Город демонов - Райчел Мид

— Однажды ты запер его в ящике, который бросил на дно моря на целый месяц.

— Это был очень просторный ящик.

— И ты оторвал ему голову.

— Нет.

Марго подняла взгляд от пюпитра с бумагами, повела бровью.

— Есть несколько свидетелей, которые утверждают обратное.

— Я не отрывал ее полностью, — возразил Кертис. — Его голова не отделилась от тела… в техническом смысле.

Марго продолжала зачитывать список разнообразных мучений, которым Кертис подверг Энтони. Сколь бы ни были ужасны эти пытки, я вынуждена была признать, что архдемон обладал незаурядной изобретательностью. Наконец Энтони подал жалобу в высшие инстанции и добился перевода. Ему очень повезло с демонессой высшего ранга. Она устроила так, что Кертис понес наказание за издевательства. Впрочем, никаких пыток, по крайней мере, физических.

Кертиса просто отправили в Бельгию.

При упоминании этой страны Кертис заметно потух. Он до сих пор сильно переживал из-за этого перевода. Дело было четыре века назад, но ему до сих пор было тошно. Очевидно, за прошедшие четыреста лет он не скупился на гадости и клеветнические измышления в адрес Энтони.

— И как раз теперь ты ожидаешь нового перевода, не так ли? — спросила Марго.

— Да, — подтвердил он.

— Хм. Какое совпадение.

Он презрительно фыркнул:

— Вряд ли. Зачем мне убивать его именно сейчас? Думаешь, я стану рисковать, когда вот-вот будут рассматривать вопрос о моем переводе?

— Или, — внезапно заговорила Ноэль, — ты хотел быть уверен, что он никак не сможет повлиять на решение комитета?

Кертис улыбнулся ей невеселой улыбкой:

— Выдаешь желаемое за действительное, Ноэль. Ты, черт возьми, и понятия не имеешь, кто это сделал, и хватаешь всякого, кто подвернется под руку.

— Я схвачу преступника, — ответила она. В ее голосе звучали стальные нотки, но она успешно сохраняла внешнее спокойствие. — И уж прослежу, чтобы он получил по заслугам.

Я покидала зал заседания со смешанным чувством. Кертис представлялся весьма подозрительной фигурой, учитывая историю его издевательств над Энтони и легкомысленное отношение к вышеупомянутым издевательствам. С другой стороны, я была вынуждена согласиться с Кертисом — было бы опасно нападать на Энтони, когда вот-вот начнутся слушания по вопросу его перевода.

Точно так же, как и накануне, я единственная задавала ему разумные вопросы. Хотела знать, когда Кертис в последний раз виделся с Энтони и есть ли у Кертиса алиби. Алиби имелось, но, опять-таки, я не сомневалась, что демон может созвать сколько угодно народу, готового соврать ради его спасения.

Сегодня послесудебные вечеринки не вызывали у меня интереса. Вместо этого я решила немедленно отправиться в закусочную, где базировался Сет. Меня очень привлекала перспектива заняться чем-то очень обыденным вроде прогулки или похода в кино. Кроме того, я чувствовала себя виноватой — совсем забросила любимого!

Шагнув в лифт, я с изумлением увидела там Ноэль. Она тоже спускалась вниз. Мы стояли в напряженном молчании, столь знакомом пассажирам лифта, не сводя глаз с бегущих цифр, отмечающих этаж за этажом. Наконец я осмелилась бросить на нее косой взгляд и снова поразилась красоте ее лица. Мне вспомнилось, что Луис говорил о ее любви к Энтони.

Слова сорвались с моих губ прежде, чем я успела сообразить, что говорю:

— Я сожалею о том, что случилось с Энтони.

Она обратила на меня взгляд своих глаз цвета морской волны. Я видела в них горькую усмешку.

— Кажется, ты единственная, кому жаль. Мне тоже так казалось.

— Я… я знаю, как тяжело терять близкого друга.

— Близкого, ха! Значит, ты разговаривала с Луисом. Вот, возможно, еще один, кому не все равно. — На ее лбу залегла морщинка. — Но я тебе верю. Ты ведь знаешь, каково это. Так устроены вы, низшие бессмертные. Всегда с людьми, по уши в их запутанных чувствах. Любите их. Теряете. А еще они вас предают. Лучше держаться от всего этого подальше. Будет не так больно.

Я хотела сказать ей, что если она любила Энтони, тогда ролевая модель эмоционального отчуждения ей не очень удалась. Вместо этого я выпалила нечто совсем глупое:

— Все это так. Но я не думаю, что можно познать настоящее счастье, не изведав также и боли.

Что-то похожее на насмешливое фырканье застряло в ее горле. Ноэль смерила меня взглядом, и у меня вдруг возникло ощущение, что она увидела историю моей жизни, не прибегая к методу «прочтения».

Прошло несколько долгих минут, прежде чем она ответила:

— Значит, ты была очень счастлива.

Я не осмелилась на нее взглянуть и вышла из лифта, едва открылись двери, пробормотав что-то вежливое на прощание.

Подойдя к закусочной, я сразу же увидела через окно Сета. Он сидел за тем же самым столиком, и, спасите меня, та же официантка вертелась рядом. Дверь стояла нараспашку — погода была чудесная. Я уже почти было шагнула через порог, но передумала и отступила. За углом здания имелся выступ, где я могла укрыться от посторонних глаз. Скользнув туда, я сделалась невидимкой. Потом вернулась к дверям закусочной и переступила порог, невидимая для глаз смертных.

Когда я подошла, Бет заливалась смехом.

— Правда? — спрашивала она. — Вы получаете любовные письма?

— Ну да, — отвечал Сет. Заброшенный ноутбук стоял перед ним. У него что, сроки не поджимают? — Не уверен, правда, что заслуживаю их… Однако они приходят чаще, чем вы могли бы подумать. Я даже получал стихи.

— Какие-нибудь похабные лимерики?

— Слава Богу, нет. Но однажды получил несколько хайку.

Она опять рассмеялась.

— Чем больше вы рассказываете, тем сильнее мне хочется прочитать ваши книги. Нужно купить какую-нибудь.

Сет пожал плечами:

— Не стоит. Оставьте мне ваш адрес, и я пришлю вам парочку.

— О нет. Вы не обязаны…

Он махнул рукой:

— Мне их присылают целыми ящиками. Это не проблема.

— Ну спасибо! — Девушка широко улыбнулась. У нее была чудесная улыбка, слишком чудесная для бесстыдной шлюхи! — Это было бы здорово. Может быть… Может быть, я могла бы угостить вас кофе в знак благодарности. То есть где-нибудь в другом месте, не здесь.

Сначала Сет не понял, а потом я увидела на его лице неподдельное удивление.

— А-а-а, — протянул он. Куда вдруг подевались непринужденная болтовня, легкомысленные шутки. — Ну, я…

Сет колебался, и вдруг — вдруг — мне в голову пришла странная мысль. Он колеблется, потому что не знает, принять ли приглашение, или не может найти слова отказа? Кажется, прошла вечность, прежде чем он покачал головой: