Чудесное наследство - Михаил Каришнев-Лубоцкий

- На реке много сюрпризов... Поплаваешь с мое и не такое увидишь!

Лицо рулевого вдруг стало испуганным:

- Господин капитан... Кажется, я уже вижу...

- Что, Курт?

- Не такое...

И рулевой кивком головы указал на проявившийся силуэт Ольгерда. Молнии все-таки раскалили его докрасна и он стал виден простым смертным.

- Ты слышал, Курт, об огнях Эльма? - спокойно спросил капитан и, как ни в чем не бывало, пыхнул трубкой.

Рулевой утвердительно кивнул:

- Да, конечно, слышал...

- Это - из той же оперы.

- Я люблю оперы про рыцарей!

И тут же Курт вновь очень удивился:

- Но как он оказался на нашей барже?

Капитан слегка поморщился, но все-таки ответил:

- Это так говорится: "из той же оперы". Загадочное природное явление вот что это такое!

Он хотел рассказать молодому матросу про огни Эльма, Летучий Голландец, другие чудеса, но в этот момент более важное дело отвлекло его внимание: на мачте погасли сигнальные огни.

- Проклятье, кажется, сели аккумуляторы. Придется вставать на якорь и терять драгоценное время! - Капитан перебросил трубку из правого уголка рта в левый и сам встал за штурвал.

- Ты слышал, Ольгерд? - прошептал сердито Ганс-Бочонок приятелю. Будем теперь торчать посреди реки, как пни! А все из-за тебя: это твоя идея - плыть по реке на барже!

"Красное видение" повернуло голову в сторону рубки и, подумав немного, встало на ноги и поковыляло к злополучной мачте. Подойдя к ней, оно схватило левой рукой электрический провод. Сигнальные огни, получив мощную подпитку, вновь ярко вспыхнули.

- Видно, сам дьявол нам сегодня помогает... - прошептал капитан и снова перебросил трубку в противоположный угол рта. Нагнулся к переговорному устройству и прорычал команду:

- Эй, в машинном отделении! Прибавьте обороты, не будем терять такой шанс!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

К утру гроза прекратилась и наши славные приятели предстали друг перед другом в весьма плачевном виде: доспехи Ольгерда (особенно шлем) покрылись копотью, а Ганс-Бочонок умудрился собрать с крышки люка всю грязь и обмазаться ею с головы до пят.

- Скоро Гнэльфбург, а мы с тобой словно после путешествия по городской свалке, - заметил Ольгерд, осматривая себя и друга критическим взглядом. Нужно привести свою одежду в порядок.

- Расслабься, Ольгерд, успеем! Дай мне немного разрядиться.

- Тебе нужно разрядиться? - удивился рыцарь. - Разве ты тоже нахватал зарядов?

- Не в электрическом смысле дай разрядиться... Дай отдохнуть, Ольгерд!

- Как знаешь... А я не могу появиться перед дамами в неприглядном виде. Мне нужен кирпич!

- Мы не стройке, а на барже, Ольгерд, - напомнил приятелю толстяк-привидение.

- Тогда мне нужна паста или порошок для чистки водопроводных кранов.

- Краны в туалете.

- Тебе тоже нужно помыться и почиститься, Ганс. Тебя могут увидеть и тогда мы не доплывем до Гнэльфбурга.

- Хорошо, уговорил. Иди, Ольгерд, я скоро тебя догоню.

Рыцарь заковылял по крыше баржи на поиски туалетной комнаты. Вскоре он обнаружил ее и вошел внутрь. Под раковиной умывальника он увидел ведерко с вожделенной пастой и тряпку. Радостно насвистывая, Ольгерд принялся за дело.

Он так увлекся чисткой шлема, что даже не заметил, как в туалетную комнату вошел один из матросов. Когда вошедший увидел тряпку, летающую то в ведро, то из ведра и делающую какие-то замысловатые кульбиты в воздухе, то его слегка парализовало. Но через несколько секунд он, все-таки, пришел в себя и даже сделал робкую попытку поймать тряпку. Но тряпка, почему-то, не далась ему в руки , а разлетевшись посильнее, хлестнула бедного матроса по щеке. Второй оплеухи гнэльф не получил: уже через миг он оказался вновь на палубе.

- В чем дело, Эрих? - спросил его капитан, шагая как раз ему навстречу. - Почему ты такой грязный? Нехорошо, нужно умыться, Эрих!

- Там тряпка, господин капитан... - доложил матрос, показывая на дверь туалетной комнаты. - Она сошла с ума...

- Бывает, Эрих, бывает... - невозмутимо произнес капитан и достал из кармана кителя заветную трубку. - Иди в душевую и умойся там. А тряпку я отправлю на экспертизу к психиатру... когда мы придем в порт. Ступай в душевую, Эрих, ступай!

- Слушаюсь, господин капитан... - Матрос послушно повернулся и зашагал смывать с лица засохшую пасту.

Но душ был занят: там плескался, смывая с себя грязь, Ганс-Бочонок. Матрос очень удивился, увидев включенными краны. Еще больше он удивился, обнаружив в шкафчике чьи-то призрачные одеяния. Не найдя поблизости их владельца, Эрих решил выключить душ. Он повернул сначала кран с холодной водой, потом...

