Финист Урван и око василиска (СИ) - Нирут Михаил

Чернокнижник раскинул в стороны руки и полетел вниз. Болевой шок оказался настолько нестерпимым, что чародей в одно мгновение после попадания копья лишился сознания. После трансформации у колдуна по-прежнему зияли на ногах сквозные дыры, из которых хлестала кровь, хотя диаметр отверстий стал заметно меньше диаметра древка.

Второй грифон наблюдал за разразившейся драмой сверху. Силясь предотвратить смертельное падение, не раздумывая, он бросился вниз. Его скорость была настолько высокой, что, схвати он брата у самой земли, не смог бы остановиться и непременно разбился. В тот момент ему была безразлична собственная жизнь, но не жизнь единственного члена семьи.

Лев левой лапой схватил финиста, а правой обморочное тело брата. Земля стремительно приближалась. Грифон чувствовал сильный встречный поток, мгновенное изменение формы крыла могло переломать их или в лучшем случае повыдёргивать перья.

Не видя никакой альтернативы, лев повернул крылья поперёк ветра. В одночасье конечности на спине грифона затрещали, словно могучее дерево с толстым стволом переломили надвое. Мышцы, поддерживающие крылья, лопнули, и из них брызнула кровь, орошая хребет. Превозмогая чудовищную боль, оборотень в последнюю секунду вышел из пикирования в горизонтальный полёт и понёсся вдоль кремля.

Солдаты стали спешно прицеливаться в чудовище, ясно понимая, что лучшего шанса подобраться к монстру им не представится, но едва первый из них выпустил стрелу, как на стену с грохотом рухнул феникс. Он упал брюхом кверху, свесив крылья с внешней стороны стены. К несчастью, из-за внезапного стремительного падения у некоторых воинов не было возможности вовремя среагировать и спастись. Все они оказались под рухнувшим туловищем и мгновенно погибли. Удар о кремль был такой силы, что большая часть защитников крепости от неожиданности выпустили снаряды в разные стороны. Некоторые свалились со стен и разбились насмерть.

Лев повернул голову и окинул взглядом бастион. Увидев беспомощного феникса, повисшего на кремле, не поверил своим глазам. За многие столетия никому не удавалось одолеть огненного сокола, а тем более так серьёзно ранить. Грифон страстно захотел вернуться и перегрызть глотку фениксу. Перспектива оказаться победителем захватывала дух оборотня. Смерть легендарной птицы обеспечила бы ему место в истории и славу самого могущественного колдуна мира. Более того, мёртвое тело феникса — великолепный трофей для убежища магов.

Неожиданно мысли волхва прервал протяжный стон брата. К погибающему чародею подступала агония. Длительное пребывание без соответствующего лечения грозило ему инвалидностью или, того хуже, смертью. С умирающим на руках братом атаковать крепость не представлялось возможным, а, кроме того, баллисты успели перезарядиться и только и ждали, когда грифон подберётся поближе.

Оборотень издал протяжный рык и продолжил полёт. Он решил оставить расправу над соколом до лучших времён. Тем более что финист уже попал к нему в плен и являлся хорошей приманкой, чтобы заманить феникса в ловушку.

Едва грифон скрылся за пиком, сокол начал медленно сползать со стены следом за своими тяжеловесными крыльями. Вскоре грохочущий звук от удара о землю раздался справа от подъёмных ворот. Феникс упал спиной кверху, уткнувшись мордой о твердую каменистую почву. Сила удара оказалась настолько велика, что израненный хищник мгновенно потерял сознание и впал в кому. Птица перестала стонать и лишь тихо засопела. До этого окружавшее её огненное пламя полностью погасло.

Всех защитников крепости в одночасье охватила паника. На их лица выползла растерянность, смешанная с отчаянием. Многие солдаты затряслись от нахлынувшего смятения и схватились за головы. Им всем казалось, что легендарный феникс умер у них на глазах.

