Дым старинного камина - Андрей Гнездилов

– Ты разбудил во мне любовь, и я не смогла вместить ее и справиться с ней. Сердце мое разорвалось, и я умираю, но ты рядом, и я счастлива. Мы вместе пропели самую лучшую песнь на свете.

Как ребенок, рыдал Ирроль над могилой леди и не мог отойти от нее. Наступил вечер, и первые желтые листья закружились в воздухе.

Близилась осень. В задумчивости он подошел к озеру, чтобы омыть лицо. Он наклонился над водой и увидел, что на дне что-то сверкает, озаренное лучами заходящего солнца. Ирроль протянул руку и вытащил золотую корону. Сам не понимая, что делает, он надел ее на голову, и она пришлась ему впору.

– Мой король! Соблаговолите ли Вы войти в замок, чтобы осчастливить его своим присутствием? – раздался тихий женский голос.

Он повернулся. Нет, не было насмешки у прелестной женщины, стоявшей за его спиной. Она не могла ослепить его своей юностью, но в ней была та гармония и спокойствие, которыми владеет лишь мудрость. Темные, с золотым отливом волосы вились по ее плечам,

Удивительная нежность и мягкость, хрупкость и совершенство воплощались в ее грациозной фигуре и бледном, одухотворенном лице.

От нее струилось благоухание цветов, радость окружала ее незримым ореолом, и голос звучал как музыка.

Лишь феи могли принимать подобный облик, и Ирроль склонил перед ней колени.

– Как твое имя, прекрасная леди? – спросил он.

– Меня зовут Глорэль, и хоть я люблю тебя, я не стану вести тебя в свою игру. Ты устал от всего, что пережил, будучи пажом, оруженосцем и рыцарем. Если хочешь, я научу тебя молчанию и покою. Войдем в замок!

И он снова вошел в старый замок и поразился переменам. Все вокруг цвело и благоухало. Зрелые плоды яблонь, груш, персиков, лимонов свисали с ветвей деревьев. Трели сверчков, пение птиц дополняли эту картину. В круглых водоемах с распустившимися водяными лилиями журчали прозрачные фонтаны.

– Ты видишь, видишь? – молчаливо указывала ему Глорэль, любуясь вместе с ним окружающей их красотой. И всю ночь бродили они, взявшись за руки, по замку. А на рассвете они поднялись на холмы.

– Кто ты? – еще раз спросил Ирроль. – Я не хочу знать твоего имени, ибо ты назвалась, но я чувствую твою связь с этим замком и со всем, что здесь произошло.

– Ты еще не догадался, путник? Я – душа этого замка. Некогда любовь воздвигла его как символ вечной жизни. Строитель задумал передать в нем свои чувства к утраченной возлюбленной. Весь свой талант вложил он в эти камни, и они обрели жизнь. Все, кто проходил через этот замок, переживали утраты, но также обретали понимание вечности. Ты еще не забыл свои чувства и тех, кто их вызвал?

– Но как это все могло произойти со мной? Ведь я встречал людей из разных времен, – снова спрашивал Ирроль.

– Ты встречал лишь отражения, которые хранит это волшебное озеро, – отвечала она.

– Но кто их оживлял? – все не унимался юноша.

– Конечно же, ты сам, твое сердце и мечты!

На его глазах она стала расплываться в воздухе. Вот мгновение, и он увидел перед собой леди Найлу, вслед за тем она превратилась в Элейн, и, наконец, леди Астор. Ветер подул, и Ирроль остался один. Внизу, вокруг замка, шли две фигуры. Он увидел, что одна из них опирается на костыли. В другой он узнал себя самого.

Его отражение осталось в замке. Сам же Ирроль вновь побрел по дороге, и в душе его царили покой и радость.

Королевский фарфор

Кто бы сказал, какая музыка живет в душе человека? Концерты Юлии не вызывали особого внимания не потому, что игра ее была не интересна или не выделялась среди череды других пианистов. Просто было лето, жара, публика предпочитала прогулки по берегу моря и другие курортные радости Тем не менее последнее выступление всколыхнуло чувства. Три чудесных букета с розами, лилиями и орхидеями поднесли ей улыбающиеся капельдинеры под шум аплодисментов. Один из букетов был перехвачен тонким золотым браслетом, второй опоясывало изысканное фарфоровое ожерелье, расписанное нежными красками, на третьем – каждый из стебельков был вдет в резные серебряные колечки. Подарки оказались более чем щедрыми. Листок бумаги, приколотый к розам, содержал всего несколько строк, написанных каллиграфическим почерком: «Ваш талант могут оценить немногие. Если наши скромные дары разбудят Ваш интерес, то мы будем счастливы встретиться с Вами и представиться. Немногие». Юлия еще раз взглянула на подарки. Безусловный вкус и редкое мастерство сделали эти драгоценности и сочетали их с живыми цветами. Она подумала о ценности вещей и решила, что должна их вернуть. Так или иначе, но встреча с незнакомыми почитателями становилась необходимой. Их оказалось трое. Художник, ювелир и коллекционер. Достаточно немолодые, приятные и остроумные люди, они сразу вовлекли Юлию в круг своих интересов, где царил культ красоты. Всевозможные сочетания живой природы с искусством лежали в основе их увлечений. Они создавали живые натюрморты в оправе редких предметов старины, подобно голландским художникам, изображающим фрукты, цветы и прочее в роскошных перламутровых чашах или драгоценных вазах. Добившись нужного эффекта, нынешние эстеты озвучивали свое творение, любуясь им при звуках специально подобранной музыки.

