Хозяин моих желаний - Яна Лари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через мягкий слой морской губки в ладонь отдаётся мощный стук его сердца, заставляя неосознанно задерживать дыхание. И это чувствуется даже интимнее, чем я опасалась.
Его нагота вдруг ощущается невыносимой.
Часть 1. Глава 10
– Ну и чего ты ждёшь?
Его взгляд без ложной скромности прикасается к моим губам и шее, скользит по плечам. Мягкость в интонациях Раду не вписывается в происходящее, но я слишком погружена в свои переживания, чтобы копаться в этом.
– Настраиваюсь, – отбрехиваюсь, опасливо обводя губкой витки татуировки чуть ниже ключиц. Дотрагиваться до него не хочется. Пальцы то и дело соскальзывают на упругую кожу. С ума сойти. Незнакомый мужчина... На расстоянии выдоха... Голый... Это неловко. Не признаваться же, что я заживо сгораю под его пытливым взглядом.
– Малыш, мне становится скучно.
Стиснув зубы, поднимаюсь выше. Скучно ему, понимаете ли.
Нашёл, скотина, развлечение.
У Раду очень сильная, крепкая шея... Захочешь придушить – пальцев не сомкнёшь. Край свисающего с его мочки пера щекочет мою кисть. Неосознанно придвигаю руку к заросшей челюсти. Пальцы колет щетиной. Не то чтобы сильно жёсткая, а будто по сердцу царапает. Аж волоски на затылке поднимаются.
– Отвернись, спину намылю. – Цепляюсь за единственную возможность вернуть себе самообладание. Может, если Раду не будет смотреть, станет чуточку проще.
– Учти, пока я не буду весь сиять от чистоты оплата не засчитается. – В голосе проскальзывает тень улыбки. Наверное, его забавляют мурашки, покрывшие меня с ног до головы.
– Как удачно ты забыл, что я здесь, вообще-то, по твоей милости. – Пытаюсь унять нервный озноб, чувствуя, что он продолжает меня изучать.
К счастью, Раду всё-таки поворачивается спиной. Можно тихонечко выдохнуть.
– Ты здесь только потому, что посчитала двадцатиградусный мороз опаснее голого психа. Сухой расчёт, не более.
– Я в гости не напрашивалась, – огрызаюсь на его несправедливый упрёк.
И даже понемногу отвисаю. По крайней мере, ноги больше не дрожат. Практически.
– Ты имела дурость влипнуть в неприятности, так найди в себе силы признать, что мы оба отличились.
– Обойдёшься.
Раду закладывает руки себе за голову, блаженно потягиваясь, пока я усердно «начищаю пёрышки» огромной птице на его лопатках. Игра мышц создаёт иллюзию парения. Невольно засматриваюсь.
Какой же ты всё-таки эффектный и жуткий, дикарь.
Смутившись, прячу за кашлем неровный выдох.
– Так может, расскажешь, что ты делала в сквере? – Продолжает он упорно вешать на меня всех собак. И знает же, сволочь, куда бить! – В снегопад, без верхней одежды... Это тоже свалишь на меня? По-моему, такой печальный итог закономерность чьей-то безалаберности. Не знаешь чьей?
– Не твоё дело, что я там забыла. – С остервенением натираю губкой поясницу, не решаясь спуститься ниже.
Раду поворачивает голову. Испытывающе щурит глаз.
– Скажешь, села бы ко мне в машину при других обстоятельствах?
– Нет. – Качаю головой не задумываясь.
– А если бы красиво подкатил?
– Исключено.
Мой голос подло сипнет, когда я всё-таки касаюсь ягодиц. По-мужски аккуратные, твёрдые – сплошные мышцы. Как-то не вовремя вспоминается знак бесконечности, набитый над пахом, моментально накидывая кучу не самых скромных картинок.
– Почему так категорично?
– Мордой не вышел, – срывается универсальный аргумент, закрепившийся на языке ещё со времён, когда я в начальные классы ходила. Мне действительно рано пришлось научиться разборчивости.
Но ляпнула сейчас, конечно, зря. Очень зря. Раду весь напрягается.
– Я же говорю, сама себя наказала, – его голос начинает звучать совсем уж елейно, почти ядовито.
– Угомонись, зануда.
Не знаю, откуда взялась эта резкость. Вырвалась из подсознания. Ударила по нему, аж мышцы дрогнули. В общем, неизвестно какой чёрт меня дёрнул, но о своей издёвке приходится тут же пожалеть.
Его тело скользит под губкой, совершая плавный разворот. Я едва успеваю отдёрнуть руку, а заодно выронить своё орудие труда, как Раду упирается мне в лицо убийственным взглядом. И не только в лицо. И не только взглядом!
– Продолжай, чего застыла?
Я и смотреть вниз лишний раз не рискую, не говоря о том, чтобы нагнуться за губкой, но и ослушаться почему-то не получается. Закусив край губы, провожу дрожащими пальцами по его прессу. Напрямую это ощущается иначе: очень-очень горячо и скользко во всех смыслах. Особенно когда он многозначительно указывает взглядом на свой пах.
Сердце заходится от смятения, а щёки, кажется, готовы треснуть от жара. Безотчётно прижимаю костяшки ко рту. Глупая детская привычка кусать их, когда нервничаю. Думала, что переросла... Так оно и было до сегодняшней ночи! Раду будто клещами достаёт из меня что-то пыльное, давнее, с налётом сожаления, глубоко забитого сознанием. Слишком тщательно и слишком глубоко, что никак не удаётся уловить.
Раду наблюдает молча, не давая никакой оценки моими метаниям. Но ощущается... От него прямо шарашит чем-то едва сдерживаемым, очень болезненным.
– Это... Это перебор! – Пячусь, плохо соображая, что сейчас чувствую и боясь лишний раз вдохнуть. – Давай дальше как-нибудь сам, а?
Мой стратегический побег срывается на старте. Я поскальзываюсь.
Так не вовремя.
– Что значит – сам?
Он перехватывает меня раньше, чем мне удаётся поймать равновесие. Сжимает под рёбрами не сильно, но крепко, и рывком втрамбовывает в себя. Мой взгляд загнанно скользит по небритой челюсти, по слипшимся от воды ресницам... ловит резкое движение кадыка... Вот оно меня особенно пугает.
А затем Раду хватает меня за руку, резко возвращая на грешную землю, и прижимает ладонью чуть выше паха – примерно туда где находится знак бесконечности.
– Приступай.
Часть 1. Глава 11
Сказать, что у меня внутри всё оборвалось – ничего не сказать.
Мысленно проклиная всё на свете, зажмуриваюсь и пробую спустить ладонь ниже. Сантиметр... Второй... Гладкий пресс ощутимо напрягается. Я тоже.
Ну да... Нервничаю...
– Давай-ка всё-таки сам. Я не могу.
Пытаюсь одёрнуть руку.
Видимо, неважно у меня с просительными интонациями. Раду напористо сжимает мои пальцы, чем заставляет сердце кувыркнуться в пятки. И ещё раз, когда уже сам утягивает чуть ниже наши руки.
– Не выдумывай. Это не сложнее, чем протереть экран айфона.
Его глаза откровенно надо мной насмехаются. Долбаный психопат!
– Мне будет неприятно!
– Зато в тепле, – с пока ещё шутливой угрозой выкидывает он решающий аргумент.
– Ну
