Любовь зла (СИ) - Князева Мари

Ярослав Дмитриевич притормозил, но покачал головой:

— Блин, я не понимаю, ну хоть убей! Ну ладно, я сам тебе не нравлюсь, но прослыть моей девушкой — разве это не круто?

Глаза закатились сами собой:

— Я не тщеславна.

— Ты хочешь быть незаметной, — извратил он мои слова. — Боишься людей?

— Что за глупости!

Тоже мне, психолог выискался…

— Сама посмотри, только с детьми общаешься. А всех остальных избегаешь.

— Потрясающие выводы, для знакомства без году неделя!

— Смотри, злишься — верный знак, что я прав.

— А вы радуетесь, когда чужой человек вам диагнозы ставит без просьб с вашей стороны?

— Ладно, не обижайся, я просто хотел в гости напроситься…

— Поздно уже для гостей.

— Ага! Тогда я утром заеду!

Вот приставала… Типа, поймал. Сейчас я его осажу… Он ведь по-любому до обеда спит.

— Хорошо, приезжайте в семь. У меня в это время завтрак, а потом я на работу еду, к Вене.

— Замётано! — молодой человек скалился так счастливо, что у меня в животе похолодело: а вдруг и впрямь приедет?!

— Вообще-то я пошутила!

— Я понял. Но сказанного не воротишь.

— Вы же понимаете, что в 7 меня уже не будет?

— А то! Не волнуйся, папкины охранники тебя всю ночь караулить будут.

О, Боже! Идиот, маньяк, прилипала…

— Я… я… к подружке пойду ночевать! — на глаза навернулись дурацкие слёзы.

— Насть… — Ярослав Дмитриевич взял меня за руку — так мягко, бережно. — Да не бойся ты, конечно, я шучу… Какие, к чёрту, охранники? Думаешь, он мне командовать своими людьми позволяет?

Молодой человек говорил негромко, почти ласково, но мне от этого ещё сильнее хотелось бежать. Я высвободила руку и задёргала дверь — не открывается. Ярослав щёлкнул замками — и она поддалась. Я тут же попыталась выскочить наружу, но запуталась в ремне безопасности, и пока распутывалась, водитель тоже вышел. Обогнул машину, встал рядом, отрезая путь к бегству:

— Ты сердишься? Не сердись, пожалуйста. Я правда не хотел тебя пугать!

Мне бы ответить, сказать бы, что нет, не сержусь, и вообще, отстаньте от меня, но дурацкие слёзы встали комом в горле и мешали говорить. Я попыталась прорваться и уйти, но Ярослав вдруг обхватил меня своими большими руками — не грубо, а так, будто обнять хотел — и забормотал совсем уж просительным тоном:

— Ну прости, Насть! Я просто играл с тобой… согласен, дурацкая игра… я больше не буду, обещаю! И завтра не приду утром, и не буду ночью караулить. Увидимся в детдоме в три, как обычно, да?

Я кивнула, потому что дар речи не только не вернулся, но, кажется, сбежал ещё дальше от этих трепетных объятий. А мажору этому несносному и того было мало — он вдруг наклонился и чмокнул меня в щёку. Нахал! Я еле удержалась, чтобы не влепить ему пощёчину. Нет, грех был, пожалуй, маловат для пощёчины, хотя так тоже нельзя — без спроса… в общем, просто оттолкнула его и пошла прочь всё так же молча, совершенно растерянная и смущённая.

Глава 12. Сталкер

Ярослав

Я не собирался нарушать данное Насте слово, честно. Потому что и её не хочу напрягать, и самому мне хочется быть хорошим рядом с ней — вот так странно она на меня действует.

И чтобы сдержать слово, я отправился в самое привычное для себя вечером место — бар. Позвонил друзьям, позвал с собой, накатили для начала пива, а потом Русу пришла гениальная идея спросить про мою отработку — и тут меня прорвало. Я принялся во всех подробностях описывать друзьям, какие дети в приюте и как они там живут, какая разруха царит в этом заведении и что за люди работают… и вижу по лицам приятелей, что им — ну вот ни шиша не интересно всё это выслушивать. Но они старательно держат внимательную мину, лишь изредка кривясь и бросая по сторонам скучающие взгляды.

— Вам похрен, да? — спросил я без всяких эмоций.

— Да нет, бро, всё норм! — заверил Рус.

— Чё ты заливаешь? Я же вижу…

— Чувак, да брось, это важно… — сказал так, что и дурак бы понял: врёт.

