Белка в колесе фортуны - Наталья Александрова

– То-то же! – с сомнением отозвалась Лола.

– Только вам придется сменить гостиницу, – деловым тоном продолжила ее собеседница. – То, что за вами следили, наводит нас на серьезные подозрения. Это может быть опасно… за этим может стоять тот же человек, что за исчезновением вашего мужа.

– Хорошо, – Лола кивнула, – заедем в мою гостиницу, я заберу свои вещи…

– Об этом не может быть и речи! – подал голос молчавший до того мужчина. – Мы с таким трудом оторвались от «хвоста», а там вас наверняка караулят! Нет, мы сейчас отвезем вас в безопасное место, а за вашими вещами съездим сами.

– Да? – проговорила Лола без восторга. – Что это еще за безопасное место? Там хоть условия более-менее приличные?

– Не волнуйтесь! – с энтузиазмом воскликнула самозванка. – Комфорт гарантируем!

– Ну да, еще бы вы не гарантировали комфорт при ваших расценках! – проворчала Лола.

Капитан милиции Ананасов пребывал в отвратительном настроении.

Причиной этого было решение, которое они с другом и напарником Гудроновым приняли неделю назад под давлением общественности.

Они с Гудроновым решили завязать.

Конечно, такое радикальное решение они ни за что не приняли бы, если бы к общественности не присоединился их непосредственный начальник Кузьма Остапович Хохленко. Причем полковник Хохленко не просто выразил им свое недовольство. Он ясно дал двум капитанам понять, что он сам и родное отделение милиции расстанутся с ними, если они не завяжут с крепкими спиртными напитками. А еще лучше – если со всякими, даже с пивом.

Короче, полковник просто не оставил им выхода.

Как водится, их решение было добровольным и сознательным.

Разумеется, два капитана отметили это решение посещением популярного бара «Джон Сильвер». Наутро им было очень худо, что укрепило их в принятом решении.

Завязали они с понедельника, поскольку именно с понедельника в нашей стране принято начинать новую жизнь и вообще всякие серьезные дела. Кроме того, понедельник и без того самое отвратительное время года, и два бравых капитана рассудили, что никакая их опрометчивая инициатива не сможет сделать его еще хуже.

Однако, судя по всему, они переоценили свои силы.

Шел только четвертый день воздержания, но Ананасов чувствовал себя так, как будто случайно оказался между мельничными жерновами и чудом выбрался наружу. Или как будто его прожевал соседский ротвейлер Дракула. Прожевал и выплюнул.

Раньше, до того как они завязали, ему бывало плохо только по утрам, сейчас же ему казалось, что вся жизнь превратилась в одно непрерывное утро понедельника.

– Время завязки нужно засчитывать в служебный стаж из расчета день за три, – сказал он Гудронову, наливая полный стакан минеральной воды «Святой источник».

– Лучше день за год, – внес Гудронов поправку. – Надо будет выступить с такой ини… иницити… инициативой!

Ананасов прикрыл глаза, и перед его внутренним взором предстали длинные ряды крепких напитков. Запотевшие бутылки водки, квадратные шкалики украинской горилки, фляжки коньяка тянулись к горизонту бесконечной вереницей.

Он одним глотком выпил минеральную воду, но не почувствовал никакого облегчения.

– Да что ж это такое! – простонал он, открывая глаза. – Может, лучше…

– Нет, Питиримыч, не лучше! – прервал его Гудронов. – Мы же с тобой мужчины, а значит – хозяева своего слова!

– А если я хозяин своего слова, значит, я могу с ним делать что угодно! – простонал Ананасов. – Могу дать, а могу взять обратно! И сколько раз я тебя просил не называть меня этим старорежимным отчеством! Особенно сейчас! Ты ведь знаешь, что у меня нервы на пределе!

Андрей Питиримович Ананасов ненавидел свое церковнославянское отчество. Правда, в настоящий момент он ненавидел все и всех.

А особенно ненавидел телефон, который имел подлую привычку то и дело звонить.

– Гудронов слушает, – проговорил его напарник, поднеся трубку к уху. – Так точно, Кузьма Остапович… выезжаем, Кузьма Остапович! Мы уже там, Кузьма Остапович!

– Да погоди ты, Гудронов, не гони лошадей! – сурово сказал начальник. – Ты лучше послушай и вникни! Третьего дня авария случилась возле Никольского рынка.

– Ну? – не слишком вежливо спросил Гудронов.

– Да ты не нукай, а слушай! – раздраженно заметил Хохленко. – Водитель не справился с управлением, врезался в столб – насмерть…

– А мы при чем? – удивился Гудронов. – Пускай гаишники разбираются…

– Да не перебивай ты! – рассердился начальник. – Тело, конечно, из машины вытащили и в морг отправили. А сегодня сунулись зачем-то в машину – а там змея!

