Дарданеллы 1915 - Александр Больных

Однако к этому времени лавина уже сорвалась с места и понеслась вниз, набирая скорость. Война добралась и до Среднего Востока. В целом же приговор действиям британского высшего морского командования вынес сам адмирал Беркли Милн, заявивший: «Они платят мне за то, что я адмирал. Они не платят мне за то, что я думаю».

Дарданеллы — предыстория

Самое интересное в истории Дарданелльской операции это то, что невозможно понять, кто именно и когда решил ее проводить. Вот, скажем, с директивой «Барбаросса» все понятно. Директива № 21, план «Барбаросса», ставка фюрера 18.12.1940 года. Текст. Подпись: Адольф Гитлер. Все ясно и понятно, вплоть до результатов. Зато с Дарданелльской операцией как раз кроме результатов достоверно неизвестно почти ничего.

Истоки этой операции можно найти в 1906 году, когда британское правительство впервые столкнулось с перспективой войны против Турции из-за территориальных споров на Синайском полуострове. Британское военное командование сразу пришло к заключению, что захват полуострова Галлиполи и форсирование Дарданелл британским флотом станет смертельным ударом для Турции. Однако начальник разведывательного отдела Адмиралтейства в своем меморандуме от 28 февраля 1907 года писал: «Высадка на Галлиполи сопряжена с большим риском. Ее не следует предпринимать, если имеются другие способы оказания давления на Турцию».

Весь опыт британского флота подтверждал бесполезность попыток атаки береговых укреплений одними кораблями. Нельсон прямо сказал: «Любой моряк, который атакует форт, — просто дурак». Правда, в 1807 году адмирал сэр Джон Дакуорт с эскадрой из 7 линейных кораблей и нескольких мелких кораблей прорвался через Дарданеллы. Может, именно это заставило Черчилля думать, что подобный прорыв возможен и 100 лет спустя? Позднее эта же идея несколько раз всплывала при различных обстоятельствах, но Адмиралтейство неизменно высказывалось против попыток форсировать Дарданеллы силами одного флота.

В 1914 году, после бегства «Гебена» и «Бреслау» и отказа турок репатриировать экипажи, стало ясно, на чьей стороне будет воевать Турция. Назначение адмирала Сушона командующим турецким флотом сделало это совершенно очевидным. 31 августа Черчилль обратился к Китченеру с предложением внезапным ударом захватить полуостров Галлиполи, используя помощь Греции, хотя при этом он отнюдь не имел в виду разгромить Турцию, сэр Уинстон желал таким образом всего лишь защитить Египет и Суэцкий канал. То, что в данный момент Турция ни с кем не воевала, Черчилля не смутило, он не привык обращать внимание на всякие мелочи.

Военный министр лорд Китченер даже не стал рассматривать этот прожект, тем более, что одновременно Черчилль обратился к премьер-министру Асквиту с предложением назначить его, Черчилля, военным министром…

Далее события развивались столь же вяло. 31 октября истек срок ультиматума Великобритании относительно высылки команды «Гебена», об интернировании кораблей уже давно забыли. Интересно, что англичане, не желая портить отношения с Османской империей, проявили неслыханную мягкость в этом отношении, они даже закрыли глаза на события, случившиеся в Черном море 28–29 октября.

Мехмет Талаат паша — второй член управлявшего Турцией «Младотурецкого» триумвирата. Министр внутренних дел Османской империи.

А там в это время началась война. Довольно часто начало военных действий на Черном море, как правило, описывается несколько легкомысленно. Пришел в Константинополь линейный крейсер «Гебен», на котором держал флаг очень хитрый адмирал Сушон. После «продажи» «Гебен» и «Бреслау» превратились в «Явуз» и «Мидилли», адмирал стал Сушон-пашой, однако так и остался германским адмиралом. Поэтому, чтобы вовлечь Турцию в войну, он взял да и обстрелял Севастополь.

