Охотники за вампирами - Сергей Зяблинцев

Глава пятая

Изгоняющий Дьявола

И приблизилась, и встала у дверей ярко освещенной десятками свечей церкви великая тьма... Рядом с гробом Терезы чернел на каменных плитах вычерченный отцом Киприаном магический круг. Он должен был защитить заклинателя и его помощников от буйства демонов. Состоял он из трех замкнутых, включенных друг в друга кругов: внешнего, среднего и. внутреннего. Средний круг был разделен на девять равных частей: в первой, обращенной на запад, было написано тайное название часа, выбранного для заклятия демонов, а, именно, первого часа после полуночи, во вторую часть круга было вписано имя демона этого часа, в третью - характер этого демона, в четвертую - имя демона этого дня, в пятую - тайное название времени года, в шестую - имена демонов этого времени года, в восьмую - имя земли в это время года, в девятую имена солнца и луны, какие имеют они в это время года по магическому календарю. Внешний круг был разделен на четыре равные части, и в этих частях, обращенных строго на четыре стороны света, были написаны имена демона воздуха, главного в этот день, и его четырех слуг. Внутренний круг был разделен на четыре части, и в них были вписаны вечные имена божества: Адонаи, Блох, Агла, Тетраграмматон. Пространство внутри трех кругов, где должны были поместиться бесо6орцы,было разделено крестом на четыре сектора, а вне кругов, на четырех сторонах света были вычерчены отцом Киприаном пятиугольные звезды, Проверив еще раз правильность расположения кругов, отец Киприан развязал свой мешок и вручил своим помощникам белые одежды, наподобие хитонов, перехваченные в талиях широкими поясами. На головы им он надел островерхие уборы с написанными на них особыми молитвами. Ноги их остались босыми. Затем Филипп и Ван-Хейлен прочли вслед за отцом Киприаном установленную подготовительную молитву: - По-заслугам твоих ангелов. Господи, облачаюсь в одеяние спасения, дабы то, что желаю, мог я привести в исполнение. Окончив молитву, отец Киприан сделал им знак стать в отведенное для каждого месте и, вытащив из мешка два жезла с металлическими наконечниками, торжественно вручил их Филиппу с Ван-Хейленом. Затем он накинул на плечи плащ с вышитыми крестами и вынул из мешка последнее, что там было: длинный бич с рукояткой в форме креста. Все это было проделано как раз вовремя, ибо на церковь стремительно накатывалась полночь. Приход ее возвестил удар, потрясший церковь до основания. Затем послышался жуткий, все возрастающий визг, как будто тысячи пил неистово скребли по стеклу. Внезапный порыв ледяного, пахнущего серой ветра вздыбил одеяния бойцов. Пламя свечей заметалось, по стенам церкви побежали мрачные тени. Филипп поставил на пол у своих ног некроскоп, который он держал под мышкой и, щелкнув тумблером, включил блок питания приора. Через несколько мгновений он поднял от экрана прибора к отцу Киприану остановившиеся глаза. - Это невероятно... - с трудом выдавил он из себя. - Их легионы. Их тьма египетская. Даже такой точный прибор, как некроскоп, не может их сосчитать. И они приближаются! Между тем визг все усиливался. У Филиппа заломило в ушах. Раздался второй громовой удар, и по стенам церкви побежали огненные извивающиеся змейки. - Это саламандры, - пояснил отец Киприан. - Первые вестники надвигающейся бури. Саламандры постепенно, танцуя, сползали на пол и бились вокруг магического круга, но не могли проникнуть внутрь его. Раздался третий удар, как будто огромный небесный молот ударил по земле-наковальне, и запертая дверь церкви сорвалась с петель. В церковь ворвались непомерные полчища демонов. Здесь были суккубы и инкубы всех родов