– Ой! – Гудронов с размаху сел на стул.

– То-то что ой! – вздохнул Хохленко. – Так что дело это нам передали…

– Так это ж третье такое…

– Четвертое, Гудронов, – строго поправил Хохленко. – Езжайте, расследуйте, может, что и прояснится! Да подожди, сейчас Любушку с фотографиями пришлю!

Гудронов сдерживался из последних сил, но все же фыркнул.

– Я те похрюкаю! – разъярился начальник. – Я вас обоих когда-нибудь под арест посажу, вот и похрюкаете у меня в камере! Насмешники этакие, совсем девочку затравили! Чтоб сейчас же выезжали!

– Слушаюсь! – заорал Гудронов. Он бросил трубку на рычаг и вскочил: – Все, Питиримыч! Кончай страдать, едем! Полковник распорядился!

– Еще немного, и тебе придется выезжать на мой труп! – простонал Ананасов, безуспешно пытаясь попасть в рукав плаща, и добавил: – Нет, не меньше чем за три года!

– Чего? – переспросил Гудронов.

– День в завязке нужно в стаж засчитывать за три года!

– Да я не о том, с чего ты о трупе-то вспомнил? Вовсе не на труп мы едем, а змею ловить!

– Опять? – простонал Ананасов.

– Опять, – подтвердил Гудронов, – четвертый случай…

Друзья скорбно помолчали. Первое «змеиное дело» произошло полгода назад. Человек умер на лестнице. Подозревали внезапную остановку сердца, пока эксперты не дали однозначный ответ: смерть от укуса ядовитой змеи. Самой змеи не нашли, очевидно, под шумок уползла в подвал. Второй раз женщина упала замертво в лифте, увидев, что на полу свернулась змея. Змея оказалась безобидным ужом, который сбежал из живого уголка юных любителей животных. Как он умудрился это сделать – никто не понял. Дети, естественно, не признались. Живой уголок ликвидировали, зверей разобрали по домам. Дело закрыли, признав смерть женщины несчастным случаем.

Третье дело было самое сложное. Крупного чиновника укусила кобра прямо в кабинете. И снова никого не нашли. Этот день был приемный, в кабинет входило множество народа. Кобра была небольшая, вполне могла поместиться в дамской сумочке, тем более что в этом сезоне модны были сумки большие, объемные. Труп начальника обнаружила секретарша. Увидев змею, она страшно закричала и выскочила в коридор. Пока вызванная охрана жалась по стенам, кобру убил разводным ключом появившийся сантехник, которого вызывали на день раньше. Кобры он не испугался, поскольку решил, что она ему мерещится от некачественной водки.

С этого последнего случая прошло два месяца. Дело так и не раскрыли. Пытались проследить путь кобры, но это оказалось делом невыполнимым, поскольку выяснилось, что в последние годы в городе, да и в стране развелось множество неофициальных змей. В зоопарке только рукой махнули, в террариуме на Литейном клятвенно заверили, что все их змеи целы, а за остальных они не в ответе.

Милицейское начальство сначала не придало всем этим историям большого значения. Тем более что первые два эпизода действительно смахивали на несчастные случаи. Но информация просочилась в прессу, попала к известному криминальному репортеру Булату Мулатову. А тот, как назло, уже целый месяц не мог нарыть ни одной крупной сенсации и ходил по этому поводу мрачный и раздраженный, как не вовремя разбуженный медведь. На радостях он решил сделать сенсацию своими руками, и эти змеиные случаи оказались как нельзя более кстати.

В газетах и телепрограммах замелькали леденящие душу подробности. Журналисты окрестили событие «змеиным делом» и не пропускали ни дня, чтобы не открыть в нем еще какую-нибудь ужасную деталь. По городу поползли ужасные слухи.

Версий было несколько. Одни очевидцы говорили, что собственными глазами видели, как около двухсот ядовитых змей расползались из отдела пресмыкающихся городского зоопарка, не выдержав плохих условий содержания. Другие утверждали, что зоопарк здесь ни при чем, а змеи уползли из института, где их использовали для создания новых лекарств, и были этих змей не сотни, а тысячи. Третьи – что змей специально распустили террористы из какой-то новой организации прогрессивных сатанистов. На одном сходились все: город наводнен ядовитыми змеями, которые подстерегают людей на каждом шагу.

Жители боялись входить в лифты и подъезды, боялись открывать собственные шкафы и холодильники, боялись принимать ванну и ложиться в постель.