Старая Земля - Кайм Ник

Абидеми обдумал его слова и безразлично пожал плечами:

— Что ж, раз уж мы рождены в огне…

Зитос кивнул, прекращая беззлобное подшучивание над Гарго.

— Значит, пепел и пламя, — сказал он и снова активировал вокс. — В бездну, черный кузнец. В пламя и преисподнюю Смертельного Огня. Там ждет нас наш отец.

Гарго ничего не ответил. Он услышал по воксу пение Абидеми и свирепо усмехнулся.

Штурмовой катер резко накренился, крутой поворот вызвал яростные вспышки и пронзительный вой стабилизаторов.

Они понеслись к трещине в склоне горы. Пламя лизнуло корпус, оставляя на бронированных пластинах новые отметины. Куски шлака посыпались на нос корабля, и отдельные фрагменты так и остались на поверхности, все еще продолжая тлеть. Гул растревоженной земли усилился до невыносимой мощности, его вибрация сотрясала кости и сам остов катера, как будто разъяренный великан тряс его, зажав в кулаке. Потрескивающая темнота вулканического облака окутала корабль со всех сторон.

Но корабль нырнул в гору и исчез, оставив позади дурные предчувствия и посрамив темноту.

За остеклением кабины перед пилотским троном Гарго зияла полная темнота. Волна пепла и сажи прокатилась по наклонной поверхности, ограничив возможность управления исключительно сенсорами.

Это был самый настоящий полет вслепую. Летчик прислушивался к доносящимся снаружи звукам, определяя высоту тона и угол направления горячего воздуха, поступающего из горы навстречу катеру. Он держался лицом к потоку, стараясь не допустить неверного поворота, который неизбежно бросил бы их прямо в скалу.

Модель катера называлась «Громовой ястреб». Боевая машина, нашедшая применение во время войны, хотя и мало используемая в Великом крестовом походе. Он не обладал размерами и грубой мощью «Грозовой птицы», зато имел преимущество в маневренности. Но каким бы крепким он ни был, столкновение со скалой внутри вулкана неизбежно закончилось бы его гибелью. Потому–то Гарго очень внимательно прислушивался, стараясь избежать катастрофы.

Почти через минуту остекление стало очищаться. Жар лавы, наполнявшей бездну, выжег всю налипшую на него сажу.

Гарго стиснул зубы и потянул на себя штурвал.

— Кровь Ноктюрна!

Двигатели отозвались на резкий подъем пронзительным визгом, но опасность столкновения миновала.

Пилот выровнял корабль, уменьшил частоту биения сердец и, оглядевшись по сторонам восторженно вздохнул. Перед ним раскинулась пещера, огромная, словно целый город. Трещина в её стенах уходили в глубину, окутанную дымом, гигантскими изогнутыми когтями. Море лавы выбрасывало огненные щупальца, поглощая расплавившиеся обломки скалы. Пламенные столбы, несмотря на свою недолговечность, вызывали благоговейный трепет. Плотные тучи сернистого газа завивались замедленными смерчами и грозили рассеяться в любой момент, но на пути их поджидали всё новые и новые выбросы. Покатый потолок далеко наверху ощетинился каменными копьями сталактитов, истекающих едкой щелочью и коррозионными газами.

Но какое бы сильное впечатление ни производила пещера, оно меркло в сравнении с её обитателями.

Гарго видел их сквозь клубящуюся пелену пепла…

Настоящие великаны, защищенные броней находящих друг на друга пластин, каждая из которых не уступала величиной прорывному щиту. Зубы длинные, словно копья. Они сидели, свернувшись в нишах стен, сверкая рубиново–красными глазами. С обнаженных клыков стекала слюна, разъедающая камни в тех местах, куда попадали капли. Тёмные кожистые языки мелькали в воздухе, как будто в попытке поймать что–то съедобное.

Несколько существ недовольно зарычали, пробудив эхо в стенах пещеры. Большинство ограничились безразличным наблюдением. Как ни странно, появление корабля их нисколько не встревожило.

— Змии… — Прошептал Гарго.

