Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть? - Мойес Патрисия
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Господи, Бет! Это правда, что ли?! Нет, этого не может быть! Нет, правда? Господи!
— Вероника! — громко окликнул ее Генри.
Вероника резко повернулась.
— Дядя Генри! — воскликнула она. — Господи, Бет, наверное, это правда! Я хочу сказать, что дяди Генри здесь бы не было, если это неправда! Ведь так, лапочка? — добавила она и бросилась на шею Генри. — Господи, так ужасно было сидеть там, внизу, под замком. Господи, я так рада тебя видеть!
Генри решительно убрал руки Вероники со своей шеи. Теперь коридор был полон таких элегантных женщин, каких Генри не приходилось видеть. Разве что — пришло ему в голову — на страницах «Стиля». Все они пытались громко разговаривать одновременно.
— Меня не интересует, что говорит Дядюшка. Эти макеты…
— Хелен! Кто бы мог подумать! Я всегда считала…
— Нас всех будут допрашивать и пытать очаровательные полицейские…
— Что полагается надевать на допрос с пристрастием? Я думаю, хорошо одетая подозреваемая должна…
— Я прошу всего-навсего фиолетовый «ягуар» и двух ирландских волкодавов и чтобы их доставили к Хем-Хаусу сегодня после обеда. Неужели это так сложно?
— Нэнси в белом, с длинными нефритовыми бусами, а Ронни в…
— Кто теперь будет писать комментарии к фотографиям? Мы с Хелен должны были…
— Ну, если Тереза так к этому относится, видимо, мне надо вернуться на Поланд-стрит. Как она думает, я должен…
— Дорогой, мне жаль, но я не собираюсь убивать снимок с норкой. Я сказала Дядюшке…
— Хелен! Нет, если бы выяснилось…
Не успев перевести дыхание, Вероника сообщила:
— Бет, дорогая, это мой дядя, Генри Тиббет.
Резче, чем собирался, Генри поинтересовался у нее:
— Ронни, что ты здесь делаешь?
— Работаю, разумеется, — ответила она. — У меня повторная съемка с мисс Мэннерс, а потом хлопковые платья для молодежного раздела с Бет. Это Бет Конноли, редактор молодежного раздела.
— Здравствуйте, мистер Тиббет, — вступила в разговор Бет, сморщив свой крохотный носик. Генри счел, что она похожа на куклу. — Боюсь, вы навестили нас в неподходящий день. Сегодня тут еще больший хаос, чем обычно.
Она очаровательно улыбнулась, и Генри помрачнел. Будет очень нелегко вести серьезное расследование среди этих бестолковых детей, какими бы очаровательными они ни были. Как раз в тот момент, когда ему в голову пришла эта мысль, Бет Конноли отвернулась и холодно обратилась к высокой блондинке:
— Мэрилин, я хочу, чтобы вы немедленно позвонили в «Барримода» и отказались от белого кружева. Пошлите курьера к Гарделлу забрать голубой шелк под номером восемьсот семьдесят два и достаньте мне много золотых браслетов и речной жемчуг. Мистер Говард из «Мейфэр джуэлс» в курсе, я говорила с ним. Еще нам нужны лаковые синие туфли на шпильке размера Вероники. Потом скажите в студии, что мы начнем только после обеда, и добейтесь, чтобы Майкл Хили бы свободен в это время. Если не получится, договоритесь с ним на самое ближайшее время, и пусть модели будут готовы. — Она вновь повернулась к Генри. — Мне очень неудобно, но срочно нужно было поговорить с моим секретарем. Всю сегодняшнюю фотосессию приходится пересматривать из-за Парижа.
Генри стало стыдно за свои мысли. Эта девушка, несмотря на юный возраст, была настоящим специалистом в своей области и совершенно точно не была бестолковым ребенком. Он спросил:
— Могу я на пару минут отвлечь Веронику?
— Разумеется. Она не понадобится мне до полудня.
— Спасибо.
Бет вновь улыбнулась и зашла в отдел моды.
Генри и его племянница сидели лицом друг к другу по обе стороны стола в невзрачном кабинете.
— Ты последний человек, кого я ожидал здесь встретить.
— Почему? Я в последнее время много работаю для «Стиля». Дядя Генри, это действительно правда, что она умерла?
— Боюсь, что да.
— Ее убили? — Глаза Вероники увеличились до размера блюдец.
— Мы пока еще не до конца уверены, — дипломатично ответил Генри. — Кстати, Ронни, ты можешь мне кое в чем помочь.
