Новое назначение - Евгений Васильевич Шалашов

Эх, а ведь фильтрация-то затянется. Ладно, если в два месяца уложимся, а если нет? Ну, если нет — значит нет. Посидят лишний месяц, ничего страшного. Меня потом поругают, воспоминания напишут, как им тяжело было в чекистских подвалах. Ничё, если мемуары напишут, значит живы остались. Главное, не пустить все на самотек и не превратить Архангельск с окрестностями в большое кладбище, как это сделали мои коллеги в той истории.

Так, первое дело наметили, абрис нарисовали. Следующее по значимости — изъятие оружия у населения. Подозреваю, что если пройтись по домам городских обывателей, смогу вооружить целую дивизию. Думаю, боевых действий с белыми уже не предвидится, но, если говорить языком штампов, могут «иметь место отдельные вылазки контрреволюционных элементов». Вот и пусть контрреволюционные элементы вылезают наружу не с оружием, а без. А еще, как показывает исторический опыт, в период социальных катаклизмов увеличивается количество преступлений, а преступник с огнестрельным оружием гораздо опаснее, чем без оного.

Но ходить и обыскивать каждый дом — замучаешься. Потом, чуть-чуть погодя, пройдемся и по домам, обыщем и все отыщем. Покамест стоит поискать только крупные «начки». Кто мне здесь сможет помочь? Само-собой, мой эксперт-криминалист, служивший делопроизводителем в военном отделе. Что-нибудь да знает. Далее, надо вытащить из тюрьмы героя войны, самоназванного начальника ополчения полковника Витукевича. Он и обстановку должен хорошо знать, и места хранения оружия. Не исключаю даже, что в его собственном доме до сих пор имеется арсенал. В принципе, одноногого кавалера стоило бы расстрелять, но мы этого делать не станем. Берданки у него отберем, отправим на склад и поставим охрану. И самостийные ополчения пресечем, это да. Пусть лучше начальник дивизии увеличит количество патрулей в городе. Красноармейцы, по крайней мере, подчиняются воинскому уставу.

Кажется, сумел наметить самые важные дела, это уже неплохо. Разумеется, что-то «нарисуется» дополнительно, о чем-то я не подумал, но главное сделано. Мне бы порадоваться минуток пять, но что-то мешало. А что именно? И тут до меня дошло, что нынешняя Архангельская губерния сейчас включает в себя и Кольский полуостров! Стало быть, в самое ближайшее время мне придется ломать голову еще над одной партией военнопленных и задержанных гражданских лиц. Ведь Мурманск, стопудово, начнет отправлять их сюда.

Еще Мурманская область, то есть нынешний уезд в составе Архангельской губернии — это еще и граница с Норвегией. И это тоже моя головная боль. Пока там обустроят заставы, запустят пограничные корабли, придется обходится теми силами, которые есть. И нарушителей границы ловить, и браконьеров гонять.

А еще, Кольский полуостров — это я уже знал (или знаю?) по моей прежней службе, один из богатейших полуостровов в мире! Насколько помню, там содержится около тысячи минералов — четверть от всех известных на нашей планете. Железо, никель, цирконий... Как говорится, список можно продолжить. Правда, об этом сегодня известно только мне, да немногим геологам. Ферсман, как я помню, в двадцатом году откроет апатитовые месторождения. Апатиты — это Хибины, потом еще найдут медно-никелевое месторождение поблизости от Мончегорска. Правда, Мончегорска еще нет, но он появится.

Жаль, что я неправильный «попаданец». Иначе «открыл» бы какое-нибудь месторождение и почивал на лаврах до конца своих дней. Нет уж, нет уж, пусть каждый занимается своим делом. Пусть Александр Евгеньевич Ферсман (кстати, он академик или еще нет?) организует свою экспедицию, открывает, что ему и положено, а мы, органы ВЧК, поможем ему с охраной и со всем остальным, включая соблюдение строгой секретности!

Глава 5. Совещание личного состава

За последние три недели мне стало казаться, что вся моя жизнь — это сплошные заседания и совещания. Помимо своей основной работы я теперь участвую в заседаниях Архангельского губернского комитета РКП (б) как член комитета, в совещаниях губернского исполнительного комитета, приходится бывать и на заседаниях горкома и горисполкома, посещать рабочие коллективы. Бывают еще и экстренные совещания-заседания, вроде того, что требуется срочно спасать «Соловья Будимировича».

«Соловей Будимирович» — ледокол, вышедший еще в январе из Архангельска в Мурманск, но по дороге, в Баренцевом море, попавший в ледовый плен и отнесенный в Карское море. Его мог бы спасти «Кузьма Минин», но правительство Северной области запретило использовать ледокол, потому что на него у них имелись собственные виды. Теперь чтобы спасти «Соловья» из ледового плена (там восемьдесят четыре человека экипажа и пассажиров), нужен ледокол типа «Святогора», а тот, между тем, уже угнан в Англию и нужно обращаться к английскому правительству, а еще и в Норвегию, чтобы те помогли углем и провизией, а потом и участием ледокола в спасении «Будимировича».

Мне с некоторым трудом удалось убедить товарищей из губернского исполнительного комитета, что обращаться напрямую к правительствам Англии и Норвегии Архангельский губисполком не имеет права, и что это прерогатива Совнаркома. Меня поначалу обозвали бюрократом и чинушей, но когда я пообещал, что в дискуссии вступать не стану, а просто арестую тех сотрудников — а то и весь губернский исполнительный комитет, которые через голову Москвы попытаются устанавливать дипломатические отношения с другими государствами и раздувать сепаратистские настроения, призадумались, спросили — что же такое «сепаратизм» и отправили телеграмму в Кремль, самому Ленину[3].

А у меня еще есть Комиссия по расследованиям жертв интервенции и должность начальника губчека.

Сегодня я провожу совещание среди оперативного состава — двух заместителей, четырех начальников отделов и сорока сотрудников. Пожалуй, так много подчиненных у меня еще никогда не было. А ведь у меня еще батальон охраны, раскиданный по разным берегам Северной Двины, и целый взвод красноармейцев, приданных Архангельскому губчека в качестве силовой поддержки.

Я уже рассказал сотрудникам о наших главных задачах, теперь перешел к практическим вопросам.