История от зверушек - Татьяна Андросова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В общем, когда я без курицы загнала его домой, то рассказала ему всё, что о нём думаю:
— Ты! Потом со мной этим ртом еще и целуешься? — и почистила ему зубы.
Натурально, зубной пастой, человеческой щёткой. Джек настолько впечатлился, что больше ничего на улице даже в развлекательных целях не подбирал. Кстати, реально, Джек был не вонючий, пахло от него мокрой собакой только после купания. Он на ощупь был велюровый, и целоваться с ним было приятно (бабушка переворачивалась в гробу).
В последствии, когда мы с Джекком гуляли по утрам на пустыре с двумя его подружками — курцхарихой Зарой и лайкой Юлой, я только и слышала от хозяев девчонок:
— Зара!!! Плюнь, скотина! — и гордилась тем, какой у меня воспитанный мальчик.
В общем, я уже поняла, что про Джека в одной главе всё не уместится, поэтому
Джекачка. Отрочество и юность
Был ли Джек собакой ребенка, как предполагалось вначале, ещё вопрос. Но, однозначно, росли они вместе. И даже баловались, как мужчины, устраивая серьезный спарринг на полу, но, соблюдая правила игры. Когда сыну исполнилось 13 лет, мама «дождалась» — братья самостоятельно вышли на прогулку.
Как-то раз мы с сыном и Джеком пришли на речку (Джек попал туда впервые). Сын испытывал модель катера на радиоуправлении, и, когда катер застрял где-то на середине, поплыл его выручать, Джек на берегу устроил форменную истерику:
— Брат, куда! Стой! Я с тобой! Мокро! Мать, как ты брата могла туда отпустить?! Верни!
В следующий раз в том же составе на речке Джек вдруг обнаружил, что умеет плавать. Вообще, очень интересно было наблюдать за его процессом самопознания. Он всё-таки зашел за мной и сыном на глубину, когда дно под ногами кончилось, попытался взгромоздиться сыну на ручки (как Джой мне, в своё время). Сын его спихнул, и Джек обнаружил, что плывет. Пришел от этого в восторг, и стал ещё и брызги от самого себя пастью ловить. Доплыв до меня, встал на задние лапы, передние положил мне на плечи, и совсем успокоился. Все стоят в воде «на двух костях,» и он «на двух костях». У всех башка высоко над водой, и у него башка высоко над водой, значит, все правильно!
Так же, на даче Джек первое время боялся спускаться по лестнице со второго этажа, и муж работал «лифтом» — спускал его 40 кг «на ручках». Когда Джек научился спускаться сам, и осознал это, то несколько раз в восторге сбегал наверх и обратно:
— Смотрите, я умею!
На даче, в отличие от Бима, Джек по дорожкам не ходил, хотя мы ему говорили, что надо бы. И очень любил работать землеройкой. Ямы — наше всё! Земля такая удобная, мягкая. Он любил вырыть себе «ванную», и улечься в ней — хорошо, прохладно! Свекровь пробовала обратить его энергию копания в нужное русло:
— Джек, вырой, пожалуйста ямку под этим вот деревом, мы в неё падалицу закопаем! — Иногда получалось. Но трудно было его из готовой ямы уговорить выйти.
Гулять мы ходили в основном на пустырь, и там у Джека сформировалась своя «компашка», с хозяевами которой мы даже 31 декабря умудрялись шампанского выпить. С вышеупомянутыми девчонками (Зарой и Юлой) мы общались, в основном, по утрам. А вечером пересекались с ещё одним метисом Дерриком, взрослым и лысоватым (стаффорд28+боксёр), бордосским догом29 Барриком (полное имя Барон), стаффордшихой Шейлой (очень серьезной, следящей за общей дисциплиной философиней), быстроногой долматинкой30 Понгой (с которой Джек учился бегать, и, однажды, даже перегнал), пожилой лабрадорихой Мией (по прозвищу «Пенсия», потому что она тоже, как Ричик, была чуть ли не первым лабрадором в Ростове, жила в соседнем доме) и молодой лабрадорихой Дайрой, (с которой Джек мерял на пустыре глубину луж) и так далее. О них о всех можно рассказывать бесконечно.
Были у Джека и недруги. Например, когда он щенком в третий раз пришёл на прогулку на пустырь, его обидела наглая лайка, хозяин которой недальновидно считал свою собаку центродавом. На мое замечание, что Джек вырастет и даст сдачи, он ответил, что ему и его псу всё равно.
— К сожалению, может случиться так, что, когда мы вырастем, нам будет всё равно, что вам всё равно! — заметила я.
Так и случилась. Подросший Джек не дал себя в обиду, и лайку наказал.
Был у Джека равнозначный по размеру и весу приятель ризеншнауцер Лео, который ужимками и прыжками напоминал Джоя. Со стороны, наверное, было страшно наблюдать их встречу. Летят навстречу друг другу, грозно рыча, два дуболома. Сходятся грудь в грудь и начинают… играть и дурачиться, подгавкивая и порыкивая. Лео жил с хозяйкой, хозяйкиной сестрой и племянником, ровесником моего сына. И они часто вместе гуляли вчетвером — человеческие пацаны и собачьи. Приятельствовали. Такой кружок по интересам.
Появился у Джека ещё неожиданный друг, с которым они вначале враждовали. На пустырь мы ходили мимо бывшего кинотеатра, ныне колбасного цеха, который охранял большой лохматый пёс по кличке Рыжий или Чубайс. Он очень хотел иметь хозяина и завидовал собакам, у которых он был. Он часто сопровождал работников колбасного цеха вне предприятия и усиленно их охранял. И всегда, если встречал нас, когда мы шли на пустырь, обязательно обгавкивал. Иногда в компании собак, которые охраняли вместе с ним колбасный цех, или ближайшие гаражи. Я всегда отвечала ему дружелюбно:
— И тебе доброе утро!
И вот, как-то мы гуляли, на пустыре никого не было, и Чубайс был один. Обгавкал на входе, как обычно. А потом сел с краю, и за нами наблюдает. И тут я понимаю, что ему скучно, он очень хочет с нами поиграть, просто стесняется. В итоге, решился. Так интересно было за ними наблюдать! Оба не маленькие, в одной весовой категории, оба порыкивают, и оба понимают, что есть граница, через которую, если один из них перейдет, начнется серьёзная свара. И оба придерживаются этой границы, и от того, что оба её знают, но не переходят, получают громадное удовольствие!
