Ангел-хранитель - Франсуаза Саган

"Старина, -- говорил Пол позднее, уже согревшись и выпив грогу, --а вы не из трусливых. Вот это прыжок... Если б не вы, я бы сейчас здесь не сидел".

Льюис что-то пробурчал. Я подумала о том, что этот мальчик не только губит людей, но и спасает. В этой роли он нравился мне больше. Я, не удержавшись, поцеловала Льюиса в щеку. Может быть, мне в конце концов удастся сделать из него хорошего мальчика. Конечно, поздновато, если вспомнить о бедных Франке, Луэлле и прочих, но надежда все-таки есть.

Позднее, когда, воспользовавшись отсутствием Пола, я поздравила Льюиса с его героическим поступком, мой оптимизм несколько ослабел.

-- Знаете, --сказал он холодно, --жив Пол или нет, --мне абсолютно все равно. Это меня потрясло.

-- Но тогда почему вы ради него рисковали своей жизнью?

-- Потому что он вам нравится, и его гибель могла бы вас огорчить.

-- Если я правильно поняла, не будь Пол моим любовником, вы бы и пальцем не пошевелили?

-- Совершенно верно, --ответил он.

Да, ничего не скажешь-у него довольно странное представление о любви. Такого необычного, во всяком случае, я еще никогда не вызывала у людей.

-- Но вы не испытываете никакой... ну, симпатии, привязанности к Полу? Вы ведь с ним знакомы уже три месяца.

-- Я люблю только вас, --сказал он серьезно, -- остальные меня не интересуют.

-- Понятно, --продолжала я. --Но вы считаете, что это нормально? Молодой человек вашего возраста, который так нравится женщинам, время от времени нуждается в... ну... не знаю... в...

-- Вы хотите, чтобы я занялся Глорией Наш?

-- Ею или кем-нибудь еще. Даже с точки зрения здоровья... Как мне кажется, молодому человеку полезно...

Я запнулась. Что это на меня нашло? Кто меня просит разыгрывать из себя врача-сексолога? Льюис строго посмотрел на меня:

-- Я думаю, люди уделяют этому слишком много внимания, Дороти.

-- Тем не менее это одна из приятнейших сторон жизни, -- слабо протестовала я, думая, что сама посвятила подобным занятиям три четверти своего времени и мыслей.

-- Не для меня, --отрезал Льюис.

Он посмотрел как бы сквозь меня и опять стал похож на слепое дикое животное. Я испугалась и быстро замяла разговор. В остальном эти выходные прошли замечательно. Мы загорели, отдохнули и вернулись в Лос-Анджелес в чудесном настроении.

Ох, как оно мне пригодилось! Подходили к концу съемки вестерна с участием Льюиса, и режиссер Билл Маклей устраивал по этому поводу банкет. Столики стояли среди декораций ковбойской деревушки, по которой Льюис бродил все лето.

Я пришла туда слитком рано, где-то около шести, и обнаружила Билла за фасадом фальшивого салуна. Он был в мрачном настроении, уставший и, как всегда, грубый. Ассистенты готовили площадку для съемок последней сцены, а он угрюмо сидел на столе в полном одиночестве. Последнее время Билл стал много пить, и ему поручали только второразрядные фильмы. От этого он бесился еще больше. Он заметил меня, и пришлось подняться по пыльной лестнице к нему в салун. Он расхохотался:

-- Ну что, Дороти? Пришли посмотреть на своего дружка? Сегодня у него большая сцена. А вы молодец-мальчик хорош и недорого вам обойдется.

Он был мертвецки пьян, а я не самая терпеливая женщина на свете, как это может показаться. Поэтому я любезно обозвала его сукиным сыном. Он пробормотал, что, не будь я бабой, он был меня в порошок стер. Я его похвалила за сообразительность: перед ним именно баба. Женщина, точнее.

-- Во всяком случае, хочу вам сообщить о моей помолвке с Полом Бреттом, --сказала я сухо.

-- Знаю, знаю. Все говорят, что вы этим занимаетесь втроем.

Он довольно захохотал, и я уже была готова запустить чем-нибудь ему в физиономию, но тут в дверном проеме появилась чья-то тень. Это был Льюис. Я тотчас превратилась в саму вежливость.

-- Билл, дорогой, извините. Вы же знаете, как я вас люблю. У меня просто нервы не в порядке.

Несмотря на свое состояние, он слегка удивился, но тут же ответил:

-- Все ваша ирландская кровь. Она может далеко завести. Ну, для вас-то, старина, это, конечно, не новость.

Он хлопнул Льюиса по плечу и вышел. У меня вырвался нервный смешок.

-- Милый старый Билл... Он не Бог весть как воспитан, но сердце золотое...

Льюис молчал. Он был в ковбойском костюме, с платком на шее, небритый и задумчивый.

-- К тому же, -- добавила я, -- он настоящий друг. Что за сцену вы снимаете?

