От плоти и крови - Робертс Нора

– Я должна уйти. Это всего на два года. Но у меня есть к тебе просьба: позаботься о медведице. – Фэллон открыла сумку и достала розовую плюшевую игрушку. – Сумеешь? Ее очень-очень нужно обнимать по ночам.

– Возьми ее с собой, она твоя.

– Медведица не хочет покидать это место. Она хочет остаться. Так ты позаботишься о ней, пока я не вернусь?

– Обещаю, я буду беречь ее. А еще я сделал для тебя подарок. Своими руками. Вернее, сделал его папа, но я помогал и сказал, чтобы он сделал цветок, и я сам его раскрасил! Это поздравительный цветок.

Фэллон приняла из рук братишки небольшой тюльпан, мастерски вырезанный из дерева и неумело раскрашенный ярко-зеленым и ядовито-розовым.

– Очень красиво. Спасибо, Итан. – Она убрала подарок в сумку, затем расстегнула ножны и переложила оружие в новые.

– А это от меня, – буркнул Колин, протягивая сестре небольшую коробочку.

Внутри лежала музыкальная подвеска. Фэллон достала ее и приподняла. Тонкие каменные пластинки и гладкие кусочки цветного стекла свисали с рыболовной лески, прикрепленной к старому металлическому крючку, и позвякивали на ветру.

– Какая прелесть!

– Глупая безделушка, но…

– Мне очень нравится. – Фэллон заметила, что на глазах брата блеснули слезы, и едва сдержала собственные, порывисто обняла его и прошептала на ухо: – Теперь ты стал президентом. Не забудь.

В это время на крыльцо вышла Лана. Даже сквозь легкий морок было заметно, что она плакала.

– Я положила твой любимый пирог, – сказала она. – И еще сегодняшний хлеб, немного мяса, сыр и… А вот и Трэвис с Грейс. Я положу продукты в седельную сумку.

– Я помогу. – Колин забрал у матери пакет с едой, подхватил собранные вещи сестры.

– Все происходит так быстро, – пробормотала Лана. – Слишком быстро.

Опасаясь, что и сама сейчас разрыдается, Фэллон наклонилась и обняла Итана.

– Береги мою медведицу и не позволяй старшим братьям тобой помыкать, – прошептала она. Затем выпрямилась, обернулась к Трэвису и крепко прижала его к себе. – А ты не вздумай даже мечтать о переезде в мою комнату. – Следом наступила очередь Колина. – Постарайся не быть засранцем.

– Сама ты засранка.

– И не разрушь всю ферму, пока меня не будет.

Она отстранилась, повернулась к матери.

– А это подарок от меня и от твоего отца, – тихо произнесла Лана, протягивая дочери цепочку, на которой висели обручальное кольцо Макса и медальон Саймона с изображением святого Михаила. Фэллон ощутила, как ее омывает волна нежности. На глазах выступили слезы.

– Я всегда буду носить их. Всегда, мам. – Она застегнула цепочку на шее и упала в объятия Ланы. – Я так люблю вас!

– И мы тебя любим, малышка. И будем думать о тебе каждый день и ждать твоего возвращения. Сияй ярко, моя девочка, и я буду знать, что с тобой все в порядке. Отправь мне весточку, – прошептала Лана.

– Обязательно. – Фэллон сглотнула, отгоняя слезы, и обняла отца. – Папочка, я тебя люблю.

– Послушай, – Саймон немного отстранился, взял дочь за подбородок и приподнял ее лицо, заглядывая в глаза, – если когда-нибудь тебе понадобится моя помощь, только позови, и я приду. Обещаю.

– Мне не страшно, потому что у меня есть ты. И твоя поддержка. Я вернусь домой. – Фэллон прижалась щекой к груди отца. – Клянусь. – Затем взяла поводья и вспрыгнула в седло. – Не забудьте, я приеду на пятнадцатый день рождения. Готовьте подарки.

После чего пустила Грейс трусцой по дороге. Маллик, уже сидевший верхом, приблизился к подопечной и махнул рукой, указывая южное направление.

Фэллон бросила последний взгляд через плечо на семью. Они стояли все вместе, очень близко, прижимаясь друг к другу, перед домом, где она родилась.

Колин расправил плечи и шутливо отсалютовал сестре, заставив ее губы изогнуться в улыбке, а глаза затуманиться от слез.

