Хищная любовь - Борис Диденко

Становление этой системы начинается с детерминации генетического пола (уровень I), определяемого кариотипом. Генетический пол в свою очередь обусловливает гонадный, или истинный пол (уровень II), идентифицируемый по основному показателю половой принадлежности – гистологическому строению половой железы. Истинным его называют потому, что, определяя гаметный пол (уровень III), т.е. способность половой железы образовывать сперматозоиды или яйцеклетки, гонады тем самым выявляют роль данного индивидуума в процессе воспроизведения. Наряду с этим гонадный пол определяет также и гормональный пол (уровень IV), т.е. способность половой железы секретировать специфические половые гормоны. В свою очередь уровень и доминирующая направленность гормональных воздействий определяют морфологический, или соматический пол (уровень V) субъекта (его фенотип), т.е. строение и развитие его внутренних и наружных половых органов, а также вторичных половых признаков.

Все рассмотренные уровни (I-V) могут быть объединены в группу физикалистских детерминант половой принадлежности индивидуума, которыми в значительной мере определяются и его социально-психологические детерминанты. Однако, как об этом свидетельствуют клинические наблюдения, связь эта не носит характера жёсткой функциональной зависимости, а в некоторые критические периоды оказывается настолько рыхлой, что порождает ряд диссоциаций между соматическими и психосоциальными детерминантами половой принадлежности, на почве которой и формируются некоторые нарушения. Возникновению такого рода нарушений, в особенности при наличии изначальных аномалий развития физикалистских детерминант, способствует в этих случаях конвенциальность гражданского пола (уровень VI). выводимого обычно акушерами непосредственно из пола морфологического.

Принципиальное отличие указанных уровней от остальных заключается в том, что физикалистские детерминанты (уровни I – V) обусловливают морфологическую половую принадлежность, в то время как уровни VI – IX – определённые формы полового поведения.

На терминальных уровнях половой дифференциации в норме наблюдается та же каузальная последовательность, что и на начальных: гражданский пол, определяя уровень VII – пол воспитания (от выбора формы одежды, причёски и игр до применения наказаний за неконформное сексуальное поведение), тем самым формирует половое самосознание (уровень VIII). которое в свою очередь определяет уровень IX – играемую индивидом половую роль, прежде всего – выбор сексуального партнёра. Однако указанные отношения, характерные для нормы, могут дифференцироваться на различных этапах при патологических воздействиях" [6].

Из приведённого анализа ясно, что все нарушения при формировании полового самосознания индивидуума являются несомненной патологией. Тем не менее апологетика сексуальной извращённости не снижает своего напора и пропагандистской образности, уподобляя социально-психологические факторы условиям становления языка. «Хромосомы, гонада, гормоны – все они по сравнению с воспитанием играют вторую скрипку… Генетические и другие врождённые факторы предопределяют лишь саму возможность развития и дифференцировки языка, но никак не предопределяют будет ли этот язык английским, арабским, нахуатли или каким-либо иным. Так же точно в психосексуальной сфере генетические и другие врождённые факторы предопределяют лишь саму возможность дифференцировки половых ролей и сексуальной аутоиндентификации, но никак не предопределяют, будет ли направление этой дифференцировки мужским или женским» [6]. Другими словами, индивидуум заканчивает своё развитие как мужчина, женщина, гомосексуал или амбисексуал, подобно тому как разные люди заканчивают свою жизнь как владеющие только английским, только арабским языком или как полиглоты – под влиянием своего макросоциального окружения.

Однако научные эксперименты опрокидывают подобного рода «филологические» аргументы. Так, сотрудники Канзасского университета выяснили, что эмбриональные гормоны влияют на половое поведение взрослых морских свинок. При введении беременным самкам андрогенов, в рождавшемся помёте самцы вели себя нормально, а самки, соматически не отличавшиеся от нормальных, с наступлением половой зрелости вели себя как самцы. Так была получена экспериментальная модель гомосексуального поведения, проводящая аналогию с половым поведением активно гомосексуальных женщин. Подобно этому, деформируется поведение девочек, рождённых от матерей, получавших в период беременности лечебные препараты с мужскими гормонами. Такие наблюдения – своеобразный «человеческий» аналог эксперимента канзасской группы. В препубертатном возрасте эти девочки имели необычайно высокий показатель умственного развития IQ (Intelligence Quotient), предпочитали играть в компании мальчиков и в мальчишечьи игры. Все они характеризовались как повышенно самоуверенные и независимые, их называли tomboy (девочка-сорванец, девчонка с мальчишескими ухватками). В других экспериментах, тоже с крысами, воздействием вызывающих стресс фармакологических препаратов на беременных самок были получены в помёте самцы, ведущие себя по «женскому типу», т.е. чаще других принимающие подчинённую, копуляционную позу «лордоз»: спина прогнута, хвост в сторону [49]. И всё же самцов – «законченных» гомосексуалистов – фармакологическим путём получить не удалось.

