Наследство - Саймон Браун

— Сержант, есть ли у меня сегодня другие посетители?

— Ваше Величество, двое просителей ожидают вашей милости.

— Проводите их ко мне.

В течение следующего часа королева и ее придворные выслушивали жалобы просителей, первым из которых был молодой дворянин с просьбой о возвращении земли, отобранной у его отца во время Невольничьей войны за то, что он выступал против трона. Королева осведомилась о том, что еще потерял отец молодого человека.

— Голову, Ваше Величество, — прозвучал ответ.

— А кто владеет этой землей?

— Вы, Ваше Величество.

Королева объявила, что молодой дворянин не должен отвечать за преступления своего отца, и постановила вернуть землю. Секретарь Харнан записал решение на бумаге. Дворянин поблагодарил королеву за ее мудрость и великодушие и быстро удалился.

Вторым просителем был торговец из Амана, который в пространных выражениях пожаловался на то, что некоторые из чиновников Ашарны запрещают ему торговать в городе.

— На каких основаниях? — спросила Ашарна.

— Лишь на том основании, что я аманит, Ваше Величество, — ответил торговец.

Королева взглянула на своего советника по делам Амана, однако лицо Оркида было непроницаемым. Тогда королева пообещала рассмотреть это дело и снова кивнула Харнану Бересарду.

Она поднялась с трона, давая тем самым понять присутствующим, что прием окончен. Все, видимо, расслабились, и в следующее мгновение тронный зал наполнился низким гулом сотен голосов.

Берейма подошел к королеве и приглушенным голосом очень серьезно сказал:

— Мне говорили, что сегодня ночью вы пользовались одним из Ключей Власти.

— Вы хорошо информированы, — произнесла Ашарна.

— Но об этом говорят все!

— Сын мой, мне бы очень хотелось, чтобы у вас появилось чувство юмора.

— В том, что произошло, нет ничего забавного, Ваше Величество. Вы немолоды, слабы и…

Ашарна взглянула на него.

— Вы хотите сказать — стара и слаба для того, чтобы править?

На возвышении наступила тишина. Все глаза устремились на Берейму. Его лицо вспыхнуло.

— Нет! Я вовсе не это имел в виду. Но если вы будете использовать Ключи, вы изнурите себя…

— Довольно, Берейма, — решительно произнесла Ашарна. — Я королева, а Ключи Власти даны мне для того, чтобы использовать их в нужное время и в нужном месте, притом с достойной целью. Если бы я не использовала их таким образом, я не имела бы права носить корону.

— Но, матушка, для того, чтобы спасти жизнь пьяного калеки!

Теперь краска гнева залила лицо Ашарны.

— Человек, о котором вы говорите, во время Невольничьей Войны служил капитаном отряда Копий Кендры. Он честно служил мне и дорогой ценой поплатился за это. Он умирал от раны, которую получил, оказывая мне еще одну неоценимую услугу…

Берейма повернулся к Линану:

— Спасая его от кучки бандитов…

— Спасая жизнь вашего брата и моего начальника стражи.

Берейма ничего больше не ответил. Он услышал в голосе матери те самые нотки справедливого гнева, которые всегда заставляли дворян, придворных, солдат, мужей и детей замолчать и прекратить спорить со своей королевой.

Ашарна оглядела остальных, включая Оркида и Деджануса.

— Кто-нибудь еще желает высказаться по поводу моих действии сегодня ночью? — Кое-кто покачал головой, большинство просто опустили глаза. — Тогда прием окончен. — Она обратилась к Харнану. — Вас я прошу пройти в мою гостиную. У нас есть корреспонденция, которую нужно разобрать.

Секретарь кивнул, собрал свои бумаги и письменные принадлежности и последовал за Ашарной и ее фрейлинами. Деджанус замыкал шествие. Все разговоры смолкли, и придворные склонились перед выходившей из тронного зала королевой.

Когда она вышла, Берейма обратился к Камалю.

— Это ваша вина, Начальник. Мне говорили, будто вы позволяете моему брату уходить из дворца по ночам и шляться по тавернам и гостиницам в поисках опасных приключений вроде вчерашнего!

Камаль промолчал. Ему было отлично известно, чем могли обернуться возражения одному из членов королевской семьи, в особенности Берейме, который был ярым сторонником порядка при дворе.

— Как можем мы доверять человеку, стоящему во главе Королевской Стражи, защиту дворца, если он не способен защитить даже одного маленького безответственного подростка?

Камаль безучастно смотрел прямо перед собой.

Линан, боявшийся Береймы не меньше, чем самой королевы, хотел было вступиться за Камаля, но его язык, казалось, прилип к гортани.

Берейма между тем закончил публичный выговор начальнику стражи и отошел к группе своих друзей из Двадцати Домов, которые задержались неподалеку и наслаждались зрелищем. Линан подумал, что все они выглядели весьма нелепо в обтягивающих шелковых панталонах по моде, завезенной ко двору совсем недавно из северной провинции Хаксус.

Линан хотел подойти к Камалю и извиниться, но вместе этого лицом к лицу толкнулся со своей сестрой Аривой.

— Это правда? — грозно спросила она.

— Что, сестра?

— Не притворяйся, будто ничего не знаешь, Линан, я слишком хорошо тебя изучила.

Почти такая же высокая, как Берейма, но с золотыми волосами, какие были в молодости у ее матери, Арива производила ошеломляющее впечатление, а когда ее лицо, как сейчас, искажала гримаса гнева и ярости, она напоминала Линану сказки о прекрасных горных ведьмах, пожиравших лица заблудившихся путников.

Ответить он не успел — к ним подошел Олио и сказал сестре:

— Несправедливо об-б-винять Линана в том, что на него напали воры, Арива. В этом нет его вины. И потом, ведь наша матушка сказала, что калека, которому она помогла прошлой ночью, преданно служил н-н-ашей семье и в прошлом.

— Я спрашиваю не о том, что сделала наша матушка, меня интересует поведение Линана.

Она вновь повернулась к Линану.

— Ну так что ты скажешь? — настойчиво спросила она.

— Я никого не хотел подвергать опасности, а меньше всего королеву, — кротко ответил он.

— Ты легкомысленный мальчишка, Линан. В один прекрасный день твой эгоизм может кому-нибудь дорого обойтись.

— Конечно, ты как всегда права.

Линан вовсе не хотел обидеть сестру, но слова сами собой сорвались у него с языка.

Арива вздрогнула, будто ее ударили по лицу. Она взглянула на сводного брата едва ли не с отвращением.

— Ты слишком много себе позволяешь, — отчеканила она и порывисто отошла прочь.

— Что она хотела этим сказать? — спросил Линан у Олио.

Олио пожал плечами.

— Лучше п-п-пойду за ней и постараюсь ее успокоить, п-п-пока она не обидела какого-нибудь приезжего сановника.