зашли в квартиру Сталина. «Он показал мне свои комнаты, которые были довольно скромными. Вскоре прибыл Молотов, и они расселись с двумя переводчиками.

Этот поздний ужин продолжался более семи часов. Было очевидно, что он импровизирован, поскольку еда прибывала по мере течения времени. Молотов был в своем лучшем настроении, а Сталин старался сделать так, чтобы за столом не скучали. Он попросил Черчилля прислать дополнительное число грузовиков — в Советском Союзе налажен выпуск достаточного числа танков, но с грузовиками большие сложности. Промышленность выпускает 2 тысяч грузовиков в месяц, а необходимы 25 тысяч. Черчилль пообещал сказать помощь (скоро на фронте увидели американские «Студебеккеры»). Черчилль обрисовал диспозицию основных британских вооруженных сил. По расположению британских войск было ясно, какое значение придавалось Ближнему Востоку и Индии — на них приходилась половина контингента британских войск.

Черчилль сказал, что в начале 1938 года — еще до Мюнхенского соглашения у него возник план создания союза трех великих государств: Великобритании, Соединенных Штатов Америки и Советского Союза, которые могли тогда повести за собой мир и предотвратить войну. Сталин ответил, что он всегда надеялся на подобную коалицию, хотя при правительстве Чемберлена ее создание было невозможным. Черчилль, в общем и целом чувствительный человек, спросил, простил ли его Сталин за интервенцию, на что последовало утешающее: «Все это в прошлом. Не мне прощать. Бог простит». Он вспомнил визит в Москву британской делегации в 1939 г. Английские и французские военные представители не могли ответить на простой вопрос: какие силы они выставят в случае конфликта против Германии на Западе. Черчилль напомнил, что он был вне правительства в течение 11 лет, и что всегда предупреждал об опасности германского реваншизма. Да, западные делегации в 1939 г. не имели достаточных полномочий.

Черчилль сказал, что успех западных союзников в Северной Африке заставит немцев оккупировать побережье Франции (равно как Сицилию и Италию), что отвлечет их самолеты и войска. Сталин предложил Черчиллю обмениваться информацией о военных изобретениях. Он говорил о последних достижениях советской артиллерии, информация о них могла помочь англичанам. В нужный момент Черчилль поблагодарил Сталина за то, что тот позволил передать сорок американских бомбардировщиков типа «Бостон», направлявшихся в Россию, командованию английских войск в Каире. Сталин как бы отмахнулся: «Это были американские самолеты, вот когда я вам дам русские самолеты, вы меня и поблагодарите». Черчилля волновала степень укрепленности перевалов на Кавказе, могут ли немцы пробиться сквозь них. Сталин сказал, что здесь находится примерно 25 дивизий и что перевалы, конечно, укреплены. Нужно удержаться примерно еще 2 месяца, после этого снега сделают горы непроходимыми. Черчиллю было важно то, что Сталин не выражал никакого сомнения в том, что Россия будет продолжать сражаться и в конечном счете союзники победят. Сталин еще раз заверил Черчилля в том, что Красная армия выстоит и немцы не выйдут к Каспийскому морю, им не удастся захватить нефтяные месторождения вокруг Баку и они ни в коем случае не выйдут к английской зоне влияния через Турцию и Иран. Развернув карту, он сказал: «Мы остановим их здесь, они не пересекут горы». Сталин намекнул премьеру, что у него есть план контрнаступления в больших масштабах, но попросил держать эту информацию в самом большом секрете.

В ударе был Кадоган, замещавший от Форин-оффиса Идена. Пытаясь спасти дух солидарности, этот аристократ провозгласил тост: «Смерть и проклятье немцам!» Это имело успех. Фотографии на память. Сталин провожает до автомобиля. На следующий день Черчилль написал Эттли: «Мне кажется, что я установил личные отношения, на которые так надеялся».

На обратном пути, высадившись в Тегеране, Черчилль телеграфировал Сталину: «Я очень ряд, что побывал в Москве, во-первых, потому, что моей обязанностью было рассказать вам то, что я вам рассказал, во-вторых, потому, что я чувствую, что наши контакты будут играть важную роль в нашем общем деле». Черчилль посчитал необходимым тотчас сообщить президенту Рузвельту о реакции Сталина на сообщение о том, что высадка в Европе откладывается: «Они проглотили эту горькую пилюлю». Теперь Черчилль убеждал Рузвельта в том, что «Россия не позволит западным союзникам потерпеть поражение или быть выбитыми из войны».

Расшифровка кода «Энигма» позволяла Черчиллю знать, сколько войск имел Гитлер в Восточной и Западной части Европы, маршруты перемещения германских войск и кораблей, и многое другое. Тотчас по возвращении из Москвы в Лондон Черчилль получил чрезвычайно важные сведения о том, что германское командование не планирует перенаправить центр наступления со Сталинграда на кавказское направление.

Уверенность Запада

Когда 15 декабря 1942 г. посол Великобритании Керр, вернувшись из Москвы, узнал о планах британского командования на 1943 год, он буквально впал в отчаяние. По мнению Керра, «мы не представляем себе того напряжения, в котором находятся русские. Советская армия и в целом русское руководство боится, что мы создадим гигантскую армию, которая сможет однажды повернуть свой фронт и займет общую с Германией позицию против России». Фантастичен ли такой поворот событий? Посол посчитал нужным сказать Черчиллю, что в «Британии высказываются мнения, которые прямо или косвенно поддерживают это опасение русских». Известие о том, что и в 1943 г. не будет открыт настоящий второй фронт, станет подлинным «шоком» для Сталина. «Невозможно предсказать, какими будут результаты этого». Но аргументы Керра не заставили Черчилля пообещать предпочтение в 1943 г. высадки во Франции (как это было обещано Сталину) проведению средиземноморской стратегии (как рекомендовали начальники британских штабов). Полагая, что две крупнейшие континентальные державы, борясь и ослабляя друг друга, действуют в «нужном направлении», премьер-министр поставил во главу угла задачу сохранения основы вооруженных сил и скрепления связей британской империи в наиболее уязвимом месте — Средиземноморье.

Историческая истина вынуждает сказать, что в этот самый суровый для СССР час его союзники — американцы и англичане — застыли в выжидательной позиции. Стало ясно, что обещанный второй фронт в Европе открыт не будет не только в текущем, но и в следующем году. Уэнделл Уилки, возглавлявший республиканскую партию политический соперник Рузвельта, говорил тогда в Москве, что невыполнение решения об открытии второго фронта порождает «страшный риск». И, заметим, начинает делать возможной «холодную войну».

Второго декабря 1942 г. физики лаборатории Чикагского университета осуществили первую в мире управляемую ядерную реакцию. Центр тяжести в американских исследованиях начинает смещаться с теоретических и лабораторных исследований к опытно-конструкторским работам. Президент Рузвельт очертил совокупность специальных мер, направленных на сохранение секретности расширяющихся работ. В США создавалась сложная система прикрытия крупного научно-промышленного проекта. Руководитель проекта — генерал Гроувз предпринял необычные даже для военного времени меры безопасности.

Рузвельт и его окружение не были уверены, сможет ли атомное оружие быть использованным в ходе текущей войны. Но они полагали, что получают, могущественный инструмент воздействия на послевоенный мир, получают новый фактор международных отношений. Будущую ядерную дипломатию Рузвельт обсуждал, собственно, не с американцами, а с англичанином Черчиллем. Складывается впечатление, что, в ответ на согласие Черчилля быть младшим партнером коалиции, Рузвельт согласился на первых порах приобщать английского союзника к атомным секретам.