Понюшка - Терри Пратчетт

От Ваймса не ускользнуло, что и этот тип был в смокинге, а его приветствие было похоже на слабое подобие взмаха рукой.

Номер три нес в руке ящик с инструментами (ужасное оружие, если размахивать аккуратно), он быстро прошмыгнул мимо Ваймса, едва удостоив его взглядом. Он выглядел юным и довольно худощавым, но даже при этом, с ящиком можно развить неплохую инерцию. Четвертым шел еще один пожилой селянин в кузнечном фартуке, но сшитом неверно, из чего Ваймс заключил, что тот не кузнец, а коновал. И по смыслу эта профессия ему хорошо подходила: мужчина был низкого роста и сухощавым, что было удобно, чтобы залезать под лошадь. Коновал поприветствовал вполне радушно, и Ваймс не сумел определить, было ли под фартуком спрятано что-то опасное. Ваймс ничего не мог поделать с этими вычислениями. Это просто часть работы. Даже когда не ожидаешь неприятностей, на самом деле ты их ожидаешь.

Вдруг все в помещении замерли.

Рядом с мистером Джимини возник несколько бессвязный разговор, который мгновенно стих. В баре появился кузнец. Настоящий засранец. Все чувства Ваймса забили во все колокола. Это вам не страждественские колокольчики. Они грохотали. Окинув коротким взглядом комнату, человек так напористо направился к стойке, что готов был либо врезаться, либо пройти прямо сквозь в нее, и даже сквозь Ваймса. Сэм как бы невзначай подхватил свой стакан с опасного пути, чтобы не позволить хулигану его «случайно» опрокинуть.

— Мистер Джимини! — крикнул Ваймс. — Поставьте выпивку этим джентльменам за мой счет, хорошо?

Это вызвало несколько одобрительных возгласов среди вновь пришедших, но кузнец грохнул рукой похожей на лопату по стойке так, что зазвенели стаканы.

— Я не желаю пить с теми, кто угнетает бедняков!

Ваймс выдержал его взгляд и ответил:

— Прошу прощения, не захватил сегодня с собой свой гнёт. — Это было глупо, потому что парочка выпивох у бара хихикнула, затушив пламя, которое кузнец позабыл оставить на работе, и это сильнее его разозлило

— Кто ты такой, что считаешь себя лучше меня?

Ваймс пожал плечами и ответил:

— Не знал, что я лучше. — А сам лихорадочно думал: «Ты смотришь на меня как важная шишка в маленьком сообществе, и считаешь, что ты крутой, потому что сильный и металл, с которым ты работаешь не может ускользнуть тебе за спину и дать по орехам. Чёрт подери, ты просто болван! Даже капрал Шноббс мог бы сбить тебя с ног, прицельно дав в развилку между ног, а ты бы даже ничего не понял».

Как всякий, кто боится, что будет разбито что-нибудь дорогостоящее, мистер Джимини метнулся к смутьяну и схватил его за руку со словами:

— Ну хватит уже, Джетро. Не устраивай сцен. Его милость просто зашёл выпить, как и любой у кого есть на то право…

Это, казалось, возымело действие, но на лице Джетро застыло агрессивное выражение, накалив атмосферу. Судя по лицам остальных присутствующих они уже привыкли к подобным представлениям. Только никудышный коп не сумел бы прочесть публику в баре, а Ваймс был способен написать целую энциклопедию с комментариями.

В каждом обществе есть свои заводилы, сумасшедшие, или политики-самоучки. Обычно их терпят, потому что они добавляют обществу каплю развлечения, а на их выходки обычно пожимают плечами и говорят: «Просто он такой, какой есть», тучи рассеиваются, и все опять идет своим чередом. Но Джетро, который уселся в угол, обхватив пивную кружку, словно лев свою добычу, Джетро, по каталогу рисков Ваймса, был пороховой бочкой с зажжённым фитилем. Разумеется, миру порой просто необходимы взрывы, просто не хотелось бы, чтобы он взрывался там, где пьет Ваймс.

Ваймс заметил, что бар снова наполняется, в основном другими сыновьями земли, а так же другими людьми, которые, в не зависимости от того, являлись ли они джентльменами или нет, желали бы, чтобы их так называли. Они носили разноцветные шляпы, белые штаны и без умолку разговаривали.

Снаружи тоже продолжалась активность. На лужайку перед баром прибывали лошади и телеги. Откуда-то слышался стук молота, а за стойкой теперь вовсю хозяйничала жена Джимини, пока её муж носился взад-вперёд с подносом. Джетро сидел в своём уголке словно поджидая удобного момента, периодически бросая в сторону Ваймса острые «кинжальные» взгляды, а так же, по возможности, «кулачные» и «пиночные».