— Правда?
— Ты хорошо знаешь всех сотрудников?
— Не всех. Я никогда не видела мисс Пэнкгерст — все говорят, она была тем еще тираном. С другой стороны, то же самое говорили о мисс Филд, а она оказалась довольно милой. Я хорошо знаю только Бет, мисс Мэннерс и Майкла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Майкла Хили — фотографа?
— Верно. Мы все вместе были в Париже. Только вчера вернулись. Ой да, еще я более или менее знаю Дядюшку. Его все знают.
— Кто это?
— Патрик Уолш, художественный редактор. Он лапочка. Все называют его Дядюшкой, но не в лицо, конечно. Он рычит на людей, — добавила Вероника.
— Я в курсе, — с нажимом ответил Генри. — А его помощника, Доналда Маккея, ты знаешь?
Вероника, к удивлению Генри, покраснела.
— Да, — произнесла она и принялась изучать острые носы своих туфель с большим вниманием, чем они того заслуживали.
— А что насчет…
Зазвонил телефон. Генри взял трубку.
— Эрнест Дженкинс здесь, — устало сообщил сержант.
— Хорошо, — ответил Генри, — пусть поднимается ко мне.
Он положил трубку и повернулся к Веронике:
— Я хочу поговорить с мальчиком прямо сейчас. Тебе лучше уйти. Увидимся позже.
— Могу я выйти из здания?
— Разумеется. Но ты же должна вернуться к двенадцати? У тебя ведь съемки?
— Нет, раньше. К половине двенадцатого. Мне нужно накраситься.
— Ты и так достаточно накрашена, — сухо прокомментировал Генри.
Вероника с жалостью улыбнулась.
— Все девушки в Париже, — пояснила она, — ходят с мертвенно-бледными лицами, густо подведенными глазами и коричневыми губами с черным контуром. Я привезла с собой новую помаду.
— Звучит ужасно.
— Это поразительно. Подожди, и ты увидишь.
— Если ты думаешь, что это сделает тебя более привлекательной для… — начал Генри, но тут же понял, что поддался искушению почитать мораль с позиции мудрого дядюшки, и пожалел об этом. В любом случае у него не было возможности продолжить, поскольку как раз в этот момент в коридоре началось что-то жуткое. Форменный сумасшедший дом.
Начало безобразий возвестил резкий стук в дверь. Прежде чем Генри успел сказать «Войдите!», загремел голос Патрика:
— Олвен! Какого черта ты собираешься делать?
— Это Дядюшка, — сообщила Вероника.
— Я в курсе, — мрачно отозвался Генри.
Низкий женский голос с валлийским акцентом произнес:
— Я хочу поговорить с инспектором…
— Ты этого не сделаешь, черт бы тебя побрал!
— Входите! — громко крикнул Генри.
Дверь слегка приоткрылась, но ее тут же захлопнули снаружи под аккомпанемент звуков борьбы.
— Отпусти меня, ты, скотина! — Теперь девушка тоже кричала, и казалось, она вот-вот расплачется. — Отпусти меня! Я все равно туда зайду!
— Ты не понимаешь, что делаешь, идиотка!
— Ну нет, я все понимаю. Это ты…
— Ты будешь меня слушать, безмозглая девчонка!
— Мне больно!
Дверь опять начала открываться, и опять ее захлопнули. Теперь, что неудивительно, начали открываться и другие двери, и коридор наполнился голосами: сердитыми, истеричными, рассудительными.
— Думаю, — сказал Генри Веронике, — мне стоит взглянуть, что там творится. Ты сиди здесь.
Он взялся за ручку, повернул ее и потянул так сильно, как только мог. Вес Генри смог преодолеть силу Патрика. Дверь распахнулась, и Олвен Пайпер в прямом смысле упала к ногам Генри. Над ней, все еще сжимая ее руку, нависал огромный рассерженный Патрик. За ним коридор заполняли лица и шум голосов, из которых слух Генри смог вычленить высокий женский голос, без умолку повторявший:
— Я этого не вынесу! Останови ее, Дядюшка! Я этого не вынесу!
Второй голос, который можно было различить, принадлежал молодому человеку с сильным акцентом кокни. Он твердил:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Сержант велел мне подниматься. Говорю, он велел мне подниматься. Говорю…
— Тихо, тихо! — проговорил Генри тоном полицейского. — Что тут творится?
— Я пытаюсь остановить эту полоумную девицу, чтобы она не выставила себя полной дурой, вот и все.
