Иногда и дилетанта полезно выслушать - Александр Воронецкий

Вдвоем прошли к Владимиру, предупредили и его, что завтра поле. И разошлись по домам к нему готовиться.

Утром, когда в камералке собирали нужные для работы причиндалы, Игорь Георгиевия заглянул в нашу комнату и попросил меня зайти к нему. Сразу и пошел, зная что на ерунду отвлекать от дела главный геолог не будет.

Шеф мой непривычно серьезен и озабочен. И делами не по работе.Сложную гамму переполняющих его чувств – грусти, переживаний, вины – я ощущаю безошибочно. Он это замечает, и вместо обычного приветствия говорит о том, что его в такое состояние привело:

"Вчера родители Славы заходили," – глянул мне в лицо, махнул рукой и глаза опустил, – " сплошные слезы. И Валентина (это его жена) плакала, и сам еле от слез удержался."

Зная невероятную порядочность своего руководителя, обостренное чувство ответственности за все и всех по жизни и работе, нисколько его сетованиям не удивился. Ну не такой человек "толстокожий", как я, и скрыть переживаний не может! По опыту общения знал, что Игоря Георгиевича успокоить невозможно. Но что-то отвечать нужно и сказал первое, пришедшее в голову:

"Представляю, о чем вы говорили. Я на такое не способен, не умею людей успокаивать, смотреть им в глаза, когда знаешь, что все – пустые слова."

"Сам не представляю, как вынес," – Игорь Георгиевич сделал вид, что мысли неприятные из головы прогнал, и чуть бодрее предложил – "Ладно, давай о работе. Валера сидит в милиции, а он у тебя на участке электроразведку вел. Надеюсь, что его выпустят, но пока вместо него будет Сергей. Я его в курс дела ввел, еще вчера. Сегодня с бригадой в поле едет, вместе с вами. Так что не забудь их в машину посадить и домой забрать. Но главное – на местности Сергея соориентируй. Объясни и покажи колышки разбитой сети – профиля и пикеты. И хорошо бы навес-тить разочек в середине дня, посмотреть, как у него получается."

"Без проблем, все сделаем!" – ответил, как и положено.

"Тогда вперед!" – Игорь Георгиевич напутствовал уже с улыбкой.

На участке я первыми высадил геологов, потом подвез к неширокой долинке между сопок электроразведчиков, пять человек, и детально объяснил их начальнику Сереже ситуацию на месте.Убедился, что он все понял, и пешечком пошагал делать свою работу.Машина осталась при электроразве-дчиках, перевозить при необходимости аккумуляторы, железяки заземления, кувалды, мотки провода и прочее.

Половину рабочего дня я бегал по сопкам с фотопланом, разбираясь в геологии. Пришла пора перекусить, а заодно посмотреть, как там Сережа справляется с новыми для него обязанностями.

Вскоре я подходил к машине, надеясь застать электроразведчиков за обедом – время для него как раз. Но в машине жевал только шофер; остальные на профиле выполняли обычные действия: перетаскивали заземления и провода, на нужных местах загоняли штыри заземлений в землю, после чего Сергей снимал замеры с прибора.В общем, шла работа, и пока я перекусывал вместе с шофером, никто к нам не подошел.

"Что-то они долго на обед не идут," – заметил я, кивнув в сторону трудяг.

«И не придут," – услышал в ответ, – "рубали часа полтора назад."

Пришлось удивиться: "А почему рано так?"

"Потеряли что-то. Искали долго, ругались, потом у меня монтировку забрали," – объяснил щофер, – "К монтировке провод прикрутили, не знаю для чего. Потом тормозки прикончили и пошли дело делать."

Пришлось мне на профиль идти, узнавать что случилось и как дела.

"Ничего особенного," – Сережа явно не в духе, – "Заземления одного не оказалось. Спер кто-то, а мы, когда в машину грузились, не заметили. Хорошо у шофера монтировка была, ее использовали вместо электрода. Неудобно конечно в землю забивать, но не сидеть же без дела!"

Молодец Сережа! Конечно, лучше пропажу заметить в партии,но все же выход из положения нашел. Не стал его отвлекать от работы – в остальном все было в порядке – и ушел, вернее шофер на машине к нужному месту меня подбросил.

День пролетел быстро. Так всегда, если по работе все получается легко. Для меня как геолога главное – разобраться в породах, слагающих участок, найти для каждой индивидуальные, только ей присущие визуально наблюдаемые признаки. А если сказать проще – никогда их не путать.И тогда дело идет, в основном работают ноги: больше бегаешь, быстрее друг от друга отличимые породы прослеживаешь. Только успевай фотоплан с местностью сличать, нужные обнажения к нему безошибочно привязывать, да все увиденное карандашиком зарисовывать. Сегодня у меня именно такой день, когда голове сильно и напрягаться не приходилось. Ну а ноги, пока с участка до партии ехали, успели отдохнуть.

