Связанные страстью - Элейн Барбьери

А потом, когда они вновь взлетели на вершину блаженства, она ощутила, что взлетает и парит над обыденностью еще выше и свободнее, чем прежде! Признаться, она не верила, что второй оргазм окажется лучше первого. Это не говоря уже о том, что производимые в ней Мэттом движения любви разбудят в ней тысячу новых чувств и ощущений, после того как она, казалось, выплеснула всю себя наружу без остатка. Да еще все это произошло так быстро!

Несколькими минутами позже, когда все закончилось, она снова лежала в его руках без движения и шумно и глубоко дышала. Ей было хорошо, и все, что она сделала, казалось ей правильным и единственно возможным.

Но так ли это на самом деле?

Подождав, пока сладкие судороги любви окончательно завершились, Мэтт приподнялся на руках, чтобы еще раз взглянуть на Саманту. Она показалась ему удивительно красивой. Ее обнаженное тело словно светилось в темноте комнаты, а разбросанные по подушке пряди золотистых волос напоминали солнечные лучи, принадлежавшие ему одному. На щеках лежали тени от густых ресниц, а влажные губы — такие восхитительно-сладостные и желанные — находились в паре дюймов от его губ.

Она принадлежала ему одному. «Я — твоя, Мэтт!» Ведь это ее слова, не так ли?

Неожиданно Мэтт осознал, что все, сказанное им этой женщине, больше похоже на правду, нежели ему хотелось. Он действительно испытывал к ней подлинную страсть и никак не мог насытиться ею. Он и сейчас ее хотел — даже после двух соитий, — но ему требовалось не только тело, но и теплота, щедрость души и продемонстрированная ею искренность, пробившаяся сквозь одолевавшие ее поначалу сомнения, каковые он тоже сумел распознать.

Мэтт увидел, как у Саманты затрепетали ресницы. Она подняла веки, и он заметил в глубинах ее ореховых глаз отблеск некоего подлинного чувства. Но глубины эти были затенены, так что ответить со всей уверенностью на вопрос, какое это чувство, он бы не смог. Впрочем, его собственным чувствам тоже не хватало ясности.

— Могу только сказать, что мои мысли и душа переполнены тобой, — прошептал он.

Он заметил, как в чертах Саманты проступили смятение и неуверенность. Похоже, она ожидала услышать от него нечто совсем иное. Тем не менее он инстинктивно сознавал, что попытка объясниться, с тем чтобы устранить существовавшие между ними недопонимание и различные шероховатости, сейчас явно не ко времени.

Вновь почувствовав сделавшееся ему уже хорошо знакомым желание обладать этой женщиной, он снова устремил на нее взгляд, вспоминая, как она изнывала от страсти в его объятиях. Такая красивая, такая чувственная, такая… хм… искренняя. Он вдруг подумал, что она слишком хороша для той жизни, которую избрала для себя.

Приблизив к ней губы, Мэтт запечатлел на ее щеке нежный поцелуй. Она лежала под ним, как если бы была частью его самого. От щеки его губы двинулись дальше — к ее приоткрытым губам. Тут он подумал, что она и впрямь является его нераздельной частью — очень важной, необходимой для интимной жизни частью — и что он должен ей куда больше, нежели она ему отдала.

Ну ничего… Он так или иначе уладит все свои проблемы с ней завтра. А пока, хотя ночь уже на исходе, эта женщина будет принадлежать ему.

Глава 3

Саманта отходила от сна и возвращалась к реальности довольно медленно. Все ее тело болело, но это была приятная боль, связанная с еще более приятными воспоминаниями…

Наконец она распахнула глаза и удивилась: вся комната была залита солнцем, проникавшим в номер сквозь раздвинутые занавески. Она лежала на постели с краю, вторая часть постели пустовала.

Осознав это, Саманта пришла в замешательство. Может, все, что произошло ночью, ей просто-напросто привиделось? Неужели она и вправду позволила Мэтту заниматься с ней любовью, как будто он был ее любовником, а не преступником, которого она собиралась вывести на чистую воду, для чего, собственно, и приехала в Уинстон?

Тем не менее свойственный Мэтту мужской запах все еще витал в комнате, а ее тело сладко ныло от любовных утех, каковой факт наводил на мысль, что они занимались любовью до полного изнеможения.

Еще больше сконфузившись, Саманта покачала головой. Какие уж тут сны… Мэтт обладал ее телом столь нежно, искусно и с такой страстью, что она до сих пор не могла в это поверить. Кроме того, она вдруг осознала, что отвечала на его объятия с ничуть не меньшей страстью.

Все так. Но куда же он подевался?

Минутой позже Саманта припомнила, что она, словно повинуясь какому-то импульсу, неожиданно открыла под утро глаза и увидела в предрассветном сумраке, как он одевается. Впрочем, девушка была так утомлена, что не придала этому значения. Единственное, что она помнила, как хлопнула дверь.

Окончательно избавившись от чар Морфея, Саманта, даже не набросив на себя халат, обыскала вею комнату в надежде обнаружить записку, объяснявшую неожиданное исчезновение Мэтта. Записку она довольно быстро нашла, поскольку Мэтт оставил ее на туалетном столике рядом с зеркалом, и прочла:

«Вчера ночью я получил привилегию, каковой не совсем достоин.

Благодарю тебя. Мэтт».

Саманта стояла нагая посреди комнаты с запиской в руке, отказываясь верить в то, что опять осталась в одиночестве.

Неужели она до сих пор так ничему и не научилась?

Позже она очень тщательно вымылась, словно желая смыть с себя даже само воспоминание о Мэтте. При этом у нее в ушах звучали наставления Тоби, оказавшиеся как никогда к месту.

«Да, ты способна пробудить в; нем интерес к своей особе, но помни, что это не продлится долго»: И еще:

«Мне представляется, что ты не столь уж мудра и всеведуща, как это тебе, возможно» кажется».

Увы, Тоби совершенно прав. Каким-то образом ей удалось убедить себя, что ее чувства к Мэтту способны убрать стоявшие между ними препятствия и недоговоренности и разрешить все проблемы. Именно по этой причине она отдалась ему душой и телом и теперь раскаивалась в этом.

Все еще раскаиваясь в содеянном, Саманта подумала: «Полный провал». А ведь она профессиональный сыскной агент. Что ж, на ошибках учатся. Больше она не повторит подобной оплошности.

Саманта мысленно повторила добытый ею компромат на Мэтта, надеясь в ближайшее время разоблачить его. К наиболее инкриминирующим относились факты его идентификации сотрудниками нескольких ограбленных банков. При этом, как ни странно, у Мэтта всегда оказывалось алиби, подтвержденное другими свидетелями, якобы видевшими его в день того или иного ограбления в совсем другом месте.

В этой связи возникал ряд вопросов.

Не слишком ли она самоуверенна? Не слишком ли много взяла на себя, решив, что умнее Мэтта и сумеет переиграть его?