Впрочем, повернуть кран с горячей водой он не успел. Ошпаренное привидение, побагровев от гнева и кипятка, обрушившегося на его тело, сделалось видимым для матроса-гнэльфа. Из хлещущих струй и горячих клубов пара высунулась красная физиономия и зарычала на перепуганного до смерти Эриха:

- Прочь!! Прочь отсюда, паршивец!! Или я сам окачу тебя кипятком и ощиплю, как жалкую курицу!!

Ганс повернул кран и горячая вода перестала течь. Красноватое видение в образе голого волосатого толстяка помаячило еще немного в широко раскрытых от ужаса глазах матроса и медленно расстаяло в воздухе. На ватных ногах Эрих вышел из душевой и... снова столкнулся нос к носу с вездесущим капитаном.

- Почему ты не помылся, Эрих? Разве у нас нет воды?

- Нет... - прошептал матрос и слегка попятился назад. - Нет... Только не это!

И он убежал прочь, не дав капитану никаких объяснений. Но опытный речной волк не нуждался в них, привыкнув до всего доходить своим умом.

- Боится воды... - прошептал капитан, рассуждая вслух и потягивая любимую трубочку. - Первый признак бешенства... Летающая тряпка, сошедшая с ума... Придется определять Эриха в клинику. А жаль: хороший был матрос!

- Господин капитан! - крикнул в этот момент из рубки рулевой Курт. Уже виден Гнэльфбург!

На горизонте в утренней дымке и правда начали вырисовываться очертания большого города. Это был Гнэльфбург.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Едва ступив на гнэльфбургскую набережную, Ганс-Бочонок заявил:

- Сначала мы немного подкрепимся, а уж потом отправимся на поиски баронессы. Я хочу есть, Ольгерд!

- Из-за твоего обжорства мы можем вляпаться в неприятную историю, поморщился рыцарь.

Но Ганс поспешил успокоить приятеля:

- Все будет отлично, вот увидишь!

И он показал невидимой рукой на здание с красочной вывеской:

- Кажется, это - кафе. Я чую запах жареных колбасок и пива!

Рыцарь невольно потянул носом и вдруг весь напрягся: он уловил в воздухе запах конского навоза!..

- Лошади... - прошептал Ольгерд, как зачарованный. - Настоящие живые лошади! Я не видел их лет двадцать, клянусь!

И он побрел походкой лунатика туда, откуда доносился волшебный аромат конюшни. Ганс-Бочонок хотел остановить его, но потом махнул рукой:

- Я буду в кафе, найдешь меня там!

И толстячок-привидение чуть ли не бегом помчался в любимое заведение.

Запах лошадей шел из клеток передвижного цирка, приплывшего в Гнэльфбург на гастроли. Клетки с животными стояли уже на берегу и ждали, когда за ними приедут трейлеры. Ольгерд протиснулся между клетками с тиграми (изрядно напугав полосатых хищников), миновал вольеры с обезьянами ( его появление вызвало у мартышек не столько испуг, сколько невероятное удивление) и, наконец, добрался до передвижной клетки-конюшни.

Белогривая красавица-лошадь привела рыцаря в особый восторг.

Вцепившись в прутья невидимыми руками, он просунул голову внутрь клетки, и, наверное, добрых две-три минуты, любовался на это чудо. Потом откинул запор и вошел в клетку. Чуя присутствие рядом с собой невидимого существа, лошадь заволновалась.

- Ну-ну, моя хорошая, - похлопал ее по крупу Ольгерд, - не нужно нервничать!

Он взял лошадь под уздцы и вывел ее из тесной клетки на площадку.

- Разреши мне только немного посидеть на тебе, - прошептал он умоляюще и взгромоздился на спину кобылицы.

Лошадь испуганно заржала и, конечно, привлекла этим ржанием внимание цирковой братии.

- Макс, творя Роз-Мари на свободе! - крикнули хозяину белогривой красавицы.

Ольгерд невольно вздрогнул, услышав эти крики, и машинально пришпорил лошадь. Роз-Мари снова заржала и пустилась с места в карьер.

- Лови, лови ее! - завопили артисты цирка.

Но было поздно: Роз-Мари с невидимым для них седоком уже мчалась по набережной, звонко цокая по ней подкованными копытами.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Все-таки это странное зрелище, когда по центральной улице города скачет цирковая лошадь без наездника! Гнэльфбуржцы невольно останавливались на тротуаре и долго провожали ее удивленными взглядами. Водителям машин глазеть на Роз-Мари времени не было, им приходилось только успевать увертываться от столкновения с нею. Легковые автомобили проделывали это довольно ловко, а вот грузовым устраивать маневры было значительно тяжелее. Неуклюжая поливальная машина промчалась мимо Роз-Мари совсем рядом, и щедрый фонтан холодной воды обрушился на красавицу-лошадь и ее невидимого всадника. Приняв ледяной душ, Роз-Мари шарахнулась в сторону и перевернула тележку старика, перевозившего на ней свой постельный скарб. Перина лопнула и ветер, подхватив куриные перья, облепил ими мокрую лошадь и мокрого Ольгерда.