Ваймс решил смотреть в окно. К сожалению в баре оно было самым ужасающим предметом интерьера и довольно колоритным: оно состояло из множества круглых кусочков стекла, сложенных вместе с помощью свинцового оклада. Их предназначение было в том, чтобы пропускать свет внутрь, а не для того, чтобы смотреть наружу, поскольку стекло настолько хаотично преломляло свет, что он фактически ломался пополам. В один кусочек был виден огромный белый кит, который, возможно, на самом деле являлся овцой, но только пока существо не двигалось. Тогда оно превращалось в чудовищную белую поганку. Прохожий оказался без головы, пока не попал в другой кусочек окна, где превратился в один единственный ненормального размера глаз. Сэму-младшему это наверняка понравилось бы, но его отец предпочел временную слепоту, поэтому решил выйти на свет.

«Ага, — подумал он. — Затевается какая-то игра. Ну что ж».

Ваймсу не нравились игры, потому что они вызывали столпотворение, а толпа задает много дополнительной работы копам. Но сейчас-то он был в отпуске, верно? Странное чувство, поэтому он забыл про бар и превратился в обычного зеваку. Он даже не мог припомнить, когда выступал в подобной роли в последний раз. Чувствовал себя… очень уязвимо. Сэм подошел к одному из участников, который забивал какие-то колышки в землю, и спросил:

— Так, что тут у нас происходит?

Поняв, что он ведет себя скорее как коп, а не обычный гражданин, Сэм быстро добавил:

— Если вы, конечно, не против моего вопроса.

Человек выпрямился. Он тоже был в цветной шляпе.

— Вы что, сэр, никогда не видели игру в горшкет? Это же лучшая из игр!

Мистер Гражданин Ваймс изо всех сил постарался сделать вид, что ему очень интересны подробности. Судя по воодушевлению на лице его собеседника, Сэму предстояло узнать правила игры вне зависимости от собственного желания.

«Что ж, — решил он. — Я сам спросил…»

— На первый взгляд, сэр, горшкет похож на любую другую игру с мячом, где противники всеми силами с помощью рук, биты или других устройств пытаются забить гол в ворота своих соперников. Однако, крокет был придуман в теологическом колледже святого Онана в Ветчине - на - Ржи во время игры в крокет, когда новый священник Джексон Чистополе, который теперь стал епископом квирмским, взял свой молоток двумя руками и вместо того, чтобы легонько стукнуть по мячу…

После этого Ваймс сдался, и не только потому, что правила игры были абсолютно непонятны, но и потому что молодой человек позволил своему энтузиазму вырваться наружу и помешать изложить вещи в разумном порядке. Это означало, что поток информации постоянно прерывался всевозможными отступлениями типа: «прошу прощения, мне следовало объяснить раньше, что второй конус не выставляется больше одного раза за гейм, и в обычной игре может быть только один «холм», если конечно, мы говорим о королевском горшкете…

Ваймс умер… солнце упало с неба, злой крокодил проглотил мир, звезды взорвались и пропали, надежда с бульканьем стекла в воронку забвения, твердь заполнилась газом и сгорела. Возникло новое небо, новый диск и, воистину, возможно, даже скорее всего, из моря выползла какая-то живность или не выползала, потому что, может быть, была создана каким-то божеством - тут все зависит от точки зрения верующего. Ящерицы скинули лишнюю чешую, а может и не сбрасывали, потому что сразу превратились в птиц, а червячки в бабочек. Из семечка яблока вырос банан, и, очень вероятно, потянувшаяся за ним обезьяна упала с яблони на голову и вдруг поняла - жизнь-то прекраснее, если ее не тратить на висение на чем-то там, и всего лишь за какие-то пару миллионов лет, за которые придумали штаны и декоративные полосатые шляпы… наконец, придумали горшкет, и вот, переродившись волшебным образом, появился Ваймс. Слегка ошарашенный, стоявший на лугу посредине деревни, глядя в улыбающееся лицо спортсмена-энтузиаста.

Все, что он сумел сказать:

— Ох ты, это было познавательно. Большое спасибо. С нетерпением жду начала игры.

На этом месте он решил, что следующим в плане будет быстрое отступление домой, но этому не суждено было осуществиться. За спиной, к сожалению, раздался до боли знакомый голос:

— Эй, ты. Я говорю, эй, ты! Да, ты! Ты же, Ваймс?

Это оказался лорд Ржав, беспощадный старый боевой конь Анк-Морпорка, без чьего уникального восприятия стратегии и тактики никогда не случилось бы столь кроваво доставшихся побед в нескольких войнах. Сейчас он сидел в кресле-каталке, новомодном чуде техники, которое толкал человек, чья жизнь, зная характер его милости, вполне возможно, была совершенно невыносима.