Неделя — и ты моя - Alphard Македонская)

— Карина, ты чего?..

— Ничего, — резко отозвалась девушка и, не говоря больше ничего, вышла из подъезда.

«Чего-чего… ничего! Черт, как же не вовремя! Так, надо куда-то быстро уйти, иначе эта за мной хвостом увяжется… Впрочем, пусть только попробует, тогда я…» — додумать мысль Карина не успела, так как ее уже догнала светловолосая.

В серых глазах было столько искреннего переживания и неподдельного участия вперемешку с некоторым страхом за Карину, что синеглазая от досады только скрипнула зубами и, не дожевав до конца мысль, выкинула ее на время из головы. Все-таки расстраивать сейчас «дружеские» отношения с Катей было бы очень плохим ходом.Как бы потом Кара вновь смогла подступить к девушке без лишних подозрений?

— Что с тобой? Все в порядке? Может, мне вызвать скорую? Я это умею, честное слово! Что болит? Где болит? Давай я посмотрю! Я смогу что-нибудь сделать, я уверена! Ну, или хотя бы попытаться!

— Господи, затк… — Туман прикрыла на секунду глаза, а затем продолжила: — Голова болит. Все.

— Дать таблетку?

— Топор мне дай, — хмуро отозвалась Карина.

Все-таки быть милой и любезной не очень получалось, и в итоге Карина оставила попытки быть вежливой и улыбающейся.

— Поможет же…

— Никто мне не поможет, — одними губами произнесла синеглазая.

На улице наконец-то выглянуло солнышко и теперь все купалось в не очень теплых лучах. Голубое небо было покрыто мелкими облаками, которые, казалось, застыли в одной точке и наблюдали за тем, что вообще происходит в мире. Однако, несмотря на столь позитивно настроенную погоду, к вечеру обещали похолодание. Впрочем, Карину это никак не заботило. Верхняя одежда есть — и то радует. Не на Северном Полюсе живем, так что грех, товарищи, жаловаться.

Синеглазая свернула на другую улицу, чтобы доставить товар по еще одному адресу. Катя молча шла следом. Карина и сама молчала, так что против неразговорчивости девушки ничего не имела. Молчит — и, слава богу. Однако это «слава богу» продлилось минут пятнадцать. Когда Кара отдала товар и уже собиралась следовать в другое место назначения, она сама нарушила молчание, разбив его своим вопросом:

— И долго ты со мной еще ходить будешь?

— А вдруг тебе плохо станет? И никого рядом нет. Непорядок, — с готовностью отозвалась Катя, словно только и ждала, пока у нее это спросят.

— Не станет мне плохо. Пока не умираю, — уголками рта холодно улыбнулась девушка.

— Ладно, мне и правда домой пора… — скучающе посмотрев в сторону, пробормотала Катя. — Не хочу я домашку делать, я хочу с тобой ходить и узнать о тебе как можно больше!

— Пф… — только и выдохнула Карина, пытаясь придумать хоть какое-нибудь объяснение тому, почему именно она, Катя, является девушкой Арсения. — И почему ты так наивно веришь людям? — синеглазой Катя до сих пор казалось подозрительной и неправильной в этом отношении.

— А у меня есть повод не верить тебе? — улыбнулась Катя.

— Конечно, — без замедления ответила Карина.

Все-таки, если хочешь обмануть людей, скажи им правду. Они все равно ведь не поверят, подумают, что шутка, а на самом-то деле окажется именно так, как ты говорил, но потом будет уже поздно.

— Ну, неправда!.. Ты правда завтра придешь? А я тебя не буду отвлекать? У тебя работа, все такое… А еще и жена твоя! Вдруг ты с ней хочешь провести как можно больше свободного времени, а тут я такая вся выискалась? Тебе точно будет удобно?

— Во сколько завтра заканчиваются пары? — не обращая внимания на поток Катиных вопросов, спросила Карина.

— Приходи в четыре! У нас последней пары не будет, так что я раньше освобожусь! — торопливо отозвалась Катя.

— В четыре, значит, — безучастно произнесла девушка, которой уже хотелось избавиться от «мелочи». Чувства бушевали, а их надо было взять под контроль, да вот только присутствие Кати мешало данному процессу.

— Ладно, пока! — Катя уже потянулась было с объятиями, но Карина резко выставила одну руку вперед.

— Стоять!

— Что-о?

— Никаких объятий.

— Это из-за Глафиры? Прости-прости-прости! Я и так слишком много себе позволяю! Я честно исправлюсь! Я так больше не буду, так что можешь быть спокойна, я больше не обниму тебя! Только если ты сама не обнимешь меня!.. То есть, я ничего такого сейчас не имела в виду, я хотела сказать, что если ты… ну, неважно! В общем, я поняла, мне пока нельзя тебя обнимать и все такое! Но если я когда-нибудь встречусь с Глафирой, и она разрешит мне тебя обнять, то я буду только рада! Но только ты не подумай, что я какой-нибудь ненормальный человек, просто обнимать хорошего человека — это всегда так здорово и приятно, что, кажется, ты соприкасаешься с ним душой на краткий миг объятий, и это так захватывает дух, что не передать словами!

