Мой друг – Тишина - Игорь Сотников

– Ну всё Точь, ты точно достал. – Всё не унимается Тишина, чьи шутки так себе шутки, но их теплота греет душу, и оттого они находят понимание в потрясывающихся от веселья и частично от смеха, животах его слушателей. Но не успел Тишина от своего веселья образумиться, как входная дверь открывается и на пороге туалета, перед лицом всей честной компании, оказывается ещё один нуль, который, явно без всякого преувеличения, спешил только по своим, не требующих промедления частным делам. И он, будучи уверенным в том, что сейчас сумеет успеть (а уверенность ему придала не запертая на засов дверь, которую не утрудился прикрыть за собой никто из вошедших), что с первого удивленного взгляда стало понятно, не ожидая здесь никого, не то что увидеть, но и встретить, уже в некотором предощущении ворвался сюда.

– Во как! – И если Тишина должно вслух среагировал на появление здесь нового лица, то тот в свою очередь, не сумел ничего сказать, а замерев на месте, со своим особым лицевым выражением, где сквозил открытый рот, из которого (не хватило сил) наружу не вырвалось ни одного слова, всем своим видом олицетворял изумление.

– Ну, чё встал. Проходи, не стесняйся. – Ответил за всех Тишина, который, по всей видимости, только один придавал значение этому новоявлению, когда как все другие и каждый в отдельности, занимался сам собой. Но вновь прибывший, было явно видно, что он что-то особенное задумал, раз, стоя в совершенно неподходящей для удобного стояния в переходной позиции, от бега к ходу, совершенно не реагировал на любые призывы Тишины.

– Я понял. – Тишина, стукнув себя по лбу, пришёл к разгадке, которую своим видом задал этот вновь прибывший нуль. – Ему нужна своя особенная тишина, в которой, только его глубокая мысль, будет тем шумным фоном, способствующему его действию здесь. Так что, всё, заканчиваем прихорашиваться, и освобождаем помещение. – Тишина принялся шлепками подбадривать своих не спешащих спутниц, чьи взоры, для того чтобы они были более притягательны, должны были зарядиться магнетизмом, которое, как все знают, излучает всякое зеркало. Так что нет ничего удивительного в том, что они постоянно вертятся у зеркала, и их от него, всегда только трудом можно оттащишь. Ну а мужской половине, всегда полагающейся на нечто другое, не грозила такая опасность, и они без лишних напоминаний, подвинув в сторону эту онемевшую и застывшую статую бегуна, вышли в коридор гостиницы.

– Ну что ж. Пойдёт на красную дорожку, торговать лицом. – Выйдя вслед за всеми, Тишина озвучил свои планы на сегодняшний день. После чего, вся компания неспешно направилась обратно к лифту. Ну, а пришедший в себя бегун, тотчас занял свою диспозицию, откуда он, придя в себя, очень эмоционально, не стесняясь в выражениях, бросил им вслед свой приговор:

– Продюсеры, твою медь!

Глава 3

Красная дорожка, всегда предтеча скатерти-дорожки.

– Глядя эту красную дорожку, по которой не вступала нога простого человека, я вижу в этом глубокий символизм. – Остановившись в холле у парадного входа в ресторан, где было намечено проведение благотворительного вечера, размышлял Тишина. Ну, а задуматься ему, не то что хотелось, а пришлось, глядя на то, как красуются перед падающей от экстаза в обморок, отодвинутой за ограждение, публикой и фотографами, поднимавшиеся по этой дорожке, ведущей в ресторан, вновь прибывшие люди не люди, а как они называли себя, просто звёзды.

– В нашем случае, красный цвет уже давно не ассоциируется с красивым. Нет, здесь ему больше ассоциативно подойдёт цвет крови, без пролития которой, в прямом и переносном смысле, тебе никогда не оказаться здесь. – Тишина оскалился в улыбке, в ответ на кивок мимо проходящей, с трудом забыл, что за звезды.

– Кто это? – спросил питающий страсть к любопытству Ростик.

– А я почём знаю. – Пожав плечами, ответил Тишина. – Хотя почём, я не только знаю, но как продюсер, обязан знать. Ха-ха. Да и посмотри, какие у них хищные улыбки. Нет, что, не говори, а травоядным здесь делать нечего.– Сделал окончательный вывод Тишина и, заметив, что они здесь с Ростиком, находясь в стороне от важных событий, остались одни, решил, что такое положение вещей негоже. После чего быстро сфокусировал свой взгляд на толпу и, обнаружив Мару и Комашу, красующихся на фоне тех рекламных обоев, напротив которых всегда впечатляют себя различные публичности, Тишина, кивнув Ростику, направился к ним на выручку.

Ну а эта его выручка, как заметил оставшийся на своём месте Ростик, заключалась в том, чтобы занять центральное место позади них и, обняв их за плечи, с видом монументальной независимости, в которой так и проблёскивают неограниченные возможности сего человечища, позволить запечатлеть себя на обложку какого-то там супер глянцевого сплетника.