Я молча смотрел на них секунд десять, понимая, что статус моего отца для них важнее, чем мои качества как человека и товарища. А потом Тим как бы нехотя подтвердил:

— Ну, вообще-то, про детдом — да, не особо зачётно…

— Так имейте смелость сказать открыто! — потребовал я, начиная злиться. — Уже бы полчаса как не слушали эту мутоту!

— Для тебя же это важно… — растерянно пробормотал Рус.

— Ну и что? Вам когда Ромка начинает про свой экстрим-самокат рассказывать, вы его быстро затыкаете!

— Так то Ромка…

— А я не заслужил честности?

— Блин, Яр, ты извини, но ты совсем зажрался! — возмутился Тим. — Мы и так уже охренели тебе угождать…

— Да не надо мне угождать! Говорите как есть…

— Чего это вдруг? — нахмурился Рус.

— Хочу знать правду, как вы ко мне относитесь.

— Ты свой чувак и классный парень! — ненатурально заявил Дем.

Мне стало тошно, захотелось на свежий воздух. Я вышел покурить, Рус увязался за мной.

— А где, кстати, Ромка? — спросил я его.

— Он с батей к родственникам поехал, ага…

— Ясно.

Я чувствовал натянутость, неестественность происходящего, а когда Рус отошёл в сторону туалета вместе с роскошной сисястой брюнеткой, забыв телефон на столе, то на него пришло сообщение от абонента Ромыч:

"Ну что, вы едете со мной в "Малибу" или…" — дальше нельзя было прочитать на заблокированном экране, но главное я понял: Ромыч не отправился ни к каким родственникам — он просто отказался ехать со всеми на встречу со мной и ждал, когда парни от меня отделаются.

Неприятное чувство усилилось. Захотелось срочно покинуть прокуренное помещение и уехать… домой или ещё куда-то, где меня искренне принимают. Или даже не принимают, но — искренне. Только вот — куда?

Девушки, что пытались подкатить ко мне в баре, вызывали ещё больше недоверия, чем друзья. Одна из них в очередной раз подсела за наш столик, так что её обнажённое бедро коснулось моего:

— Привет, красавчик! Угостишь коктейлем?

Я отодвинулся немного:

— Только пивом.

Она махнула рукой:

— Пивом так пивом! Гиннес?

— Он самый! — я подвинул к ней свой почти нетронутый стакан, а сам вылез с другой стороны — как раз навстречу возвращающемуся Русу.

Он показательно поправлял ремень на брюках, а мне сказал:

— Ну ладно, я погнал, бро! Пора домой.

— Чё так рано? — поинтересовался я.

— Да завтра на учёбу надо, батя бесится, что загибаю…

— А, ну давай.

— А ты? Тут остаёшься?

Ага, чёрта с два!

— Не, думаю в "Малибу" сгонять…

Рожа у Руса перекосилась на мгновение, а потом вернулась в нормальное состояние. Ничего, успеет Ромыча предупредить и поедут куда-то в другое место…

Похоже, мне срочно нужны новые друзья…

Почему-то я не стал закатывать скандал. Вроде и неприятно, но — не хочется ссориться. Этим всё равно ничего не исправить, и к тому же — скучно. Поэтому я просто расплатился за пиво и, заказав в такси услугу "трезвый водитель", поехал… к педовской общаге. Не караулить, нет, но поймать то особое ощущение, которое охватывает только рядом с Настей. Она меня не принимает, но зато ничего не изображает. У неё всегда все эмоции на лице написаны, и в те краткие мгновения, когда неприязнь ко мне вдруг сменяется удивлением или даже сочувствием — я ощущаю себя необыкновенно. Как будто выиграл приз на спортивных соревнованиях. Хотелось увидеть её поскорее.

Но пугать нельзя. Пообещал ведь.

Припарковал меня таксист отлично — с видом на главный вход. Я удобно устроился на переднем пассажирском сидении и стал ждать. Было ещё не очень поздно — полночь или начало первого. Во сколько она там выходит на работу? В полвосьмого? Столько я, конечно, не высижу, но потом уже не смогу её увидеть до трёх.

Интересно, если я исправлюсь, мы с Настёной сможем стать хотя бы друзьями? Потому что она права — дружить с людьми, которые не могут правду в лицо сказать, — это зашквар. А вот она может — эта зараза за словом в карман не лезет. Зато уж если полюбит кого — то по-настоящему. Не так, как те девицы в баре, которые готовы за айфон перед любым ноги раздвинуть…