Ради подруги - Александра Мадунц

— Василису?

— Я считала, кот, назвала Васькой. А это Василиса. Иногда смотрю я на нее и думаю: «Вот ведь повезло тебе, Василиса! Миллион красивых и умных кошек всю жизнь мучатся на помойке, а ты благодаря мне катаешься, как сыр в масле. И даже спасибо от тебя не дождешься!» И ведь страшна, как смертный грех, правда?

— Не знаю, — холодно ответила я. — Между прочим, я не имела счастья ее увидеть — было темно. По твоим воплям надеялась как минимум на росомаху.

Интересно, нас успели заметить? Услышать-то, разумеется, услышали…

— Нет, конечно, — с присущим ей оптимизмом махнула рукой Света. — Они наверняка решили, что это Василиса с мышами воюет. Мужики раньше ставили мышеловки, но я запретила. Я часто прихожу на работу первая и не могу зайти в комнату, если вижу окровавленную мышь. У нас такие мышеловки, которые — бац! — и прихлопывают.

Я решила, что вопрос кошек и мышей сейчас не слишком актуален, и перевела разговор на другое.

— Я тебя предупреждала по поводу Юлечки или нет? Вот ты и получила! Если б не она, все прошло бы прекрасно. Ты забрала бы свои бумаги и спала спокойно. И еще от нее получишь, можешь не сомневаться! Она еще себя покажет!

Признаюсь, Юлечку я невзлюбила с первого взгляда. Света подобрала ее на шейпинге, где занималась коррекцией своей и без того очаровательной фигуры.

— Представляешь, — радостно поделилась она, — у нас там есть одна девочка — ну, такая некрасивая! Ни груди, ни талии. Она говорит, что мечтает стать похожей на меня. Но не надеется. Такая несчастная! Я ей подарила свои лосины. Те, зеленые. Пусть порадуется, правда?

Вскоре несчастная Юлечка дневала и ночевала у Светы. В тот период я с этим ангелочком и познакомилась, причем восторга подруги отнюдь не разделила. Юлечка показалось мне особой, умеющей не упустить своего — а часто и чужого. Разумеется, она доверительно сообщила мне, что до встречи со мною думала, что женщина не может быть и красивой, и умной одновременно, однако теперь переменила свое мнение и не устанет благодарить судьбу за эту удивительную встречу. Но я, жестокая, вовсе не собиралась дарить робкой девочке за сей панегирик лосины. Тем более, что их не имела. Наоборот — я предупредила Свету, что общепринятое мнение о том, будто женщина любит ушами, а мужчина глазами, не вполне истинно. В частности, Светин муж — в то время еще актуальный — явно купается в комплиментах, которых раньше в таком количестве ему не перепадало никогда. Моя подруга обиженно заявила, что ее муж не слепой и Юлечкой не прельстится ни при каких обстоятельствах. И что бедненькой девочке не нравится жить с родителями, которые мешают ее личной жизни, поэтому пусть поживет месяцок в гостях.

Спорить было бесполезно. Света разделяла распространенное заблуждение, что страшненькие и необразованные простодушны и благодарны каждому, кто обратит на них внимание. Поэтому их надо опекать — ведь умные и красивые пробьются сами. В результате, например, в скором времени Юлечку поставили вести шейпинг в одной из групп — по словам руководительницы, несчастное дитя не имеет никаких способностей, а ведь на хлеб ей зарабатывать надо! А претендующая на ту же должность Вера весьма спортивно одарена и с легкостью найдет другое место. Список Юлечкиных побед легко продолжить. Кроме меня, не попалась на ее удочку одна Настя, наотрез отказавшаяся бесплатно заниматься с нею английским — несмотря на Светины уверения, что ведь заброшенный эгоистичными родителями ребенок совсем ничего не знает, так надо же его хоть чему-нибудь научить! Настя заявила, что такие, как Юля, все, что им требуется, знают с рожденья. И была совершенно права.

Разумеется, через некоторое время скромная мышка вытеснила Свету из семейной постели, что моя подруга и обнаружила, вернувшись не вовремя домой. Однако Юлечка и тут была оправдана. Она так трогательно описала жестокую борьбу с охватившим ее непреодолимым чувством, твердое решение ни за что, ни за что не причинять боли самому дорогому ей существу — Свете, потом случайное прикосновение руки желанного мужчины… порыв физической страсти, затмевающей разум… ужас от совершенного… понимание того, что со стороны Сережи это была не более, чем жалость… Короче, мое сообщение, что нет худа без добра и Юлечка по крайней мере будет выдворена из квартиры, Света встретила с недоумением.

