А. Амман Путь отцов - А. Амман

Подобно Тертуллиану, епископ карфагенский пекся о девственницах, посвятивших жизнь Христу. В трактате «Об одеянии девиц» он воспрещал им кокетство, украшения, румяна, окраску волос, присутствие на брачных пирах, чреватых распутством, хождение в публичные смешанные бани. Другими словами, он призывал их неусыпно хранить свою добродетель и никогда не быть во искушение другим. Здесь проявились характерное для него чувство меры, стыдливость, сдержанность. Идя по стопам Тертуллиана, он, в отличие от него, не впадал в излишества и писал с тем тактом, который предвещает Амвросия.

Кое–где он следует за Тертуллианом шаг в шаг. Он ничуть не скрывал этой зависимости, даже подчеркивал ее, когда писал о молитве, о терпении, о мученичестве или о смерти. Перед Учителем он преклоняется вплоть до полного самоуничижения. Эта зависимость не мешает, однако, проявлению его собственных качеств: тонкой наблюдательности, пастырского чутья, умного милосердия. Он куда менее оригинален, чем Тертуллиан, зато ближе к духу Писания.

Язык Киприана — классический до изысканности. Отказавшись от многого, он не счел нужным отказываться от изящества формы. Ему, правда, не хватает той живости, какой отличаются сочинения Тертуллиана, его теологические соображения несколько монотонны; пастырский талант в полной мере сказывается лишь когда речь заходит о нравственных и политических вопросах. Он наиболее самобытен в «определении отношений с современной действительностью».

ЛИЧНОСТЬ

Самым естественным способом выражения была для Киприана его переписка. Документ первостепенного значения, она содержит множество бесценных сведений о церковной организации, уставе, богослужении того времени. С ее помощью можно уяснить, как представлял себе Киприан роль и обязанности епископа. В ней нам открывается человек.

Он превозносит устав, видя в нем «охрану надежды, скрепы веры, руководство на пути спасения». Его обеспечивает иерархия. Киприан много пишет о правах епископа, но не забывает и об обязанностях. «Епископ в Церкви и церковь в епископе, и кто без епископа, тот вне Церкви». Он ясно сознавал место христианского люда и законность его вмешательства в дела церковной организации. Он выстроил иерархию, закрепил функции, ввел в обиход африканские соборы. Он был первым во многом.

Киприан не ограничивается общим руководством и обеспечением дисциплины, он заботится обо всех и каждом и прежде всего о бедняках, о вдовах и сиротах, исповедующих христианскую веру. Соборный человек, он любил мир, единство и согласие, ради них он жертвовал и своим самолюбием и даже стремлением к порядку.

Из переписки мы явственно видим, что Киприан не довольствовался лишь изложением возвышенных идей, он превращал свои принципы в руководство к действию. Послания полностью соответствуют его поступкам. Этот правитель был на удивление гармонической личностью, он соединял убежденность с мягкостью, осмотрительность с энтузиазмом, предвидение с практической хваткой. Человек деятельный, он жил мистической жизнью, столь же полно отдаваясь молитве, сколь и реальным делам. Подобно Оригену, он пребывал в состоянии духовного подъема, и предвидение мученичества укрепляло его. В его сочинениях поразительно часто заходит речь о видениях.

Теология и деяния сливаются у Киприана в молитве. Он молится, как верует, с той же заботой о сохранении единства и евангельского одушевления Церкви. При сравнении с Тертуллианом особенно явственна церковная устремленность его молитв.

«Молитва наша публична и совокупна, и, вознося ее, молимся не об одних себе, а обо всем народе христианском, ибо с ним едины. Господь мира и согласия учит нас единению, и Он желал, чтоб каждый молился обо всех, ибо и сам Он свел нас всех воедино». («О воскресной молитве», 8).

Писание Киприана были столь действенны, что о нем при жизни складывались легенды. Богатому прибавится, говорит пословица. Его литературное влияние было велико и на Западе, и на Востоке. Его деятельность стала вехой латинского законодательства. История предала забвению некоторые примеры его непоследовательности и сохранила облик истого мужа Церкви: «Никому не дано назвать Бога Отцом, не назвав Церковь матерью», — это слова Киприана, и их не устают повторять.

Вскоре его начали путать с магом Киприаном, и таким образом зародился отдаленный прообраз доктора Фауста. Главнейшее же свидетельство, которое он нам оставил, — его мученичество.