и размеров, фантастические монстры с головами животных и телами птиц, страшные змееподобные исчадия болот, ищущие нервно пульсирующими жалами тела жертв и совсем уж бредовые, запретные порождения нечеловеческой, потусторонней, в корне вывихнутой фантазии. Пропустив в церковь дона Хуана с его соратниками, отец Киприан поднял правую руку и с сокрушающей силой ударил бичом по плитам у двери, как бы проводя незримую черту и отсекая ворвавшихся от неисчислимой демонической силы, беснующейся снаружи церкви. И вдруг наступила тишина. Такая полная, что даже было слышно, как, потрескивая, оплывают свечи. Затем раздулось низкое рокочущее пение. Филипп догадался, что демоны начали черную литанию. Напев поднимался, как вой. В клокочущих словах было что-то беспредельно древнее и неизбывно страшное для людского слуха. Ван-Хейлен, услышав пение, насторожился и страдальческая улыбка исказила его лицо. Он узнал этот напев. От нега пахло адом и пламенем жаровень. Внезапно пение резко оборвалось, раздался мощный гуд, и церковь опустела. Лишь в углу радостно скалились дон Хуан с вампирами. - Они вошли в нее,- спокойным голосом сказал отец Киприан, указывая крестообразной рукояткой бича на грудь девушки. Филипп не спускал остановившегося взгляда с тела Терезы. Оно на глазах разбухало, словно распираемое изнутри демонской силой. Вдруг, словно подброшенный невидимой пружиной, труп взлетел в воздухи неподвижно повис в нескольких метрах от пола. Затем мертвая заговорила мужским грубым голосом. - Демоны, сидящие в ней призывают к себе Искусителя, - тревожно пояснил отец Киприан, напряженно вслушиваясь в прерывистое бормотание усопшей. Побледневший Филипп в полнейшей тишине хрустнул пальцами. - Я попробую сбить его при выходе из гиперпространства, - взволнованно сообщил он oтцу Киприану. - Хорошо будет, если тебе удастся даже: его ранил", - усмехнулся отец Киприан. Филипп сел на пол и включил некроскоп на режим поражения. Тотчас на экране прибора возникло искривленное, закручивающееся спиралью пространство, пульсирующее частымим голубыми разрядами молний. Пристально вглядываясь в экран под грохот неистовых богохульств, сыплющихся сверху из уст усопшей, Филипп заметил на экране быстро увеличивающееся Сферическое тело. От него исходило ослепительное сияние. Глазам юноши стало больно, но он заставил себя не отводить взгляд от экрана прибора. Выждав еще мгновение, Филипп повернул тумблер боя. Посланный некроскопом импульс энергии страшной разрушительной мощи поразил летящее тело в момент выхода в земную атмосферу. Филипп увидел, как все пространство экрана вдруг окрасилось в багряный цвет. Он включил защитную систему, чтобы нейтрализовэть ответный удар, но он был так невероятно силен, что некроскоп разнесло на мелкие куски. В тот же миг из уст мертвой послышался пронзительный крик, и она плавно опустилась на церковные плиты. После этого труп затрясло и стало страшно выгибать. Мертвая то вытягивалась, как резиновая лента, то так сгибалась, что ее подбородок касался пальцев ног, то, искривив все позвонки, выворачивала голову назад. Даже Ван-Хейлен оцепенели поражение наблюдал неистовые корчи терзаемой Дьяволом девушки. И тогда впервые в полную силу зазвучал голос Изгоняющего: - Дух лукавый и порочный, - гремел отец-Киприан, - приказываю тебе покинуть это тело, которое неправо избрал ты вместе со своими прислужниками своим местопребыванием, ибо оно есть храм Духа Святого. Изыди, змей,- поборник хитрости и мятежа! Изыди, хищный волк, полный великой скверны! Изыди, козел, страх свиней и вшей! Изыди, ядовитый скорпион, проклятая ящерица, рогатая гадина! Повелеваю тебе именем Иисуса Христа, ведающего