Князь также стоял в замешательстве, одолеваемый всеобщим ужасом, но спустя несколько секунд всё же сумел взять себя в руки. Неожиданно вспомнилась легенда, согласно которой сокол, избрав себе нового финиста, совершает акт самосожжения. Когда рождается новый всадник, он спешит к южным джунглям и с помощью своего огненного дыхания поджигает пальмовую пущу. Лишь только жар достигает предела, зверь бросается в пламя, которое чудесным образом обновляет и омолаживает старое тело феникса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Близ Дивногорска нигде не росли пальмовые джунгли, а ближайшее место, хоть как-то похожее на южный лес, — это сосновый бор возле трактира. Именно там можно было совершить ритуал подобный тому, что феникс проводил при самосожжении, и таким образом попытаться оживить хищника.

— Доблестные ратники, мы должны спасти феникса! — заревел, что есть мочи Вольдемар.

Воины как по команде одновременно повернулись к градоначальнику, устремили на него взоры и мгновенно умолкли. В их душах затеплилась надежда.

— Все, кроме стреломётчиков, немедленно снимаемся со стен. Арбалетчики, отыщите немедленно самые толстые канаты и большие широкие доски. Если не найдёте в крепости, объедете ближайшие деревни и реквизируете у селян. Также найдите плотников и постройте большие носилки длиной двадцать локтей и шириной пятнадцать. Лучники, вы отправляетесь в бор вблизи трактира, прорубите дорогу в центр рощи и там сложите срубленные деревья штабелями.

Ратники загудели и начали переглядываться между собой. Приказ архонта был непонятен и вызывал много вопросов: что затеял князь и как это поможет оживить сокола?

— Воины! — продолжил Вольдемар после недолгого молчания. — Феникс — это огненная птица, которая черпает силу из пламени и с его помощью может исцелить себя. Мы подожжём сокола, и он возродится из пепла. А теперь вперёд, ибо чем дольше мы медлим, тем меньше шансов спасти его.

Солдаты, вдохновлённые словами повелителя, засуетились. Часть войск вооружились топорами и двинулось к роще. Оставшиеся приступили к строительству огромного паланкина для транспортировки хищника. Как и предполагал князь, хороших досок в замке не оказалась, и нескольким отрядам пришлось съездить на ближайшие лесопилки и привезти их оттуда вместе с древоделами.

Спустя три часа носилки, изготовленные в строгом соответствии с волей князя, были готовы. Ширина платформы равнялась семи метрам, длина — девяти. По бокам плиты через каждые полметра плотники установили жерди для носильщиков.

Воины аккуратно сняли седло с феникса, а его самого уложили на носилки. После чего крепко привязали сокола к паланкину, чтобы он не мешал послужильцам своими крыльями.

Князь вострубил в горн, и солдаты дружно схватились за жерди. Подняв тяжёлые носилки, почти строевым шагом пошли по направлению к сосновому бору. В пути воины поочерёдно менялись со свободными арбалетчиками, охранявшими их на марше. Не забывали ратники то и дело посматривать и в небо, опасаясь внезапного нападения грифона.

Пополудни колонна прибыла к перелеску. К этому времени лучники успели прорубить десятиметровую полосу к лесной прогалине и сложили там невысокий помост в несколько рядов. Воины срезали деревья достаточно низко, так, что образовавшиеся пни нисколько не мешали передвижению с носилками. Даже самые высокие из них совсем не цепляли проплывающий мимо паланкин.

Отряд проследовал к поляне. Со священным душевным трепетом солдаты возложили феникса поверх стволов и один за другим покинули лес. Рядом с телом некогда могущественной птицы остался стоять лишь князь. Он держал в руках факел, готовый в любой момент поджечь помост под фениксом.

Вдруг градоначальник услышал шорох за спиной, словно кто-то спрыгнул с дерева на землю. Он лениво развернулся и посмотрел в глаза незваному гостю. Вторженцем оказался Ярослав. Твёрдым шагом он шёл навстречу князю, облачённый в причудливый кафтан и имея при себе домру.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это ты рассказал финисту? — сходу спросил архонт, ничуть не удивившись его появлению.

— Да, — скупо ответил бард.

Властелин Дивногорска снова повернулся лицом к фениксу, склонился, чтобы поджечь помост. Неожиданно сокол открыл глаза и посмотрел на канаты, те в ту же секунду истлели словно маленькие фитили. Сокол поднял левое крыло и простёр его над головой князя. Среди маститого оперения оказалось одно огненное пёрышко, полыхавшее красным пламенем.