МУЧЕНИК

В августе 257 г. император Валериан издал новый указ о преследовании христиан. Киприану было предложено принести жертву. Он отказался и был сослан в городок Курубис, где провел около года, продолжая опекать свою епархию, рассылать единоверцам утешительные послания и оказывать материальную поддержку, о которой он в своем деятельном милосердии никогда не забывал. Он готовился принять мученическую смерть, ибо в видении, говорил он, ему открылось, что он будет обезглавлен.

Через год вышел новый императорский указ, еще суровее прежнего. Киприана призвали в Карфаген. Он явился туда, лишь когда в город возвратился проконсул. Ибо, писал он со свойственной ему весомостью, «подобает, дабы епископ исповедовал Господа в главном городе своей епархии и оставил народу своему память о своем исповедании». Он готовился к смерти с той же мужественной прямотой, какую являл всей своей жизнью.

Когда верующие узнали о прибытии их епископа, они окружили его дом. Киприан со своим обычным тактом потребовал лишь, чтобы из толпы увели девушек, дабы им не подвергаться оскорблениям солдат. Последняя ночь перед судилищем протекла в неусыпном бдении, словно над телом мученика. Наутро епископ предстал перед проконсулом. Сохранилась запись разбирательства, краткая и полновесная.

«Ты ли Фасций Киприан?»

«Да, это я».

«Ты ли здешний папа этих святотатцев?»

«Да».

«Божественные императоры повелели всем принести жертву».

«Я это знаю».

«Обдумай».

«Делай, что тебе приказано, обдумывать тут нечего».

Проконсул поразмыслил и вынес приговор:

«Повелеваем, дабы Фасций Киприан был предан смерти путем отсечения головы».

«Благодарение Богу, Deo gratias», — ответствовал мученик.

Осужденного тут же повели к месту казни. Он снял плащ, затем мантию, препоручив ее диаконам. Оставшись лишь в льняной тунике, он преклонил колена и погрузился в долгую молитву. Он по–царски одарил палача двадцатью пятью золотыми монетами. Он сам наложил и туго стянул наглазную повязку и, в знак последней покорности дав диакону и священнику связать себе руки, принял смертельный удар.

Это было 14 сентября 258 года. Почитание его тут же распространилось по всей Африке: чтили одного из замечательнейших епископов Христовой Церкви. Долгие века он оставался небесным покровителем Африки. В Карфагене ему было посвящено несколько храмов. До нас дошли проповеди св. Августина на празднествах в честь знаменитого карфагенца.

Киприан напоминает иных епископов новых времен, например, Салиция или фон Галена, он из тех железных натур, которые всегда как бы без усилия остаются на высоте своего положения. Их можно пригнуть, но не сломить. Они величественны и в драматический момент тяжких испытаний и на равнине повседневного бытия. Они героичны без надрыва, когда требуется героизм, — так проявляется нерушимое благородство их духа. Лишь смерть дает нам истинное представление об их жизни.

Христианин молится всегда как член общины, собранной единым Отцом. Даже в одиночестве он не теряет связи с собратьями — чтобы увериться в этом, ему достаточно произнести слова молитвы Господней.

ДА БУДЕТ МОЛИТВА НАША ОТКРЫТОЙ И СОВОКУПНОЙ

И прежде всего наш наставник в делах мира и единства не желал, чтобы мы молились в одиночку и порознь, дабы молящийся не о себе лишь молился. Мы не говорим: Отец Мой, иже еси на небесах; не говорим: хлеб мой насущный даждь мне днесь. И никто не молится о себе, чтобы Бог оставил ему долги его, не вводил его во искушение и избавил его от лукавого.

Молитва наша открыта и совокупна и, вознося моление, молимся не об одних себе, а обо всем народе христианском, ибо с ним со всем едины. Господь мира и согласия учит нас единению, и Он желал, чтоб каждый молился обо всех, как и сам Он свел нас всех воедино.

Трое отроков в огненной пещи блюли этот закон молитвы, и были в молитве своей едины, и она исторгалась из единого сердца. Писание свидетельствует об этом и в повествовании о том, как они молились, дает нам образец, дабы мы знали, какова должна быть наша молитва. Моление их было крепким и действенным, ибо смиренная, простая и одухотворенная молитва угодна Богу. «Все они, — сказано нам (Деян 1, 14), — единодушно пребывали в молитве и молении, с некоторыми женами и Мариею, Материю Иисуса, и с братьями Его».

Единодушно они пребывали в молитве, из чего явствует и их рвение, и единство. Ибо Господь, собирая единодушных в доме Своем, введет в свои предвечные небесные обители лишь тех, кто молился совокупно, заодно с другими.