все тайны, иди вон! В ответ из тела покойницы грянул чудовищный визг. Но чуткое ухо отца Киприана уловило в нем едва слышный жалобный стон, стон раненого. - Гордись, Филипп! Ты попал в него! - обратился он к юноше. В следующее мгновение, как будто поток, прорваваший плотину, из Терезы хлынули исчадья темы. С невероятной скоростью они летели прямо в бесоборцев, стремясь поразить их, но, достигнув магического круга, мгновенно вспыхивали и исчезали бесследно. Тело Терезы худело ин глазах. - А сейчас приготовьте жезлы! - крикнул им отец Киприан. - Труп будет атаковать нас. Берегите ноги. Малейшая царапина чрезвычайно опасна. В следующее мгновение труп вытянулся и, как стрела, ринулся к Филиппу с Ван-Хейленом, стоящим несколько впереди старца. Он несся так, как будто кто-то незримый и могучий изнутри управлял его движением. Отчаянным ударом пробив магический круг, оскалив зубы, труп пытался впиться зубами в босые ноги бойцов, но натыкался лишь на острые жезлы. Филипп с Ван-Хейленом работали ими вовсю. Через минуту тело покойницы превратилось в один сплошной кровоподтек. - Это не она! Это Дьявол в ее образе! Не жалейте его! - кричал им отец Киприан, налагая ударами бича крест на труп. После этого труп Терезы откатился в сторону от магического круга и застыл неподвижно. - А сейчас выпусти его! - закричал отец Киприан, творя рукояткой бича в воздухе странные фигуры. Уста покойной разодрались в жутком оскале, и из них стал медленно выползать огромный, остроголовый, брызгающий по сторонам ядовитой, похожей на раскаленную лаву слюной, Змей. На боку его зияла глубокая рваная рана. Напуганный дон Хуан жался с вампирами в углу, не имея сил перейти проведенную бичом отца Киприана черту и скрыться. Изгоняющий взмахнул рукояткой бича и начал накладывать на Змея святой крест. Голос его, достигнув небывалой мощи, торжественно вознесся к церковному куполу: - Господом Христом, Тем Кто грядет судить живых и мертвых, заклинаю: повинуйся! Приказываю и повелеваю тебе во имя и по достоинству всемогущего и праведного! Во мгновение ока изыди, сотворивший неправое! В ответ раздался дикий чудовищный рев, тело Змея стало закручиваться, приобретая контур сферического тела. Через мгновение страшный, похожий на взрыв удар потряс сердца бойцов, и все заволоклось густым дымом. Когда он рассеялся, место, где был Искуситель, опустело. В углу, сжавшись, тонко выл от страха дон Хуан. Трясущиеся вампиры подвывали ему. Резко вздыбилась земля, как песчинки, ухнули в стороны разломанные плиты, и перед вампирами вырос страшный подземный монстр. - Ночной Дедушка! - в ужасе воскликнул Ван-Хейлен, узнав пришельца. - Узнал?! - проревел, монстр трубным голосом. - Жаль, что я не могу добраться до тебя, защищенного кругом. Но вот до тебя, дон Хуан, посмевший вместе с Йориком обмануть меня, я все же добрался. Ступай же за мной вместе со своими товарищами! Тебя с Йориком, устроившим тебе побег, и твоей командой, замешанной в этом деле, будет судить подземный трибунал. Вас всех ждет огонь! - Я хочу, чтобы ты исполнил мое желание, - обретя мужество, сказал Ван-Хейлен. - Я не пущу тебя обратно, если ты не исполнишь желания Ван-Хейлена! воскликнул отец Киприан. - Замыкаю тебя печатью Соломона. С этими словами он сотворил в воздухе сложный знак. - Не преследуй Глана, - твердым голосом сказал Ван-Хейлен Ночному Дедушке. - Хорошо... - хмуро протянул тот. - Он будет освобожден от ответственности и направлен помогать перевозчику. Старик Харон слегка тронулся, благодаря тебе. - Поклянись только что низринутым мною отсюда искусителем, - приказал отец Киприан, и когда тот поклялся, отпустил его. - Передай Глану, что Тереза