Глубинных змиев мало кто видел, и ещё меньше было тех, кто остался после этого в живых. А теперь Гарго вывел корабль прямо в их гнездо. В слепом полёте Саламандры спустились намного ниже, чем предпологали.

— Братья… — осмелился произнести он, хотя и постарался, чтобы его голос в воксе звучал спокойно, — из осторожности или в знак почтения, он сам не знал

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Один из самых крупных змиев величаво развернулся. В его пасти мог легко разместиться весь штурмовой катер целиком. Змий остановил на судне настороженный взгляд, но потом скользнул на лавовое море, на мгновение показал увенчанный огромными шипами хвост и ушёл в глубь.

— Я с трудом верю своим глазам, — прошипел Зитос. — Будь здесь особенно бдителен Гарго. Это уже не царство людей.

— Как, по–твоему, сколько их здесь? — спросил Гарго.

— Столько, что десять раз хватит порвать на части и катер, и нас вместе с ним, — ответил Зилос.

Абидеми при виде развернувшейся вокруг картины потерял дар речи.

Пещера тянулась бесконечно, а там, где лава доходила до её края, огненный поток низвергался в ещё более глубокою полость. Жаркая вибрация, видимая над пропастью, говорила о том, что внизу тоже бушует пламя.

Саламандры входят в сердце горы Смертельного Огня

Гарго направил катер вниз, но предпочел медленное снижение по спирали, чем стремительный спуск.

В разрыве между клубами дыма показался небольшой скальный выступ в виде ровной площадки.

— Кровь Ноктюрна! — снова воскликнул Гарго, увидев на выступе человеческую фигуру, казавшуюся в этом подземелье такой же неуместной, как и штурмовой катер.

Вулкан в полной броне и с прижатым к груди молотом следил за приближением катера. Как только судно подошло почти вплотную, Владыка Змиев поднял оружие, и тогда Гарго остановил катер и выдвинул передний трап.

— Это он и есть? — спросил Абидеми, когда они приблизились и уже можно было разглядеть искусно сработанные и богато украшенные доспехи примарха.

Зитос нахмурился и обернулся:

— А кто же ещё?

— Нет, — настаивал Абидеми, давая понять, что этот вопрос мучил его уже давно, — это прежний он?

Зитос не успел как следует обдумать вопрос. Выступ, на котором стоял Вулкан, начал трескаться. Под ним зияла бездонная огненная бездна, но примарха это, похоже, ничуть не беспокоило. Носовой люк открылся, готовый его принять, и Вулкан одним прыжком оказался на борту.

Приземляясь, он пригнулся и опустил голову. Молот коснулся согнутых коленей. Между закрывающимися створками люка Зитос и Абидеми увидели, как скальный выступ за спиной примарха окончательно рассыпался. Осколки медленно, словно нехотя, падали вниз, исчезая в бездне.

— Отец, — произнес Зитос и преклонил колени перед своим примархом.

Абидеми последовал его примеру.

— Встаньте! — приказал Вулкан.

Его взгляд был не менее грозным, чем взгляд глубинных змиев, виденных в пещере, но ещё более устрашающим.

От Вулкана исходила энергия столь же яркая и опаляющая, как пламенеющее сердце горы, где он, вероятно, обрёл второе рождение. Таинственная аура окутывала его мерцающей живой дымкой, словно блеск только что откованного клинка.

Неукротимый властитель предстал перед ними во всем своем боевом великолепии.

Воины мгновенно повиновались.

Вулкан тоже выпрямился, намного превосходя ростом своих сынов, и его длинная мантия из шкуры змия взметнулась за плечами величавым знаменем. Осколок больше не торчал в его груди, а был спрятан в ножны на поясе наподобие гладия. И ещё у него появился амулет в виде большого диска с изображением семи молотов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Изображения драконов и змиеподобных существ на зеленой чешуйчатой броне примарха сверкала золотом. Украшенные зубцами перчатки заканчивались когтями, а с продолговатого шлема, закрепленного на бедре, яростно скалилась драконья морда. Красные смотровые щели глядели с лицевой пластины бесстрастно и безжалостно.