— Не передать словами? — вскинув одну бровь, иронично спросила Карина, слушая Катю уже битых пять минут.

— Ну и ладно! — обиженно буркнула Катя.

— До завтра.

— Пока-пока-пока! — торопливо отозвалась Катя и, раскрыв руки для объятий, хотела уже кинуться к синеглазой, как тотчас же вспомнила и спешно спрятала руки за спину. — Ой, все! Не обнимаю, что ты!.. Голова не болит?

— Нет.

— Это хорошо. Тогда до завтра?

— Да.

— И это тоже просто замечательно. Ну пока!

— Угу. Пока.

Эмоциональный диапазон у Карины, по крайней мере, внешний, не превышал размера иголки. Впрочем, светловолосая не особенно расстроилась односложным ответам девушки. На прощанье улыбнувшись Карине, она развернулась на высоких каблуках и парящей походкой, подкидывая носком сапога рыжие осенние листья, засмеялась и, радостная, поспешила домой.

Синеглазая, чуть сощурив глаза, задумчиво смотрела вслед девушке.

«Неправильная ненависть… впрочем, какая разница, какая она, ненависть?»

А разница была, причем очень даже большая.

***

Глафира дремала в кресле вместе с распахнутой книгой. До этого девушка тщетно пыталась прочесть хотя бы одну страницу или даже строчку, но, прочитав пару абзацев, кареглазая останавливалась, а потом усиленно старалась вспомнить, что же было написано в этих абзацах и о чем вообще книга, кто ее автор, как она называется. Из мучительной дремы девушку вывел звук захлопывающейся двери. Глафира вздрогнула, и книга с тихим шелестящим криком страниц полетела вниз. Рассеянный взгляд, который бывает у человека в первые мгновения после пробуждения, сперва недоуменно вперился в пол, но уже спустя пару секунд кареглазая подняла книгу и положила ее на журнальный столик.

Домой вернулась Карина, если, конечно, девушка могла назвать квартиру кареглазой своим домом.

Глафира в радостном возбуждении выбежала в коридор. Карие глаза лучились от счастья, на лице сияла улыбка: Карина вернулась. Конечно, и мысли не могло быть о том, что синеглазая не пришла бы обратно, но все-таки Глафира очень переживала. Теперь, когда Туман пришла домой, с плеч медсестры словно камень свалился.

— Я рада, что ты пришла.

Карина так и застыла на месте. Столько теплоты было в этом одном предложении, что девушке стало не по себе от зашкаливающей искренности чувств.

«Я этого не заслуживаю…»

— Я волновалась, — доброта играла на губах Глафиры.

«Не говори так, пожалуйста…»

— И я счастлива, что с тобой все хорошо.

«Хватит…»

Синеглазая стояла в профиль к Глафире и не могла пошевелиться. Повернуться к ней — значит, показать ей свои чувства. Отвернуться от девушки — задеть ее. Нельзя сказать, что Карина трепетно и нежно относилась к своей сожительнице, но и сказать, что ставила ее в ничто, тоже было бы неправильно. Просто у Кары сейчас не было ни сил, ни желания возводить на лице непробиваемые маски спокойствия и холодной твердости. Строить стены решительности и жестокости в душе тоже не хотелось. Слишком много чувств за последний отрезок времени и слишком мало этого самого времени, чтобы разобраться с ними.

— А ты думала, я не вернусь? — после бесконечно долгого молчания Карина повернулась к Глафире.

— Нет… я так не думала.

— Это примерно четверть из того, что я у тебя взяла, — протягивая кареглазой деньги, произнесла Кара.

Глафира немного попятилась, смотря на протянутую руку с деньгами, которые брать совсем не хотелось. Что-то всплыло в памяти у девушки, поэтому она поспешно замотала головой, отказываясь брать деньги.

— Мы же договорились, что я верну все. И даже больше, — хмуро отозвалась Карина.

— Оставь себе… у меня же есть.

— Если те деньги, что лежали в шкатулке, это все, что у тебя имелось, то я готова тебе сейчас хоть все отдать, — твердо произнесла Карина, не отрывая взгляда от Глафиры.

Кареглазая буквально тонула в сине-сером тумане, не в силах оторвать своего взгляда от Кары, а потому промолчала.

Так близко. И так далеко.

Карина, постояв так еще с минуту-другую, вздохнула и, обойдя Глафиру, прошла в комнату, взяла шкатулку. Достав оттуда деньги, перемешала их со своими, чтобы у кареглазой не было возможности всучить их обратно девушке. Глафира это прекрасно поняла, поэтому только с грустью посмотрела на синеглазую.