Принцесса на балконе - Ирина Щеглова

– Ксюша, я все знаю, – мягко перебил Артем.

У, как мне стало стыдно! Невыносимо! Я поверила ему. Сразу! Без вопросов. Но Сева! Выходит, Сева соврал? Зачем? Мы же друзья?! Я вспомнила Севин взгляд, как он смотрел мимо меня, когда говорил: «Ксюша, Артем слишком много говорит о тебе... не мое дело, но... он хвастает... он показывал всем твои эсэмэски, я лично видел...» Он тогда много чего говорил, и я поверила. Если бы Сева пытался просто рассказывать об Артеме гадости, я бы отмахнулась. Но эсэмэски!

А ведь я, дурочка, еще и телефонами с ним поменялась! Он же наверняка читал нашу с Артемом переписку. Прочитал, а потом тщательно стер. Я же попросила.

– Почему ты мне не сказала? – спросил Артем.

Я почувствовала, что краснею.

– Не знаю, – честно призналась.

Я вспомнила тот день, когда меня под руки вывели из школы. Сева спешил поскорее увести меня со двора, мимо поджидавшего Артема. Он, ничего не подозревая, шагнул мне навстречу, но я убежала с пылающими щеками, едва сдерживая бешеное желание разбить телефон прямо перед носом у этого высокомерного, самовлюбленного красавца!

– Ты мне не доверяешь? – спросил Артем.

– Послушай, Артем, я не то чтобы... Я не могла... то есть я не думала, что...

Я задохнулась и замолчала, готовая заплакать по обыкновению.

– Ладно, не грузись, – миролюбиво произнес он, – я все понимаю.

– Как ты узнал? То есть я хотела спросить, ты догадался или кто-то сказал? Хотя кто мог сказать? Ведь никто же не знал... или все-таки знали?

– Севка сам виноват. Когда вы с ним обменялись телефонами, он первым делом мне похвастал. Вот, мол, Ксюша мне свой телефон доверила. Я почти сразу догадался, что здесь что-то не то. Ты ни с того ни с сего перестаешь меня замечать, ходишь чуть ли не с охраной, – я услышала, как он усмехнулся, – а на следующий день Сева хвастается телефоном. Вот я и решил навести справки по своим каналам.

– А потом? – спросила я.

– Потом? – Он снова усмехнулся. – Марта рассказала мне об одной интрижке.

– Марта? – я вообще перестала что-либо понимать.

– Осенью твои подружки решили тебя разыграть и отправили тебе с моего телефона эсэмэски, помнишь?

Упс! Вот это да! Выходит, кто-то из моих подруг отправил мне ту самую эсэмэску, после которой вся эта история и началась?

– Честно говоря, не припомню, – неумело соврала я.

Артем расхохотался:

– Ваше высочество, принцессам по статусу врать не положено. К тому же у тебя плохо получается. Ты же после той эсэмэски на меня внимание обратила, я знаю.

– Ну...

Хорошо, что Артем меня не видел, я покраснела, как свекла. Щеки точно, в зеркало увидела.

– Ладно, забудь, – откликнулся он.

– Нет уж, начал говорить, так говори до конца, – потребовала я.

– Чего тут рассказывать. И так все ясно. Девчонки хотели подшутить, а у нас все завязалось всерьез. Или ты так не считаешь? – спросил Артем.

– Не знаю...

– А то, что ты Севе нравишься, тоже не знаешь? – иронизировал Артем.

– Допустим, знаю, – нехотя призналась я.

– Ну вот, все сходится, – терпеливо объяснял Артем. – Твоя подруга Полина раззвонила всей школе о своих чувствах к Севке. Севка заявил, что ему нравишься ты. Полинка решила отомстить, но не Севе, а тебе. Марта почему-то решила, что ты во всем виновата, и предложила интрижку с эсэмэской. Они думали тебя таким образом наказать, знаешь ли, – самодовольно закончил Артем.

У меня кружилась голова, телефонная трубка в руке накалилась, ухо горело.

– Наказать? Меня? Но за что?

– Как за что? – удивился Артем. – За то, что ты самая красивая девчонка в классе, да и во всей школе, за то, что за тобой бегают почти все парни, за то, что Сева предпочел тебя. У вас же так принято?

– У кого это, у нас? – переспросила я. Я чувствовала, как мое сознание плывет и раздваивается. «Все-таки температура поднялась», – решила я. Мне хотелось лечь и уснуть, но в то же время мне просто необходимо было выяснить все до конца. Голос Артема то пропадал, то возвышался и заполнял собою комнату, как будто я переключилась на громкую связь. Я еще думала, интересно, слышит ли нас мама?

– Да у вас, у девчонок, – продолжал Артем, – вы же только тем и занимаетесь, что строите друг другу мелкие пакости.

– Почему...

Мне хотелось сказать ему, что мы не всегда так относимся друг к другу, что Полинка – моя лучшая подруга. Всякое, мол, бывает. Она очень злилась на меня из-за Севы, я же понимаю. Но ничего этого я не сказала.

– Ксюша, да ну их, – сказал Артем, – давай завтра увидимся, я страшно соскучился. А ты?

– А? Да... я тоже... но ты мне так и не сказал, откуда узнал о Севе и его вранье с эсэмэсками? – не отставала я, хотя, если честно, мне довольно трудно было удерживать нить разговора.

– С эсэмэсками проще некуда, – объявил Артем. – Севка с Аней снюхались, когда спектакль готовили. Они вместе все и придумали.

– Шутишь! – крикнула я. Вот это да! Тихушница Анька решила меня подставить! Но зачем? – Откуда ты знаешь?

– Ха! Проще простого, – выдал Артем. – Влад разболтал, он же известный сплетник. Слышал, как они договариваются, рассказал Марте, а она уже – мне.

И тут я вспомнила. Я вспомнила чью-то тень на подоконнике, вспомнила, как пробежавшая девчонка показалась мне знакомой. Ведь это все было как раз после спектакля. Аня куда-то исчезла, а на самом деле не исчезла, а следила за нами, или за мной?

– Зачем? – вырвалось у меня.

– Каждый из заговорщиков преследовал свой интерес. – Артем понизил голос до шепота. – Севе нравишься ты, Аня влюблена в меня.

Я ничего не сказала, но подумала: все, это полная...

– Удивлена? – спросил Артем.

– Да уж...

– Слушай, давай забудем их всех, а? – попросил Артем. – Я хочу завтра поздравить тебя с днем рождения. Нам необходимо увидеться и отпраздновать наше примирение. Ты как?

– Да, отлично, – слабо выдохнула я. – Только один последний вопрос: что за история с прятками под кроватью?

– А! – Артем рассмеялся. – Я же специально для тебя рассказывал.

– Правда? – обрадовалась я.

Я хотела сказать, что так и знала с самого начала, но вовремя передумала. Пусть считает, что я ревную. Ему это нравится.

– Значит, ничего не было?

– Честно говоря, было. Еще в детском саду, – признался Артем, – у меня была подружка, мы жили в одном доме, однажды я пришел к ней, когда ее родителей не было. Мы заигрались. Вернулись родители, я почему-то испугался и залез под кровать. А подружка обо мне забыла.

Я засмеялась:

– Забавная история...

– Вот, ты смеешься, а мне ужасно обидно было, я чуть не плакал.

– Как же ты выбрался? – спросила я.

– Я устал лежать и, чтоб напомнить о себе, стал хватать подружку за ноги. Она вспомнила обо мне и велела вылезать, тут меня и родители увидели. И тоже смеялись, – закончил свой рассказ Артем.

– Да уж, бедный ребенок, но если бы я увидела пыльного карапуза, выбирающегося из-под кровати, я бы тоже смеялась, уж извини.

– Что ж, я рад, что развеселил тебя. Не хотелось бы, чтоб ты расстраивалась из-за пустяков. «Вот притворщик, можно подумать, он действительно озабочен моим настроением. Хотя кто его знает».

– Принцесса, почтительно припадаю к вашей нежной ручке, желаю спокойного сна, приятных сновидений и еще раз – с днем вашего августейшего рождения! До завтра, любовь моя?

– До завтра...

Я оторвала трубку от уха и бросила ее подальше на одеяло. На большее сил не хватило.

Я попыталась уснуть, но вместо сна я провалилась в черноту, наполненную осколками зеркал, я падала сквозь них, меня крутило и поворачивало, осколки скрежетали и крошились с противным хрустом, я вскрикивала и рвалась наверх, вываливалась из кошмара и снова погружалась в него.

Утром я уже ничего не соображала. Смутно помню, как мама меряет мне температуру, потом вызвали «Скорую». Врач сказал: ветрянка. Вот это да! Подарочек на день рождения.

Неужели ветрянка такая серьезная болезнь? Да ведь ею же все дети болеют – и ничего. Врач мне объяснил, что дети болеют в раннем возрасте, а я уже взрослая. Взрослые переносят ветрянку плохо. Могут быть осложнения. Он сделал мне укол. Температура немного спала. То есть была 40, а стала 38,8.

Звонила Полинка, но мама сама с ней разговаривала. Да и не было у меня сил что-то выяснять. Потом, все потом.

Артем, кажется, тоже звонил. Они звонили, звонили. Но ко мне никого не пустили. К вечеру температура снова поднялась, и меня отвезли в больницу.

9. В больнице

Меня положили в отдельную палату и сразу поставили капельницу. Стало легче. Приехали родители, привезли маленький телевизор, чтоб не так скучно было. Друзей ко мне не пускали, хотя мама рассказала, что Артем страшно переживал за меня и пытался проникнуть ко мне в палату, но его засекли и выпроводили.

Он засыпал меня эсэмэсками, спрашивал, как я себя чувствую, чего мне принести, чем помочь. Но когда понял, что никакой особенной опасности нет, сразу же начал посмеиваться надо мной и моей ветрянкой. Он спрашивал, как это меня угораздило подцепить младенческую болезнь. Интересовался, не пострадала ли моя внешность от этого ужасного недуга, и пугал, что теперь я вся буду в зеленке. Он написал мне: «Ты теперь в крапинку?» Или еще так: «Тебе идет зеленый цвет?» В общем, всякую чушь. В другое время я, наверное, посмеялась бы с ним вместе, но когда ты лежишь в больнице, вся в трубочках от капельниц, и в страхе перед собственным отражением в зеркале, не слишком тянет веселиться. Особенно если учесть отношение Артема к своей внешности и внешности тех, кто его окружает.