Охотник за нечистью и Похититель Душ (СИ) - Видана Анастасия

Впрочем, чувства юмора у них, к счастью, не было. Тот, что поднял Венельда на ноги, вновь оказался подле него, ухватил за рубаху на спине, дёрнул — парень навалился грудью, рискуя свалиться с другой стороны, однако сумел-таки подтянуть ногу и перекинуть её через седло. По-прежнему невозмутимый Жнец примотал верёвку, скручивающую запястья пленника, к луке седла, и пристроился сбоку от Вороного. В абсолютном молчании отряд двинулся дальше.

Самое страшное было то, что и лес безмолвствовал тоже. Не перекликались птицы, не жужжали над цветами пчёлы, не шуршали в траве грызуны — даже ветер, казалось, притих, затаился. Так бывает перед грозой, когда всë живое замирает в томительном ожидании… Грозы Венельд любил. Могучий разгул беспощадной стихии отзывался песнью в его душе, заставляя томиться о несбыточном. Той ли дорогой идёт, всё ли совершает, что дóлжно — вот какие мысли посещали его во время грозы. Разверзалось небо, громыхало громом, яростно разило молниями, очищало дождём — огненный бог взглядывал на землю, поражаясь и гневаясь людским деяниям, внятно говорил с теми, чьи сердца оставались открыты, сулил покаяние и прощение, а случалось, что и наказывал тех, кого уже поздно было спасать. Всякая нечисть бежала грозы. Должно быть, боялись её и Жнецы. Жаль только, что сейчас всё безмолвствовало не по этой причине — лес не ждал живительного ливня, о нет, он замер от ужаса перед темной нежитью, вершащей свой путь.

Венельд вздохнул, уклоняясь от гибкой ветки, норовящей хлестнуть его по лицу. Сам он молился богине Луне. Кто бы что ни говорил, но это было именно так. Что с того, что она пробуждает и притягивает нечисть? Он и сам не вполне человек — может быть, дело в этом? Тот, кто родился с умением чуять и видеть истинную сущность живых существ, нигде не будет принят за своего. В полнолуние дар его становился особенно силён — это ли не благословение богини? Да и кто, как не Она, обладал способностью рассеивать ночную Тьму? Венельд уважал остальных богов, но если изредка и молился, то одной лишь Луне.

— Эй! — негромко окликнул его Тур. Жнецы и ухом не повели, а Венельд обернулся, конечно. — Как думаешь, откуда они взялись? Куда они нас?..

Парень пожал плечами. С Туром делиться мыслями точно не стоило — незачем загодя выдавать колдуну, что догадался Охотник, кто Тëмных призвал. Ежели ещё и привезут их Жнецы прямиком к своему господину — а Венельд подозревал, что так оно и будет, — то совсем хорошо.

— Что, и догадок никаких нет? — спросил Тур, морщась. Его явно мучила головная боль, да и солнечный свет наверняка не давал покоя глазам — после удара по голове такое бывает, Венельду ли не знать.

— Может, и есть, но не при них же, — проворчал он и поглядел в небо. Дарвела не было видно. И куда подевался? Сокол — священная птица бога Огня — не раз выручал его в битвах с нечистью. Венельд покосился на молчаливых Жнецов. Жуткие создания!

Темные изодранные лохмотья развевались при каждом движении, но ни рук, ни ног не было видно — да и под широкими, низко опущенными капюшонами не угадывалось лиц. Прежде Охотнику за нечистью не доводилось иметь с ними дело, хотя о них он, конечно, слышал, и слухи те были один страшнее другого.

Поговаривали, будто Жнецы забирают во Тьму неупокоенные души колдунов, оборотней, ведьм, владеющих запрещенной магией на крови, и людей, преступивших человечьи и божьи законы. Кроме того, с ними можно было заключить сделку — нанять их в обмен на душу. Интересно, что от них нужно нынешнему нанимателю? Не их же с Туром поймать да доставить, в самом-то деле? Тем более, они и без того к колдуну ехали. Нет, тут что-то другое…

