Под властью пугала - Мичо Каламата

– Именно так, Гафур-бей, – с жаром поддержал Вехби-эфенди. – Вы меня правильно поняли. Я всю жизнь мечтал трудиться на благо отечества. И теперь, когда Албания наша, мы должны засучив рукава трудиться денно и нощно, должны жертвовать всем, даже жизнью, ради Албании.

Гафур-бей в упор посмотрел на него, его губы искривились в легкой усмешке. Он знал своего «родственничка» как свои пять пальцев. Этот прохвост никогда и думать не думал об Албании… Этот разговор он завел, чтобы поиздеваться над ним, но тот будто и не заметил насмешки и ответил в тон, таким образом сведя всю его иронию на нет.

– Я-то вам верю, Вехби-эфенди, я-то знаю, какой вы пламенный патриот. А между тем здесь, у нас – я имею в виду Албанию, – находятся люди, которые думают, будто вы приехали лишь потому, что вас выгнали из Турции, что тамошние газеты якобы вам отказали – одним словом, что вы были им не нужны.

– Это неправда, Гафур-бей, – возразил его собеседник. – Турецкие газеты отказывались печатать мои статьи потому, что я всегда отстаивал истину, боролся за свои идеалы. Обидно, как меня здесь не понимают. Я всю жизнь страдаю от того, что меня не понимают.

– Это так, Вехби-эфенди, но вам пришлось бы еще хуже, если бы вас понимали. Ну да ладно, оставим это. Я вас позвал сюда не для того, чтобы выслушивать вашу биографию. Я намерен поговорить с вами про другую биографию, которую вы должны сочинить.

– Сочинить биографию?

– Да, я думаю, у вас это получится.

– Я не историк, Гафур-бей.

– Знаю, что не историк, но как журналист вы уже доказали, что можете сочинить все что угодно. Нет-нет, никаких возражений. В вашем ремесле есть свои секреты. Я буду краток. Дело вот в чем… Но, прошу вас, выпейте еще рюмочку.

– Спасибо!

– Прежде чем сказать вам, что надо делать, хочу предупредить: все, что я скажу, должно остаться между нами. Никому ни слова. Это государственная тайна.

– Будьте уверены, Гафур-бей. Все, что…

– Не надо. Я уверен, что вы умеете держать язык за зубами. Итак, начнем. В нашей стране скоро изменится форма правления, вы меня понимаете?

Вехби-эфенди растерянно молчал.

– Нет, не понимаю, – наконец выговорил он.

– Поясню: в Албании будет провозглашена монархия. Эта форма правления традиционна для нашей страны, к тому же ее требует современная политическая обстановка, поскольку Албания, как республика, не может существовать в окружении монархий. Этого хотят и великие державы. Они считают, что монархия может пресечь распространение коммунизма. Изменение формы правления укрепит независимость нашей страны и высоко поднимет авторитет албанского государства…

Подробно разъясняя мотивы, по которым будет изменен режим, Гафур-бей рассчитывал на то, что человек, выбранный им, не удержит в тайне ничего, а пойдет болтать направо и налево.

– Какая радость, Гафур-бей, – сказал Вехби-эфенди, выслушав до конца своего родственника. – И так рад! Я всегда был убежденным монархистом.

Гафур-бей взглянул на него, и губы его снова сложились в ироническую улыбку. Вехби-эфенди врал без зазрения совести. Не так давно в Турции он разразился статьями против монархии, в защиту Турецкой республики.

– Но, простите меня, позвольте полюбопытствовать, кто будет королем?

– Вот кто, – ответил бей, подтолкнув к нему бумагу, лежавшую перед ним.

Увидев вытянувшееся от изумления лицо журналиста, Гафур-бей спросил:

– Что, не нравится?

– Наоборот, Гафур-бей. – Вехби Лика поспешил выказать свой восторг. – Это единственный албанец, который достоин такой чести, единственный человек, который заслуживает того, чтобы быть посажен… чтобы сесть на трон Скандербега.[17] Это гениальнейший представитель нашей нации. Я очень рад, что настал наконец этот день. Я всегда мечтал…

– Правда? – усмехаясь, спросил Гафур-бей по-турецки.

– Да, Гафур-бей, правда, – ответил Вехби серьезным тоном и добавил, будто в неудержимом восхищении: – А какой он представительный! Настоящий король!

– Вы меня удивляете, Вехби-эфенди.

– Чем?

– Уж очень вы быстро все схватываете.

– Гафур-бей, я журналист и пристально следил за событиями в Албании, особенно за деятельностью его превосходительства, президента республики, и то, что я увидел, сделало меня его искренним сторонником. Вот человек, который нужен Албании, сказал я себе еще в самом начале, когда его звезда только показалась в созвездии албанских политиков. Я бесконечно счастлив служить нашему новому королю.