— Ей и так тяжело, — объяснила она, — так неужели я могу ее выгнать? А то, что она влюбилась в Сережку, вполне естественно. Я тоже в него когда-то влюбилась. Главное, что он любит не ее, а меня. Я вот думаю о другом — не взять ли мне ее к себе на работу? Секретаршей. Работа легкая, платят порядочно, и как раз место освободилось. Не вечно же ей, бедной, за гроши вкалывать. Ты как считаешь?

Я поведала подруге о горбатом, которого исправит лишь могила, и вскоре Юлечка была пристроена. Я надеялась, что на этом она успокоится, получив от Светы все, что могла, однако я ошибалась. Несчастной девочке явно не нравилось тесниться втроем под одной крышей, и она нашла простой выход. В результате, вернувшись как-то с работы домой, Света услышала от своего мужа слова, которые даже ее привычное к речи новых русских ухо выдержало с трудом — и слова эти относились к ней и к ее поведению. Оказалось, что Юлечка живописала Сергею некоторые факты Светиной биографии — и те, которые моя подруга по дурости поведала ей сама, и подхваченные в офисе, — разукрасив их в меру собственной фантазии. Не скрою, скромность — не главное из Светиных достоинств, однако то, в чем обвинил ее муж, неизмеримо превосходило даже самые смелые ее демарши. Поэтому, оскорбленная, она излишне эмоционально высказалась ему в ответ, и, на радость Юлечке, они разругались вдрызг. Развестись, правда, не развелись — подозреваю, что хитрый Сережа, понимая, с кем имеет дело, предпочитал числиться женатым — но расстались. Именно поэтому у Светы и возникла такая нужда в отдельной квартире. И вот теперь из-за все той же… уж не знаю, как ее назвать… мы остались ни с чем! Вот ведь вредная особа!

— Почему она не могла выбрать для своих сексуальных упражнений другое место? — кипела я. — У вас в офисе что, других мест нет?

— Сколько угодно, — грустно кивнула Света. — И она о них знает, это точно.

— А почему ночью? — не прекращала гневаться я. — Дня ей мало?

— Днем мы работаем, — назидательно пояснила мне подруга. — И потом, днем там сидит Борька. А при нем она не может.

— Стесняется, что ли? — не поверила я.

— Нет, но она считается его телкой. А он все-таки замдиректора — величина. Он обидится, если увидит ее с охранниками. А ей, бедной, явно мужика не хватает. С Сережкой они расстались.

Я оживилась:

— Наконец-то приятная новость. Хоть кто-то ее раскусил!

— Да, Сережка сказал, что они не сошлись характерами. Поэтому она вернулась к родителям. А они очень строгих правил. Не позволяют ей домой мужчин водить.

Я пожала плечами. Да уж, результат строгого воспитания был налицо!

— А от Борьки ей проку мало, — сочувственно продолжила Света. — Вот и вынуждена, бедная, изворачиваться. Я, честно говоря, и не знала.

— И чем же ее не устраивает ваш Борька? Ей что, необходим целый легион?

— Два — еще не легион, — подумав, возразила мне подруга, — и три тоже. А Борька последнее время… ну, не очень, чтобы очень. Понимаешь? И почему, абсолютно непонятно.

— Из-за кормов, — машинально ответила я. Дело в том, что брат моей подруги Маши — ихтиолог, специалист по выращиванию осетров, и последнее время его крайне волновала проблема их размножения. Почти во всех питомниках самцы прекрасно прибавляли в весе, а оплодотворять икру отказывались. И лишь после долгих раздумий он понял, в чем причина. Сейчас появилось множество импортных кормов, от употребления которых рыба жиреет, но теряет потенцию. А наших кормов требуется больше, зато все они идут не в жир, а в… в общем, впрок. Это я и поведала Свете.

— Надо же, — изумилась она. — А ведь действительно мысль! Знаешь, Эдик тоже… ну, не очень, чтобы очень. И тоже ест все импортное из супермаркета. Как Борька. Лицо такое стало — поперек себя шире, а потенции нет. Слушай, а правительству нашему, наверное, бесплатно что-нибудь такое выдают. Как ты считаешь?

— Не знаю. С чего ты взяла?

— А ты не замечала? Вот был симпатичный мужик, попал в правительство, в

Думу или еще в какое-нибудь такое место — а через месяц лицо в телевизор не лезет. Не помещается, честное слово! Я давно удивлялась — специально их, что ли, откармливают? Импортными кормами.

— Потенцию понижают, — мрачно предположила я. — Чтобы не слишком быстро размножались. Только я телевизор не смотрю, поэтому их не вижу.

На сей светлой ноте мы и расстались.

Следующий раз Света возникла через неделю, позвонив по телефону.

— Ты ведь любишь театр? — подозрительно сладко спросила она.