Теоретические выводы из этих экспериментов и наблюдений доказывают, что в определённые периоды внутриутробного развития под влиянием эмбриональных гормонов происходит стойкая дифференцировка мозговых механизмов гипоталамуса по мужскому или женскому типу, предопределяющая направленность сексуального поведения особи в будущем. Выявлено также, что гормональное воздействие наиболее значимо в двух периодах полового развития – эмбриональном и пубертатном, причём в первом случае вызываемое гормонами действие носит необратимый характер, в то время как второй тип гормонального действия связан лишь с изменением уровня функции и обычно имеет обратимый характер.

Дополнительный вывод здесь тот, что до чего же хрупка женская психика! Какие-то паршивые гормоны столь кардинально меняют поведение представительниц прекрасного, но действительно – слабого пола! Именно поэтому практически неизлечим женский алкоголизм, не говоря уже о наркомании. Как же важно беречь женщин! На мужчин воздействовать в таком плане труднее, даже у кастратов (евнухов) сохраняется половое влечение к женщинам.

Самое же главное для нас в этом экскурсе в клиническую сексопатологию то, что вышеупомянутые отклонения по разным физикалистским и равно социально-психологическим детерминантам мало соотносятся с проблемой сексуального поведения хищных гоминид. Да, некоторые индивиды обладают инверсным сексуальным влечением – ну и пусть себе, общество вынуждено их терпеть, ничего тут не поделаешь, и никакого зла от них нет. Они ведут себя как нормальные люди, но с противоположным «сексуальным» знаком (по Розанову). Они не растлевают «натуралов», не насилуют и не убивают детей, они не свежуют и не поедают трупы своих сексуальных партнёров. Нас же интересуют те изверги, которые скрываются за ними и бросают свою чудовищную тень на этих, в принципе, безобидных уродов, жертв неблагоприятной случайности. И наша задача как-то «вытащить за ушко да на солнышко» – на суд общественности – именно эту закулисную свору сексуальных монстров.

Такое же положение существует сейчас в мире по отношению к агрессивности, к хищности вообще: такая же неспособность человечества вычленить заведомо злонравных хищных индивидов из общей массы нормальных людей. Врождённая нравственность или, наоборот, безнравственность ныне не замечаются, игнорируются точно так же, как в своё время по неведению не учитывались существующие хромосомные различия (X и Y) в половых клетках. Ситуация здесь практически совпадает полностью. Видовые различия сокрыты внешними, вторичными – общими – признаками (анатомия, физиология, рассудок, абстрактно-логическое мышление и т.п.), поэтому можно выстроить весьма широкий спектр проявлений и агрессивности, и сексуальной анормальности, как и найти множество переходных признаков в мужчинах и женщинах. Кроме того существуют также гибридные межвидовые особи, совмещающие хищные и нехищные признаки, что совпадает в половой сфере с феноменом гермафродитизма.

К сожалению, генетика поведения всё ещё находится в зачаточном состоянии, исследователи пока что не могут вычислить конкретно супергенный комплекс, отвечающий за формирование совести человека. Хотя уже и найден некий «ген агрессивности», но этого пока ещё мало, ситуация гораздо сложнее и тоньше. «Нормальная система этических реакций, подобно любому виду психической деятельности, осуществляется при условии нормального состояния огромного количества генов» [31]. Люди продолжают пребывать в плену неразборчивых стереотипов «всепрощения» и «равенства возможностей». Даже откровенные людоеды и маньяки-некрофилы всё ещё признаются общественным мнением принадлежащими к достопочтенному виду Homo sapiens. Но если определить разум более корректно и конкретно, а именно, как рассудочные способности плюс нравственность человека, т.е. наличие у него помимо интеллекта ещё и совести, то все такие человекоподобные существа немедленно выпадут из этой таксономии. Они суть другой вид: это хищные гоминиды, с точки зрения популяционной генетики имеющие к человеку разумному точно такое же отношение, как бледная поганка – к сыроежке. В популяционной генетике подобный феномен внешней схожести именуется как «виды-двойники, различия между которыми выявляются лишь специальным тестированием» [19]. Ибо чем человек действительно бесспорно и однозначно отличается от животного, так это – именно нравственностью. Разум, таким образом, это не что иное, как третья сигнальная система.