Возле камералки геологи и радиометристы из машины вылезли, и она зарулила к керноразборочной, куда на ночь сгружалось громоздкое оборудование электроразведчиков, и где оборудована комната для подзарядки аккумуляторов.

В камералке встретил непривычно веселый Леня. Сегодня в поле его не пустил Павел Петрович, приглядывать как и вчера за родственниками Славы он считал более важным делом. Но за наше отсутствие что-то произошло, раз Леня сидит на рабочем месте, да еще и веселый. Интересуюсь:

"Почему не на боевом посту? Ты же сегодня вроде телохранителя."

Леня смеется:

"Надобность пасти отпала! При мне родственники Славы с Веркой встретились и поговорили."

"И что из этого получилось?"

"Нормально все, к бабе претензий они не имеют." – обвел нас взглядом человека, отлично выполнившего служебный долг, и с удовольствием донес мнение приезжих о женщине – "Правда, потом они Верку стервой назвали!"

Леню выслушали и молча начали выгружать из сумок и рюкзаков привезенные образцы пород, а чуть позже – поднимать тушью карандашные зарисовки на фотопланах. Веселый друг наш недолго помолчал, потом решил поде-литься последними новостями:

"Веркины родители приехали. Остановились у ее подружки, Наташи. И Верка там же обитает. А Валеркины родители сегодня вечером приезжают, На-ташка недавно побежала убраться в его доме. Бардак там сами знаете какой."

"А Вера, что, не могла свою хату прибрать? " – встрял в разговор Владимир – "Все же дом почти родной, да и Валерка пока муж законный!"

"Многовато хочешь от стервы!" – не побоялся Леня так оценить несчастную женщину, и только после этого затронул тему другую: "В поле завтра убежать не мечтайте. С утра поедем Славу из морга забирать, потом всякие мероприятия траурные. А вечером поминки. Все Павел Петрович расписал и мне поручил об этом вас предупредить."

Полевики повздыхали, представив что у них впереди, но молча.Не впервой в партии траурные мероприятия, и самую неприятную,но необходимую работу приходится выполнять нам, мужикам зрелым и смерть близких уже повидавшим.

Закончив дела, ребята засобирались разбежаться по домам, а я пошел к Игорю Георгиевичу.Утром он просил проконтролировать электроразведчиков, и сейчас я собрался доложить, что это сделал и бригада работала нормально. Если не считать потери одного заземления, вместо которого пришлось использовать шоферскую монтировку. Игорь Георгиевич меня выслушал, кивнул головой:

"Для первого дня нормально. Думаю, пойдет дело у Сергея. Парень соображающий, вон как монтировку догадался к делу пристроить," – и дальше подтвердил то, что Леня обещал на завтрешний день, – "В поле не собирайтесь, Со Славой будем прощаться."

И на этой грустной ноте мы расстались.

Важные улики

Вечером я рыхлил землю в огороде, где пробивались на свет ростки огурцов. Отсюда не было видно, что происходит на крыльце и возле него, но услышал, как кто-то пришел. Причем по звуку шагов определенно женщина, но не жена. Решил, что ее подружка, в гости, и даже не поднялся посмотреть кто. Ковырялся в земле, пока меня не позвали. Вымыл руки, прошел в дом и за столом увидел Наташу. Жена кивнула на нее:

"К тебе пришла, послушай что говорит."

Я улыбнулся: "Меня в дела женские втянуть хотите?"

Наташа в ответ не улыбнулась и ответила серьезно:

"Нет, Юрий Васильевич! Женские дела вас точно мало трогают. Здесь другое: я в комнате у Валеры убиралась, и совсем случайно во дворе штуковину железную нашла, в тряпку завернутую," – и замолчала, продолжая смотреть мне в лицо.

«И что за штука?» – нарушил я затянувшуюся паузу.

"Прут, а на нем есть кровь. И на тряпке тоже есть."

Неужели орудие недавнего убийства? – мелькнула мысль. Но ее сразу же из сознания вытеснила другая: не мог Валера убить. Ну не мог, и все. Считайте это убеждение чем угодно – телепатией, предвидением, подсказанным свыше, но убежденность мою в невиновности Валеры мог разрушить только он сам, собственным признанием.

Чтобы там ни было, а окровавленная железка в доме официально подозреваемого в убийстве значила многое, может быть и очень важное. Конечно, оставить без внимания услышенное я не мог, и тут же, стараясь скрыть любопытство показной серьезностью, предложил:

"Пойдем, покажешь," – и поинтересовался, – "Надеюсь, руками ее не лапала?"