Со смутным чувством интереса и в то же время тревоги Юлия приняла участие в составлении этих живых картин. Ее глазам являлось фантастическое богатство новых знакомых, и это смущало ее. Она не могла быть с ними на равных, хотя они всячески пытались подчеркнуть значимость ее музыки в их занятиях.

– Если бы мы не считали вас другом, то плата за ваши камерные концерты для нашей компании была бы не ниже стоимости этих редкостей, что так смущают вас.

В самом деле, порой Юлии приходилось жертвовать своим сном и глубокой ночью играть на рояле, клавесинах где-нибудь в глубине запущенного сада, в то время как ее приятели ждали восхода луны, чтобы в ее лучах найти гармонию белых водяных лилий с кованными блюдами из серебра и нитями драгоценного жемчуга, развешанного над прудом. В другой раз они обыгрывали мраморные греческие статуи, помещая их за струями водопада, в отблесках солнечных вспышек. Золотые венецианские зеркала, убранные гирляндами цветущих глициний и вьющихся роз, располагались в глубине зеленых гротов и повторяли изображение статуи, наделяя ее живым трепетом падающей воды. Много еще было других мистерий, как называли их новые знакомые Юлии. Меж тем еще трое молодых людей оказались такими же «немногими», что составляли эту компанию. Они также относились к ней с должным уважением и галантностью, хотя какая-то недоговоренность и отчужденность стояла между ними и Юлией. Не-

зримыми нитями эта компания все больше и больше связывала ее. Они предугадывали ее желания, осыпали подарками, не принимая отказов, и вели себя так, словно вся цель их жизни стала в том, чтобы угождать ей и сделать ее счастливой. Полушутя-полусерьезно они величали ее своей королевой и однажды разыграли одну из своих мистерий, посадив ее на трон и явившись к ней облаченными в настоящие рыцарские доспехи. Она сидела во главе длинного стола, украшенного серебряной и золотой посудой. Интерьеры пиршественного зала, найденного в одном из сохранившихся дворцов, были украшены росписями на сюжеты старинных баллад. Пламя канделябров отражалось в цветных витражах готических окон, и тени плясали на высоком сводчатом потолке. В глубоком торжественном молчании сидела компания. Шесть рыцарей, по трое с каждой стороны, но на противоположном конце стола стояло пустое кресло. Юлия смотрела на него со страхом и удивлением. Кому оно могло предназначаться? Где-то на башне замковой капеллы стал бить колокол. С последним ударом в зал вошел высокий стройный человек, одетый в королевское одеяние с пурпурной мантией на плечах и шпаг΀¾Ϋ¹, украшенной зелеными смарагдами. Нет образцов для мужской красоты, но воистину этот вновь вошедший был совершенен. Большие серо-голубые глаза его на удлиненном лице выдавали какой-то печальный ум и смотрели глубоко и выразительно. Черты лица являли странный сплав, где гармония ребенка переходила в юношескую порывистость и разом в отрешенность человека, прожившего невероятно долгую жизнь. Похоже было на то, что этот король соединил в себе прошлое, настоящее и будущее, и жил сразу в трех измерениях. Коллекционер поднялся с места и протянул большой золотой ключ севшему в кресло.

– Ваше Величество, король Август, благоволите разрешить представить Вам королеву Юлию. Орден рыцарей Золотого Ключа свидетельствует в ней свою преданность и верность Заветам.

Король взглянул на Юлию и медленно кивнул. Шестеро рыцарей встали и, вытащив шпаги, отсалютовали королю, а затем вышли.

Король долго сидел молча, опустив голову на сцепленные пальцы. Наконец, вздохнув, встал.

– Здесь мало света. Я хочу видеть Вас, Ваше Величество. Она, подчиняясь власти его голоса, который звучал так глухо и так красиво, что, пожалуй, назвать его старинным было бы вполне уместно, взяла стоявшие на подоконниках канделябры и зажгла их. В следующий момент Юлия хотела подойти к королю ближе, но он испуганно поднял руку.