Монотонная езда по безмолвному лесу изматывала. Тура, кажется, доконала головная боль — он подался вперед, прижался щекой к жëсткой гриве своего Вихорька, закрыл глаза. Венельд тоже чувствовал себя неважно: магическая сеть, которой скрутили его Жнецы, словно выпила часть его силы — он до сих пор ощущал ее липкие прикосновения. Интересно, можно ли убить Жнеца — и, если да, то каким способом? Они ведь служители Тьмы и являются с того света, значит, по сути, уже не живы… Парень вздохнул. Ему хотелось только одного — спать. Покориться судьбе, опустить голову, закрыть глаза — а там будь что будет. Уж не морок ли колдовской? Он покосился на Тура: тот спал, покачиваясь в такт шагов своего скакуна. Жнецы всё так же плыли вокруг, не чувствуя усталости. «А ну-ка!» — Венельд едва заметно сжал коленями бока Вороного, заставляя того ускориться. Конь подчинился — прежний хозяин хорошо его обучил. Вихорек тоже прибавил ходу. Венельд улыбнулся. Отлично! По крайней мере, конь его слушается, и, чтобы им управлять, руки не так уж нужны. Вырваться из кольца Жнецов им вряд ли удастся — ни одно живое существо не приблизится по своей воле к созданию Тьмы, а значит, сбить с ног или оттолкнуть с дороги хотя бы одного из Жнецов попросту не получится, но можно ведь улучить момент, когда они рассредоточены — да вот хоть во время привала. Даст ли им это что-то? Хоть со Жнецами, хоть без них путешествие должно завершиться в логове черного колдуна, так стоит ли утруждаться?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Занятый своими мыслями Венельд и не заметил, как тропинка, по которой они ехали, вынырнула из леса и запетляла среди холмов. Лохматое красное солнце заваливалось за горизонт, день клонился к закату. Немудрено, что сил почти не осталось! Что такое несколько глотков воды для крепкого мужчины? Нет, от Жнецов, пожалуй, стоит освободиться…

А те будто и не собирались останавливаться — двигались всё так же размеренно, держали круг. Измученные голодом и жаждой кони, устав бояться, время от времени опускали головы, хватали мягкими губами траву под копытами. Жнецы не препятствовали, но и не замедлялись. Венельд привычно — в который уже раз! — поднял глаза к небу. Высоко-высоко, под самыми облаками, скользила маленькая чёрная точка. Дарвел! Сокол не снижался, парил в вышине, не выдавая своего присутствия. Парень облегчённо вздохнул — и вот тут-то его, точно молнией, пронзила давешняя тревожная мысль: Тиша! Девчонка была дочерью порабощенного, в чьей голове хозяйничал чужой злой разум. А ведь тайное имя ребенку нарекают отец с матерью! Раз оно было известно Гелерту, то, стало быть, и колдун его знает. Он едва не поделился своим открытием с Туром, но вовремя прикусил язык.

Между тем двигающийся впереди Жнец поднял руку, и все остановились. Венельда и Тура стянули с седел, усадили на землю спиною друг к другу, обмотали веревкой. После стреножили лошадей. Водой в этот раз пленников обливать не стали, поднесли фляжку к губам, позволили сделать несколько глотков. Сколько там до Норавии ещё ехать, несколько дней? Планируя путешествие, Венельд и Тур не собирались сворачивать к холмам, хотя здесь можно было порядочно сократить дорогу. Это место пользовалось дурной славой, да к тому же, заканчивалось болотами — непроходимыми, как говорили. Трясина раскинулась на много миль: считалось, что проникнуть в Норавию отсюда попросту невозможно. Жнецы, однако, полагали иначе.

Холодало. Ощущая лопатками крепкую спину Тура, Венельд закрыл глаза и попытался расслабиться. Сон теперь оставался единственным доступным способом восстановить силы, и этим следовало воспользоваться.

— Эй! — негромко позвал норавиец. — Не спишь?

Уснешь тут! Венельд поëрзал, открыл глаза:

— Чего тебе?

— Выбираться бы надо, а? Как думаешь?

— Спи. Сил надо набраться, вот что я думаю. А там поглядим.

— Жуткие твари! — передернул могучими плечами Тур. — И отдыха им не нужно…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Жнецы, действительно, замерли в некотором отдалении, всё так же окружая зловещим кольцом и лошадей, и пленников, — безмолвные черные тени в развевающихся одеждах.

— Спи, — повторил Венельд. — Спи!

Глава 11. Тиша

— Господин наместник! — тоненький детский голосок заставил Милдрена Хоупа замедлить шаги и оглядеться. Неподалёку от него около стены стояла девчонка — маленькая, хрупкая, неприметная, косички торчат, однако взгляд требовательный и не по-детски серьёзный.