-- Убийство, --сказал Льюис спокойно. --Я убиваю одного типа, который изнасиловал мою сестру. Похоже, ему пришлось потрудиться.

Мы медленно направились к съемочной площадке. Потом Льюис ушел, чтобы подготовиться. Я оглянулась вокруг. Ассистенты Билла все тщательно подготовили, но он все равно выкрикивал оскорбления. Все понимали, что он просто не владеет собой. Голливуд и алкоголь его добили.

К столикам с коктейлями уже подходили самые нетерпеливые. Добрая сотня людей столпилась возле камеры, толкалась среди декораций. Я в том числе.

-- Майлз, крупный план, --прорычал Билл. --Где он?

Льюис спокойно подошел. В руке у него был винчестер. Он казался рассеянным, как всегда, когда ему надоедали.

Билл нагнулся и, посмотрев в камеру, начал ругаться:

-- Плохо, очень плохо. Льюис, вскиньте винтовку, цельтесь в меня. Черт побери, что у вас за идиотский вид? Мне нужна ярость, понимаете, ярость... Сделайте что-нибудь с лицом: вы же убиваете подонка, который трахнул вашу сестру... Так, так, уже лучше... Очень хорошо... Теперь стреляйте... ну...

Я не видела Льюиса, он стоял ко мне спиной. Раздался выстрел, Билл схватился за живот, хлынула кровь, и он упал. На мгновение все замерли, потом бросились врассыпную. Льюис с обалдевшим видом разглядывал ружье. Я повернулась к пахнущей плесенью стенке декорации, и меня вырвало.

Полицейский был отменно вежлив и логичен. Очевидно, что кто-то заменил холостые патроны на боевые, очевидно, этот кто-то был одним из многочисленных врагов Билла Маклея, и также очевидно, что этот кто-то-не Льюис, едва его знавший и казавшийся достаточно благоразумным, чтобы не совершать убийства на глазах у сотни людей. Льюиса даже принялись жалеть, а его молчание и угрюмый вид приписали нервному шоку. В самом деле, кому приятно стать орудием преступления. Мы вышли из полицейского участка около десяти часов, с несколькими другими свидетелями, и кто-то предложил пойти выпить, тем более что нам это не удалось на банкете у Билла. Я отказалась, Льюис тоже. На обратном пути мы не произнесли ни слова. Я была совершенно без сил, у меня не осталось даже гнева. "Я все слышал", -- просто сказал Льюис, когда мы подошли к двери. Я ничего не ответила. Только пожала плечами, приняла три таблетки снотворного и мгновенно заснула.

Глава четырнадцатая

Лейтенант полиции с тоскующим видом сидел у меня в гостиной. Красивый мужчина, ничего не скажешь, --серые глаза, полные губы, только немного худощав.

-- Вы же понимаете, это простая формальность, -- говорил он. --Но вы действительно ничего больше не знаете об этом парне?

-- Ничего.

-- И он живет здесь уже три месяца?

-- Ну да!

Я говорила как бы извиняясь:

-- Вы, должно быть, считаете, что я не очень любопытна?

Он поднял свои черные брови, и лицо его приняло выражение, которое я часто замечала у Пола:

-- Это еще мягко сказано.

-- Видите ли, --возразила я. --Мне кажется, все и так слишком много знают друг о друге, это довольно утомительно. Известно, кто с кем живет, на какие деньги, кто с кем спит, кто что думает о себе... ну... и многое другое. Немного тайны, для разнообразия, а? Вам это не кажется заманчивым?

Ему явно так не казалось.

-- Это зависит от точки зрения, --сказал он холодно, --и вряд ли устроит следствие. Естественно, я не считаю, что он умышленно убил Маклея. Насколько я понимаю, он-единственный, к кому Маклей относился нормально. Но тем не менее стрелял именно он. И для его карьеры будет лучше, если на суде я представлю его как пострадавшего.

-- Расспросите его сами, --сказала я. --Я знаю, что он родился в Вермонте. И больше, пожалуй, ничего. Разбудить его? А может, хотите еще кофе?

Это было на следующий день после убийства. Лейтенант Пирсон поднял меня с постели в восемь часов. Льюис еще спал.

-- Благодарю вас, с удовольствием, -- сказал он. -- Мадам Сеймур, извините, но мне придется задать вам нескромный вопрос. В каких вы отношениях с Льюисом Майлзом?

-- Ни в каких, --ответила я. --Между нами нет ничего такого, что вы, вероятно, имеете в виду. Для меня он еще совсем ребенок.

Пирсон посмотрел на меня и неожиданно улыбнулся.

-- Уже очень давно я не испытывал желания поверить женщине.

Я льстиво засмеялась. На самом деле было просто стыдно не помочь этому бедняге, этому несчастному стражу порядка, копающемуся в такой ужасной, запутанной истории. С другой стороны, говорила я себе, будь он толстым, лысым и грубым, мои гражданские чувства сразу же весьма бы ослабели. К тому же я засыпала на ходу-давало о себе знать вчерашнее снотворное.