Услышав такое, можно лишь посмеяться. Да, Вильгельм Сушон показал себя неплохим флотоводцем, хотя, между прочим, славных побед не одержал. У нас принято называть его незаурядным политиком, но почему-то историки не хотят замечать, что действовал Сушон в рамках предложенных ему немецким Адмиралштабом вариантов, вспомните телеграммы Тирпица. Конечно, он умело выбирал наилучший среди предложенных ему вариантов, однако своего пороха не выдумал. Да и вообще, подумайте: германский, то есть прусский, контр-адмирал, человек, который и командующего флотом видит далеко не каждый день, вдруг берет на себя смелость решать вопросы, которые входят в компетенцию верховного командования. Лично я в это не верю. Зато в Константинополе находятся два человека, роль которых наши историки либо не хотят замечать, либо просто не располагают фактами, а потому предпочитают отмолчаться. Я говорю о военном министре Турции, главе партии младотурков и фактическом правителе Османской империи Энвер-паше и германском после фон Вангенгейме. Между прочим, горе-историкам следовало бы помнить стандартную формулу начала века: «посол в ранге полномочного министра». Это ведь фигура на несколько порядков выше какого-то там контр-адмирала, будь он семи пядей во лбу. Я не верю, чтобы Сушон посмел перепрыгнуть через голову германского посла в Константинополе.

Итак, попытаемся вкратце описать, что же происходило в столице Османской империи осенью 1914 года. Разумеется, этот вопрос может служить темой для фундаментального труда, мы же рассмотрим его более чем поверхностно, но это поможет понять подоплеку происходящего. На престоле сидит султан Мехмед-Решад V, падишах всех правоверных, но фактически империей правит военная хунта, называемая руководством партии «Иттихат ве Тераки» («Единение и прогресс»), они же младотурки. Более того, вся полнота власти сосредоточена в руках триумвирата: Энвер (военный министр), Талаат (министр внутренних дел), Джемаль (морской министр), который называли «правлением трех пашей». Это были фанатики в самом страшном смысле слова. Ради процветания империи они не щадят самих себя, а о том, чтобы щадить кого-либо другого, просто нет речи. Именно они организуют несколько чудовищных избиений армян под предлогом, что те угрожают безопасности империи. При этом Талаат говорит:

«Я знаю, что будущие поколения назовут меня кровавым выродком, но ради блага империи кто-то должен был сделать эту работу». Под работой понимается уничтожение нескольких миллионов человек.

Упомянем также Халил-бея, министра иностранных дел Турции.

10 августа 1914 года в Дарданеллы в сопровождении турецких миноносцев входят «Гебен» и «Бреслау». Чтобы избежать интернирования, фон Вангенгейм предложил турецкому правительству в течение суток решить вопрос о «покупке» кораблей. 16 августа на кораблях поднимают турецкие флаги, а германским офицерам приходится сменить черные фуражки с золотыми кокардами на красные фески. И все-таки мы сохраним за кораблями немецкие названия, так будет справедливее.

Турция все больше склонялась на сторону Германии. 2 августа великий визирь подписал договор, по которому Турция должна была вступить в войну, если Россия вмешается в австро-сербский конфликт или объявит войну Германии. Однако немедленно выяснилось, что турецкое правительство не стремится начинать военные действия. 3 августа была опубликована декларация о нейтралитете. Разногласия обнаружились внутри практически всех группировок, стремившихся втянуть Турцию в войну. Неожиданно заколебались Талаат и Джемаль, лишь Энвер, занимавший абсолютно прогерманскую позицию, стоял за начало войны. Фон Вангенгейм не считал начало военных действий на Черном море наилучшим вариантом, тогда как Сушон полагал, что это вообще единственный способ заставить Турцию вступить в войну. Однако 15 сентября фон Вангенгейм получил телеграмму от канцлера Бетман-Гольвега с требованием проявить активность на Черном море. Впрочем, нейтралитет Турции имел довольно прозаическое объяснение. Морской министр Джемаль-паша писал: «Мы объявили себя нейтральными только для того, чтобы выиграть время. Мы ждали момента, когда наша мобилизация закончится и мы сможем принять участие в войне».

Поднятие оттоманского флага на «Гебене».

Барон Ганс фон Вангенгейм — в 1912–1915 гг. посол Германской империи в Турции. Быстро и решительно «продал» «Гебен» и «Бреслау» турецкому правительству.

Обстановка начала накаляться. После прихода немецких кораблей в Константинополь англичане установили не то наблюдение, не то вообще блокаду Дарданелл, переведя туда флотилию миноносцев. Вместе с ними дежурили линейный крейсер «Индефетигебл» и броненосный крейсер «Дифенс». Сначала все это выглядело невинно, однако 29 сентября британские корабли остановили и вернули обратно турецкий миноносец «Ак-Хисар». На нем, кстати, находился немецкий обер-лейтенант Фриге, намеревавшийся собрать информацию об английской блокадной эскадре. Турция в ответ объявила, что проливы закрыты для любых кораблей союзников.