Фэллон помахала всем на прощание, после чего отвернулась и решительно пришпорила Грейс, направив ее на южную дорогу.

* * *

Маллик позволил спутнице задать темп. Предоставил ей свободу действий на несколько миль, чтобы посмотреть, быстро ли она возьмет себя в руки и успокоится. Кроме того, его крепкому гнедому жеребцу не помешает размяться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Они пронеслись галопом мимо соседней фермы, куда меньшей, чем у Свифтов. На поле копали картошку женщина и худощавый паренек. Они отвлеклись от работы, выпрямились и проводили глазами всадников. От мальчишки исходила волна желания. По отношению к девушке и к тому, что казалось ему свободой.

Не снижая темпа, Маллик и Фэллон миновали несколько пустующих домов, за которыми расстилались луга. На пологих зеленых холмах щипали траву несколько овец. За ними с груды валунов следила пожилая пастушка. В одной руке она сжимала изогнутый сверху посох, а другой придерживала винтовку, висевшую на плече.

Эта картина – седые волосы под поношенной шапкой, белые овцы, бездумно бродящие по холмам, большие серые камни, выступающие из зелени, – вызвала у Маллика внезапный и острый укол ностальгии.

Спустя некоторое время Фэллон замедлила бег кобылы, скорее ради того, чтобы поберечь ее, чем по собственному желанию, и впервые обернулась, чтобы посмотреть на спутника.

– Я хочу знать, куда мы едем.

– Нам предстоит дневной переход до того места, где ты будешь тренироваться, учиться магии и расти.

– Почему именно тебе предназначено учить меня?

– На этот вопрос я не в силах дать ответ. Почему тебе предназначено стать спасительницей мира? Мы оба следуем по предначертанной нам стезе.

– И кто направил тебя на этот путь?

– Узнаешь со временем. Кто пас овец на лугу?

– Молли Крейн.

– В чем заключаются ее способности?

– Она оборотень. – Если Фэллон и удивилась вопросу, то не показала виду.

– А сколько овец паслось на лугу?

– Десять, кажется, – ответила девочка, раздраженно пожав плечами.

– Кажется?

– Я их не считала.

– У тебя есть глаза. Сколько овец ты видела?

– Не знаю.

– Ты не смотрела, потому и не видела. Их было четырнадцать. Одна выглядывала из-за камня, а беременную можно счесть за двух.

В сердце Фэллон вскипели гнев, горе от недавнего расставания с родными и страх перед неизвестностью.

– Да без разницы! – За подобный тон и неуважение к старшим родители сделали бы дочери выговор. Но ферма осталась позади.

– Действительно? Но на месте овец могут когда-нибудь оказаться враги. И как ты тогда узнаешь их точное количество? Один может спрятаться за камнем, а другой – загораживать напарника.

– Когда соберусь сражаться с овцами, тогда и буду их считать, – зло огрызнулась Фэллон.

Маллик указал на восток, где на самом горизонте кружили вороны:

– Им ведомо, что время ожидания прошло. На тебя будут охотиться, с этого дня и до самого конца.

– Я не боюсь ворон.

– Бойся того, что ими управляет. Страх может служить таким же оружием, как и отвага. Он порождает осмотрительность. Отсутствие же осмотрительности ведет к безрассудству. А оно, в свою очередь, влечет поражение.

– Так что управляет воронами?

– Узнаешь в свое время.

С этими словами Маллик тряхнул поводьями, побуждая своего гнедого подняться по склону, и скрылся за деревьями. Фэллон направила Грейс за спутником.

Она никогда раньше не бывала так далеко от фермы, но прохладный воздух и лесные запахи казались привычными и успокаивали. Тропинку пересекало множество следов: отпечатки оленьих копыт, лап пары енотов, койота и даже медведя.

Всадники перебрались через неширокий ручей. Вода весело журчала и перекатывалась по камням. Вслед нарушителям лесного покоя негодующе заклекотала дикая индейка. Спустя некоторое время они повернули на восток и замедлили шаг лошадей, пустив их бок о бок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Сколько оленей пряталось в кустах возле ручья? – требовательно спросила Фэллон, когда Маллик повернул в ее сторону голову. – Что, если бы они оказались врагами? Ты смог бы точно назвать их количество?