Искатель. 1970. Выпуск №4 - Виктор Егоров

— А, Эюб! — с некоторым оживлением произнес он, впуская гостя. — Пришел вовремя, тетя Даша отличный плов приготовила. Кстати, есть о чем и поговорить, я уж и сам думал тебя вызвать. Ну пошли.

— Сказано: дающий сразу — дает вдвойне. Я голоден, как эскадрон кавалеристов, — широко улыбнулся вошедший, протягивая хозяину жесткую ладонь.

Аркадий Иванович, закрывая калитку, с завистью окинул взглядом Эюба. Смуглый, курчавый брюнет, подтянутый, широкоплечий, он был одних лет с Аркадием Ивановичем, но казался значительно моложе его. Четким, размеренным шагом Эюб Гусейнов направился к веранде. Белая рубашка, подпоясанная кавказским ремешком, галифе и мягкие козловые сапоги удивительно шли к его стройной фигуре.

Они уселись за стол. Старуха поставила второй прибор.

— Повар офицерской кухни в «дикой дивизии» тоже неплохо готовил плов. Но угощал им только по большим праздникам, — сказал Гусейнов, накладывая на тарелки плов, желтый от шафрана.

— Что за привычка — где надо и не надо поминать о «дикой дивизии»? Служба в этой «контрреволюционной националистической части», как теперь ее именуют, не делает тебе особой чести в глазах нынешних хозяев.

— А мне плевать. Я горжусь тем, что был офицером, — нахмурившись, ответил Гусейнов.

— Гордись на здоровье. Но про себя. В твоем положении незачем привлекать лишнее внимание. Выпьем?

Первая часть ужина прошла в молчании. Но Гусейнов, непривычный к алкоголю, вскоре раскраснелся, подобрел.

— О чем хотел поговорить, Аркадий Иванович? — спросил он, откидываясь на спинку стула и закуривая. — Плов хорош, курица нежна, как пери,[5] но наше дело мужское — о делах забывать нельзя.

— Вот прочти, — Аркадий Иванович передал Гусейнову радиограмму.

Тот внимательно прочел ее и вернул Аркадию Ивановичу. 015 сложил листочек, чиркнул спичкой, поджег и положил в пепельницу.

— Ну и что ты обо всем этом скажешь, Эюб?

— Вести эскадрон в атаку я умею. Штаб, если будет нужен, тоже организую. Учить людей воевать — пожалуйста. Но лазить по кустам, искать этого Гейдара? Избавьте! Он что, сумасшедший, твой Уильям?

— Нет, он кадровый офицер разведки. Задание очень сложное, верно. Но если мы категорически будем настаивать, что без связного, знающего Гейдар-агу, не можем наладить работу с повстанцами, шеф что-нибудь придумает, — Аркадий Иванович налил себе еще, залпом опрокинул рюмку. — Он, видимо, не представляет себе, что значит связаться с бандой, которая скрывается в лесу. Да еще найти главаря, заставить себе поверить! И все-таки надо поискать такие пути.

— Ха! Разве я говорю, не надо? Ищи, пожалуйста, что решишь, скажи, тогда делать буду. Ты меня знаешь. Слушай, Аркадий Иванович, — голос Эюба стал мягок и вкрадчив. — Понимаешь, я опять на мели. Ты не сможешь…

— Больно часто ты попадаешь на мель, — недовольно проворчал Аркадий Иванович, но тут же полез за бумажником, извлек несколько банкнотов. — Но учти: это последние. Запасы мои на исходе, а когда будет перевод, никому не известно.

— Слушай, Аркадий Иванович! А может, я найду все же Наджафова? Обидно мне, честное слово, обидно, мы тут сидим без гроша, а этот осквернивший могилу отца кутит на наши деньги. Ну позволь, поищу. Он у меня… — Эюб выразительным жестом положил на край стола литой кулак.

— Не хочется мне в это влезать… — Аркадий Иванович какое-то время помолчал. Потом пристально посмотрел на Эюба. — А впрочем, попробуй, — произнес он, явно думая о чем-то своем. — Попробуй.

— Очень осторожно сделаю.

— Надо менять квартиру, — задумчиво, как бы говоря сам с собой, сказал Аркадий Иванович.

— Зачем менять? Такой плов тетя Даша готовит! Не надо.

— Перестань паясничать. У меня правило: больше пяти сеансов с городской квартиры не проводить. Два уже были. Так что съезжать придется. Ладно. Займись Наджафовым. Только по-умному. Сделаем так…

И Аркадий Иванович начал излагать свой план.

ГЛАВА VII. «БУДЬТЕ ДИАЛЕКТИКОМ, ФРЭНК»

Трехмоторный пассажирский «юнкерс», пройдя над аэродромом, заложил крутой вираж и на несколько минут словно растаял в воздухе, слившись с матово сверкавшим фоном вечных снегов вершин гор. Серебристая машина вновь обрела четкость очертаний уже над самой землей и через мгновение катилась по полю, надменно задрав тяжелый тупой капот и оставляя за собой быстро тающий шлейф пыли.

Посадка была щегольской, недаром на международных линиях компании «Люфтганза» работали пилотами многие отставные асы. И, подумав об этом, встречавший рейс из Берлина майор английской секретной службы Коллинз невольно усмехнулся.

Действительно, в том, что один из видных работников Интеллидженс сервис прилетал не самолете, за штурвалом которого сидел летчик бывшей кайзеровской авиации, была многозначительная ирония судьбы. Но додумывать неожиданно пришедшую мысль не было времени. Металлическая рыбина, поблескивая своей серебристой гофрированной кожей, уже подруливала к зданию аэровокзала.

Спустя несколько минут Коллинз пожимал руку статному седому джентльмену, одетому словно для прогулки по Уэст-Энду в Лондоне. Безукоризненный костюм кремовой легкой фланели, палевая сорочка крученого шелка, светло-желтые замшевые туфли. Даже рисунок галстука, единственной темной детали его туалета, гармонировал с фактурой старой данхиловской трубки.

Коллинз поджал губы при виде всего этого великолепия, но вспыхнувшая было ирония тут же уступила место чувству искренней радости. Приезжий был не только его непосредственным начальником, но и давнишним хорошим другом.

— Вот это сюрприз! — Черноволосый, смуглый, внешне очень похожий на местного жителя, майор ловко подхватил портфель гостя и сам, отстранив шофера, распахнул дверцу машины. — Я был оповещен о приезде представителя фирмы, но не ожидал, что им окажется… — Последовала еле уловимая пауза.

— Да, да. Именно Роберт Кемпбелл, который всегда рад вас видеть, — гость с тонкой полуулыбкой вовремя подхватил реплику. — А вы совсем не изменились.

— Льстить младшим на Востоке не принято. Вы нарушаете обычай. Поехали, Мохаммед.

Носильщики уже кончили укладывать багаж, и шофер расплатился.

— Ничуть не нарушаю. Именно потому, что я совершенно искренен, — вопросительно подняв брови, Кемпбелл взглядом указал на водителя. Коллинз ответил ему чуть заметным пожатием плеч. И оба, понимающе улыбнувшись, заговорили о чем-то пустяковом.

На одной из самых оживленных улиц машина замедлила ход. Кемпбелл, давно уже не бывавший на Востоке, с любопытством следил за тем, как шофер лавирует среди автобусов, обвешанных корзинами осликов и равнодушных к уличной толпе верблюдов. Коллинз, словно вымуштрованный гид экскурсионного бюро, время от времени давал короткие точные комментарии. Словом, все шло в лучших традициях колониального гостеприимства.