– Что, и мне что ли куда-нибудь протолкнуться? – заскучав на одном месте, Ростик решил не стоять на месте. После чего и вправду пошёл куда-нибудь протолкнуться, без чего здесь, в этом водовороте лиц, задов и информационных поводов, которыми одаривали вновь прибывавшие сюда гости вечера, было сложно сделать. Ну а так как путь наверх, всегда несколько сложней, нежели под горочку, то Ростик, не обладая крепкими локтями, свой выбор остановил на том, чтобы немного спуститься по лестнице вниз. Ну, а там, найдя какую-нибудь свободную нишу среди людей разных профессий, но одного любопытствующего склада ума, окруживших со всех сторон эту лестницу славы, он так уж и быть, попробует втиснуться и понаблюдать.

Что, как оказалось, не так-то легко осуществить, когда на пути встаёт человеческое любопытство, а уж его пододвинуть, под силу только ещё большему любопытству, которым Ростик, судя по всему, не обладал. Так что ему пришлось довольствоваться всеми этими видами проходящих персон, только в том ракурсе, которые ему открыли широкие спины впереди стоящих людей. И как бы Ростик не пытался привстать на носочки для того чтобы увеличить свои обзорные возможности, ему это не помогало, потому что впереди стоящие, казалось что спиной чувствовали эти манёвры Ростика, ну а этого они допустить не могли, и сами в это же время поднимались на носочки. Ведь они всё-таки не зря толкались, и значит, должны иметь лучший обзор по сравнению с этим умником, который ничем даже не пожертвовал (отдавленными ногами, порванными пуговицами на рубашке, сбитой причёской и т. д. и т.п.), а таким лёгким способом, тоже хочет всё хорошо видеть.

Впрочем, как бы эти впереди стоящие спины не мудрили, Ростику всё-таки удалось найти сквозную щель, через которую, без большого простора для манёвра для глаз, можно было вскользь, на уровне плеч, увидеть проходящие блестящие и отдающие (хотя, дабы не вышло недоразумений, нужно уточнить, что контекст употребления этого слова, не подразумевает, что либо отдавать) лоском тела звёзд красных дорожек. Что, в общем-то, для натур прямых, было не слишком уж захватывающим зрелищем. Вот если бы они, не кулуарно, с помощью интриг, а в прямом смысле, во всех этих платьях и на каблуках, соревновались по бегу на этих дорожках, то, пожалуй, было увлекательнее наблюдать за этим бегом с препятствиями.

Ну а Ростик, спустя своё зрительное внимание, напечатлевшись, уже было хотел отстраниться от всего этого зрелища, как вдруг, после того как очередное тело, занимавшее весь обзор его видения, прошло мимо, перед глазами Ростика возникло нечто совсем другое, а именно очень внимательно смотрящие на него глаза. От такой неожиданности Ростик теряется и как делают внезапно наткнувшиеся на неожиданность люди, одёргивается назад, боясь, как бы эта неожиданность не попала ему в глаз. После чего, на мгновение замешкавшийся Ростик, немного успокаивает себя и, собрав всю свою волю в кулак, начинает постепенно приближаться к той обзорной нише, куда он один миг назад и смотрел. И вот Ростик, чуть ли не зажмурившись, смотрит туда и само собой видит не тот впечатливший его чей-то взгляд, а всего лишь нечёткий силуэт какой-то, только что появившейся новой звезды.

– Ладно, подождём. – Решает для себя Ростик и начинает ждать, когда эта проходящая звезда на красуется, накрутится и наделает всего того, чего ей вздумается. Ну и само собой, следуя одному из подлых законов, эта заслонившая Ростику всю видимость звезда, оказалась очень деятельной и думающей особой, которая только что и умела делать, как выводить людей из себя, когда вывести её из себя или откуда либо, было совершенно бесполезным делом. Что и говорить, а это у неё хорошо получалось делать, раз Ростик уже весь взмок, ожидая, когда она угомонится и отправится разбавлять собой чей-нибудь фуршетный столик.

– Да когда ты, наконец-то, закатишься. – Ростик в сердцах, даже позволил себе, по отношению к звездам кощунственную мысль, которую услышь они, то, пожалуй, ему не сдобровать, и под свист этих звёзд, полетел бы вниз по лестнице. Ну а что он мог поделать, раз не понятно почему, он вдруг проникся навязчивой идеей увидеть эти глаза напротив, которые не дай бог, из-за этой вертихвостки, возьмут и не дождутся его. Но нет, и стоило только Ростику уже впасть в отчаяние, как звезда освободила проход и тотчас, с другой стороны дорожки, на Ростика воззрились эти очень любопытные, все в слезливых блёсках глаза. Правда, сейчас Ростик понял, что при первом взгляде на эти глаза, он впал в пространственную ошибку и что эти глаза напротив, скорее смотрели на проходящих звёзд, чем на него. Ну а то, что они пространственно находились строго напротив него, как раз и дало ту иллюзию, в которой ему показалось, что они смотрят именно только на него. Хотя, как ему кажется, они и сейчас это делают, не сводя своего взгляда с него.