Похороненный дневник - Д. М. Пулли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Рад встрече, Уэндел. Полегчало тебе?
— Серединка на половинку. У вас как делишки?
— Грех жаловаться, — пожал плечами Лео.
— Слышал, что-то случилось с твоей коровой?
— Старушка Салли решила провалиться под землю. Жалко вдвойне: мясо у нее жестче подметки, — усмехнулся он.
Отец Джаспера рассмеялся в ответ, но мальчик за стеной сарая только поморщился. Он вовсе не считал шутку смешной. Земля, где разделывали Салли, еще была красной от крови. Он до сих пор чуял эту кровь на своих руках, державших ножи наготове.
— Похоже, мой мальчуган тоже пригодился?
— Ага. Он малец неплохой. Только здешняя жизнь не совсем для него, согласен?
— Боюсь, какое-то время придется ему потерпеть… коли не возражаешь. Парнишке его возраста нужен пригляд, а я тружусь в три смены. Не стану просить у хозяйки квартиры больше, чем она уже для нас сделала. И просто не смогу себе простить, если брошу сына одного…
— От Алтеи нет вестей? — Лео отошел к полке с инструментами за гаечным ключом побольше и снова полез под трактор.
— Ни словечка… Правда, мне стало известно, что недавно она заходила в банк. Выгребла со счета все, что у нас было отложено, до последнего цента. Похоже, гуляет где-то на всю катушку, — выдавил смешок отец Джаспера.
Ключ дяди Лео перестал скрипеть.
— Что собираешься делать?
— А что тут поделаешь? Половина денег по-любому ее, так? Буду ждать, пока она не явится, чтобы все объяснить… — Качая головой, отец Джаспера присел на задний мост трактора неподалеку от Лео. — В чем проблема? Трансмиссия?
— Совсем колымага расшалилась. Тут где-то полетела прокладка, и масло теперь хлещет, как из дырявого чайника.
— Знакомая история, у всех коленвалов «Джона Дира» вкладыши слабоваты. Уже проверял?
Еще минут на десять, к недоумению сидевшего за стеной Джаспера, растянулся разговор о тракторах и моторах. Мама забрала из банка кучу денег, а отец понятия не имеет, куда она с ними уехала. И теперь запросто обсуждает масляные фильтры, будто ничего и не случилось?
Джаспер привалился спиной к стене сарая и опустил голову на колени. Маму нужно найти! Он изо всех сил старался что-нибудь придумать. Близких подруг у нее либо не было вовсе, либо его с ними не знакомили. Мама только и делала, что работала; даже придя домой, не могла усидеть на месте. Несколько минут покоя — и снова на ногах, опять чем-то занята. Как-то раз всего за вечер выкрасила кухню в ярко-желтый цвет. А однажды потащила Джаспера через мост аж в Канаду, просто чтобы купить там лимонад. Джаспер и сейчас видел, как она стоит у кухонной мойки с особыми искорками в глазах: вот-вот сорвется с места. Но куда же она могла деться?
Отец и дядя Лео по-прежнему говорили о тракторах.
— Ты уже видел новую модель? Движок на сорок три лошадки. Можешь в такое поверить?
Джаспер слушал вполуха. «Почему же она всегда так хотела уйти? — гадал он. — Неужто настолько на меня сердилась?» Единственную разгадку могла предложить лишь маленькая книжица в кожаном переплете, заполненная строчками, которые написала мама. Надо отыскать способ прочесть ее. Утром он с полчаса бился над этими тесно выведенными закорюками, но так и не смог разобрать смысла.
— Еще немного, и эти машинки выставят нас из бизнеса, — сказал дядя Лео и со звоном швырнул об пол гаечный ключ. — Цены на пшеницу падают и падают. Чертово правительство уже и так не дает сажать больше пятнадцати акров. Только в прошлом году какой-то служака долго наворачивал круги вокруг моего поля, все вынюхивал что-то. Заставил меня скосить три акра.
Джаспер тихонько вздохнул. Разговор окончательно ушел в сторону. Выждав еще с пяток минут, мальчик наконец сдался. Но уже поднимаясь, чтобы уйти, замер: из отцовских уст прозвучало имя, прежде им не слыханное.
— Ты в последнее время видал шерифа Брэдли?
— Не-а. Незачем это мне.
— Он еще захаживает в «Талли-Хо»?
— Ума не приложу. Сам-то я уж много месяцев и близко не подхожу к таверне. Не до того теперь. Работы много, сечешь?
— Может, прокатимся после ужина? Поставлю тебе пиво. Бог свидетель, я многим вам обязан.
— Не думаю, что он говорил с ней, Уэн.
— За спрос денег не берут. К тому же… — отец Джаспера поднялся с заднего моста большого зеленого трактора, — выпить по кружке нам обоим не повредит.
— И что ты ему скажешь?
— Брэдли? Не много… — задумчиво потер скулу отец. — Если шериф ее не встречал, разговору конец. Больше и говорить нечего.
— Нет же. Я хотел знать, что ты скажешь сынишке?
— О, с ним полный порядок. Уже скоро Алтея прибежит назад, поджав хвост. Она всегда возвращается. Только вот не знаю, когда именно.
Дядя Лео выбрался из-под трактора, чтобы задать вопрос, уже пять дней непрестанно мучивший Джаспера:
— Что, если не вернется?
Глава 8
Много ли он пил? Как часто выходил из себя?
Шел уже одиннадцатый час вечера, когда Уэйн и Джаспер выбрались из окна общей спальни и с двумя глухими ударами шлепнулись в траву.
— Напомни-ка, зачем это нам? — прошипел Уэйн, едва они успели отбежать подальше от хижины.
— Этот дядька, шериф Брэдли, он может знать, куда направилась моя мама.
— Да не станет он с тобой балакать. Отхлещет нас обоих плетью, а то еще и арестует. «Талли-Хо» не место для детей.
Пригибаясь на бегу, они одолели извивы подъездной дороги и выбрались на Харрис-роуд. Висевший высоко над головами полумесяц освещал им путь по обочине до самого 25 шоссе. Дядя Лео и отец Джаспера уехали примерно за час до того, как мальчишки выскользнули из дома.
— Но ты же знаешь, где она, эта таверна? Так ведь?
— Ага, прямо впереди, сразу за поворотом. — Уэйн задержался, прикуривая сигарету от деревянной спички. — Все равно, идиотская затея.
Он протянул тлеющую сигарету Джасперу. Однажды попробовав, тот не собирался снова вдыхать сизый дымок. Вместо этого набрал его в рот и поскорее выдул обратно.
— Я не собираюсь идти внутрь. Постоим поблизости: может, услышим что-нибудь.
— Хорошо, только я предупредил. Если кто-то нас увидит, каждый сам за себя. Сразу дам деру и дожидаться тебя не буду. Усек?
Джаспер согласно кивнул.
Еще несколько минут они шли молча, пока Уэйн не спросил наконец:
— Как думаешь, куда она делась?
— Сам не знаю… уехала куда-то, наверное. — Джасперу не хотелось повторять вслух свой самый