спасена, - попросил вдогонку Ван-Хейлен. Монстр свирепо воззрился на него, но кивнул головой в знак согласия. - А теперь ступайте за мной, - обернулся он к застывшей от ужаса группе вампиров. - Не хочу! - диким голосом завопил дон Хуан, царапая ухватившую его чудовищную лапу. Монстр гулко захохотал и широки движением сгреб всех вампиров в подземную яму. Оттуда вырвались языки пламени, потянуло гарью. Затем и сам он скрылся под землей. В церкви наступила тишина. За ее стенами также было тихо. - Вот и все, - устало сказал отец Киприан и, выйдя из магического круга, подошел к трупу девушки. Сотворив молитву, он накрыл ее оскверненное нечистой силой тело своим широким плащом, а потом, подойдя к Филиппу, дружески положил руку ему на плечо. - Пробуди ее, - сказал он юноше с доброй улыбкой. - Пусть она, вернувшись к жизни, увидит перед собой тебя первого. С этими словами он, взяв под локоть Ван-Хейлена, отошел с ним к боковому приделу. Дрожащими от волнения руками Филипп снял с тела Терезы плащ и ахнул от изумления. Куда подевались синяки, кровоподтеки?! Перед ним лежала прекрасная молодая девушка, ее нежная белая кожа матово отсвечивала, полные свежие губы были полуоткрыты, из них вырывалось тихое ровное дыхание. Девушка спала. Потрясенный, безмерно счастливый Филипп осторожно накинул на Терезу плащ и, наклонясь над ней, бережно взял ее на руки. Не прошел он со своей драгоценной ношей и десяти шагов, как ресницы спящей затрепетали, и она медленно открыла таза. В них мелькнуло несказанное удивление. - Кто ты? - тихо спросим она юношу своим мелодичным, как серебряный колокольчик, голосом. - Я твой друг. Меня зовут Филипп, - ответил юноша, любуясь ею. - Филипп.. - нараспев произнесла Тереза, в улыбка осветила ее похудевшее, но ставшее от этого еще прекрасней лицо. Сердце Филиппа бурно забилось от дотоле неиспытанного им, охватившего все его существо огромного чувства. В этом очистительном чувстве без остатка растаяло все то тяжелое и мрачное, что пересеклось с его жизнью в последнее время. Глаза Терезы манили его, губы горячо шептали его имя, неуклонно сближаясь сего губами... За час до восхода солнца герои этого романа стояли на монастырской террасе. Внизу, под скалой пенилось море. Свежий ветер овевал их лица. - Может быть, ты передумай? - обратился отец Киприан к Ван-Хейлену, жадно вбиравшему в грудь свежесть морского предрассветья. - Мое решение твердо" - ответил Ван-Хейлен. - Тогда пойдем... - грустно сказал отец Киприан. Они спустились в подвал, где уже была приготовлена в скале ниша для Ван-Хейлена. - Ну что ж, будем прощаться, - сказал Ван-Хейлен и крепко обнял Филиппа. Слезы навернулись на глаза юноши. - Я буду помнить тебя, - поклялся он. - Вот и хорошо, - взволнованно произнес Ван-Хейлен. - Желаю тебе счастья с этой прекрасной девушкой и передаю тебе свою способность к полету. Отныне ты за несколько мгновений можешь переноситься в любую точку земного пространства. - А я передаю вам с Терезой свое благословение, - ласково сказал отец Киприан в широко перекрестил доверчиво прижавшихся друг к другу молодых людей. - И да пребудет с вами удача во всем! Затем Ван-Хейлен встал в нишу, а отец Киприан, благословив его и вложив ему в руки большое распятие, нажал кнопку в скале, и стекло опустилось, навсегда отделяя уходящего от мира живых. Старец нажал другую кнопку, и в нишу хлынул холод. Филипп, плача, смотрел, как невозвратно уходит в вечность леденеющее на его глазах лицо Ван-Хейлена. Он Стоял, крепко прижимая к груди распятие, со счастливой улыбкой полными любви глазами глядя на остающихся. И вот лицо его покрылось льдом. Вечность приняла в свои объятия многогрешного сына земли.