– Что ж, начинайте службу! Напишите его биографию. Нам нужна биография, достойная короля. Это должна быть официальная биография его величества, вы меня понимаете?

– Да, но…

– Это должно быть самое лучшее из всего, что вы писали до сих пор, ваш шедевр. Этот шедевр станет для вас ступенькой на пути к высшим постам в королевстве, ключом, который откроет двери вашей карьеры. Поэтому вы, должно быть, догадываетесь, что, остановив на вас свой выбор, я вам по-родственному помогаю.

– Еще раз благодарю вас, но…

– Что но?

– Э-э, Гафур-бей, – смешался тот, вертя в руках бумагу. – Я сказал, что пристально следил за деятельностью его превосходительства, и о многом имею ясное представление. Но, как бы вам сказать, – у меня нет сведений о раннем периоде его жизни, о некоторых подробностях его карьеры, о его семье. Вы знаете, что семья для монарха имеет особое значение. Он не может происходить из рядовой семьи, а должен быть потомком или членом высокого рода, наследником прославленных в истории деятелей. Надо найти и изучить все документы. Чтобы их разыскать, потребуется время и расходы.

«Документы он найдет, как же! – подумал бей и про себя выругался. – И кому он это говорит, скотина! Будто я не знаю, что, если понадобится, этот писака и меня „документально“ сделает прямым потомком Чингисхана!»

Родственник выводил его из себя чрезмерным притворством, но он сдержался и встал, давая понять, что разговор окончен.

– Документы разыщете сами, Вехби-эфенди. Возьмите бумагу с собой. Здесь основные данные: когда родился, отец, мать, дед, основные этапы деятельности и т. п. Проконсультируйтесь у господина Абдуррахмана Кроси – духовного отца его превосходительства. Он может о многом рассказать вам: о матери и т. д. Я вам устрою встречу с ним.

– Благодарю!

– Вот все, чем я могу помочь в этом деле. Если хотите, дам вам один совет.

– Разумеется!

– Не будьте слишком щепетильны. Оставьте будущим историкам гадать и препираться из-за подробностей.

– Да, Гафур-бей, но…

– Не забывайте, что историю делают не герои, а историки, они ее пишут, ясно?

– Да-да!

– Что касается денег, зайдите в канцелярию. Я там распорядился насчет аванса.

У Вехби-эфенди заблестели глаза, потирая руки, он повторил:

– Благодарю!

– Вот, пожалуй, и все, Вехби-эфенди, – сказал Гафур-бей, протягивая ему руку. – Советую вам, как родственник: займитесь этой биографией всерьез. Не жалейте эпитетов, высоких слов и звучных фраз. До свиданья!

Как только журналист исчез за дверью, Гафур-бей достал платок и вытер руки, словно на его ладонях остались пятна от прикосновения к бумаге и от рукопожатия Вехби-эфенди. Потом налил еще рюмку раки.

VI

Ферид-бей Каменица расплатился с шофером, вылез из такси и направился к своему особняку.

Нуредин-бей вслед за ним поднялся по ступенькам веранды. Он внимательно оглядел небольшой сад, обнесенный решеткой. На другой стороне асфальтированной улицы был парк, за ним упирались в небо многоэтажные дома. Даже сейчас, поздно ночью, бесчисленные огни сияли в окнах. Издалека, с центральной улицы, приглушенно доносился шум машин.

Ферид-бей не отнимал пальца от кнопки звонка.

Оба они были во фраках – возвращались с официального приема. Ферид-бей был навеселе: цилиндр, сдвинутый на затылок, открывал светлые с проседью волосы, на шее шелковый шарф, один конец которого переброшен через плечо.

– Может, она заснула, Ферид-бей?

– Не думаю. Который час? – спросил Ферид-бей, еще раз нажимая на кнопку звонка…

– Скоро два. А у вас нет своего ключа?

– Ах да! Кажется, есть.

Он стал шарить по карманам, но в этот момент дверь отворилась. Перед ними стояла миловидная девушка в распахнутом халатике, из-под которого виднелась ночная рубашка. Увидев Ферид-бея, она сделала движение, чтобы обнять его, но, заметив вдруг Нуредин-бея, вскрикнула от неожиданности, попятилась и, запахнув халат, кинулась через холл в свою комнату.

Ферид-бей засмеялся.

– Даже мисс Мэри поражена твоим внезапным визитом, братец. Прошу!

Он указал гостю на вешалку, сам же швырнул цилиндр в кресло, шарф – в другое, а перчатки – на стол.

В гостиной Нуредин-бей с интересом посмотрел на стеллажи, набитые книгами в роскошных переплетах, потом опустился в кресло, на которое ему указал хозяин дома.