Последний день Америки - Сергей Зверев

Итак, до первой точки остались сутки перехода, после чего мою жизнь раскрасит некое разнообразие. Подготовиться к «празднику» нужно заранее. Тщательно изучаю глубины, скорость и направление течения. Вывожу на экран график температуры воды… Глубина в районе первой точки – сто пятьдесят один метр. Ничего экстремального. Погружение на такую глубину было обычным делом для меня и моих коллег по «Фрегату».

Отложив карту, покидаю командирское кресло и подхожу к шкафчику. Пора проверить снаряжение. Водица на глубине теплой не будет, к тому же я пока не знаю, сколько мне предстоит проторчать под водой. Поэтому достаю с верхней полки комплект шерстяного белья. Развернув его, откладываю в сторону. Теперь гидрокостюм. С этой частью снаряжения следует быть повнимательнее. Осматриваю каждую складку и каждый сантиметр плотного многослойного материала. За два месяца похода я неоднократно вынимал костюм, смазывал специальным составом и оставлял висеть в расправленном виде – такова технология его хранения.

Далее: полнолицевая маска, ласты, перчатки, нож… На проверку этих компонентов уходит не более пяти минут. Теперь самое главное – ребизер. Акваланги во «Фрегате» использовались для погружений крайне редко. Разве что когда предстояло работать на детской глубине или не было смысла маскировать свое пребывание под водой. Основным же рабочим снаряжением всегда являлся ребризер (re-breathe – повторный вдох) замкнутого цикла с электронным управлением. Это самый дорогой и абсолютно незаменимый дыхательный аппарат, в котором углекислый газ поглощается химическим регенеративным составом. В процессе дыхания смесь обогащается коктейлем из кислорода с дилуэнтом и снова подается на вдох. Ценность подобных аппаратов заключается в наличии электронных датчиков и микропроцессора, дозирующих кислород в зависимости от глубины. Поэтому дайверу необязательно тащить с собой пяток запасных баллонов с различными газами и нет нужды париться с регулировкой состава смеси. Кстати, за счет автоматической дозировки декомпрессия при всплытии происходит быстрее и эффективнее.

Выполняю внешний осмотр: целостность дыхательного мешка, шлангов, легочного автомата… Все в норме. Редукторы, клапаны, автомат промывки дыхательной системы, манометры и вентили проверю завтра, когда забью баллоны газом.

Что у нас на очереди? Оружие. Подхватываю из узкого отделения АДС – автомат специальный двухсредный в конфигурации для проведения подводных операций. Это очень мощная и надежная штука: под водой на небольших глубинах поражает цели на дистанции до двадцати пяти метров. На глубине дальностью, разумеется, не блещет, но снаряжение противника повредить в состоянии. На суше по кучности и мощности боя АДС ничем не уступает современным армейским «калашам». Оружие в смазке, затворный механизм исправен, боеприпасы на месте. Возвращаю автомат в нишу.

Осматриваю двухлитровый резервный баллон, наполненный обычным сжатым воздухом. Он предназначен для аварийного всплытия с глубины пятнадцать – двадцать метров и поэтому шутливо именуется «парашютом дайвера». Не знаю, пригодится ли он мне для завтрашней работы.

Что осталось? Навигационно-поисковая панель. Приподняв тяжелую штуковину, присаживаюсь на кровать и укладываю ее на колени. Сдираю со свежего аккумулятора целлофановую упаковку, вставляю в герметичное отделение и нажимаю кнопку включения. Подумав пару секунд, экран оживает приятным голубоватым светом… Панель незаменима в тех случаях, когда под водой приходится что-то искать. Она тяжеловата и весит в воде около трех килограммов. Зато данное чудо техники полностью заменяет глаза и уши в радиусе до ста метров. Сердцем панели является сканирующий гидролокатор кругового обзора, сигнал от которого выводится на цветной пятидюймовый экран. Благодаря умной электронике командир группы боевых пловцов видит рельеф подстилающего грунта, объекты, крупные предметы, другие группы водолазов и даже косяки мелкой рыбы. Помимо объектов, на экране отображаются геометрические данные об их размерах, дистанции, пеленге и высоте расположения от уровня дна. В общем, мечта любого дайвера! Ничего круче за последние двести лет человечество не придумало. Правда, помимо приличного веса, у чуда имеется второй существенный недостаток: максимальная глубина использования – триста метров. Однако все шесть ядерных зарядов установлены на глубинах, не превышающих данное значение. Так что волноваться не о чем.

…Чем ближе «Барракуда» к американскому побережью, тем интенсивнее становится движение надводных судов. Эта интенсивность была отмечена мной еще неделю назад. Если посреди Атлантики встречные и попутные корабли появлялись на горизонте пять-шесть раз в сутки, то сейчас система оповещения практически не смолкает. И мне все чаще приходится отдавать штурвал от себя для увеличения глубины.

Поднимать перископ не рискую. Я и в открытом океане старался как можно реже показывать над водой штангу, а уж вблизи побережья США вообще не следует этого делать. В зоне до ста миль от берега запросто можно нарваться на американских служак, рьяно охраняющих свою территорию. Здесь несут службу противолодочная авиация и корабли, оснащенные системой «Иджис». Здесь появляется береговая охрана, пограничная служба и даже суда экологов. Да-да, куда же без них? Прекрасная наука экология – самая высокооплачиваемая проститутка современности. Если надо что-то продвинуть – занес чемодан денег в мировые экологические секты, и уже на следующий день пресса раструбит о том, что самолеты российского производства разрушают озоновый слой, а «Boeing» и «Airbus» выбрасывают из реактивных сопел чистый кислород. Или наоборот – в зависимости от интересов и толщины кошелька заказчика.

Короче говоря, лучше не испытывать судьбу, а просто уйти на глубину пятнадцати метров и наслаждаться отсутствием качки.

Вечер. Последние минуты пребывания у поверхности. Двигаясь с малошумной скоростью, «Барракуда» экономит электроэнергию, и, как следствие, аккумуляторные батареи не требуют длительной подзарядки. На глубине шести метров я прошел сегодня не более двух часов, остальное время пришлось чапать на пятнадцати, но и этого вполне хватило – система электропитания показывает девяносто два процента зарядки.

Прекращаю подзарядку, принимаю в цистерны балласт и отдаю штурвал от себя. По распорядку сегодня должен быть очередной банный день, но его не будет. Не получится. Завтра предстоит трудный день и необходимо хорошенько выспаться. Ежедневный комплекс упражнений, коим я разбавлял скуку по утрам, – мероприятие полезное, однако физическая форма изрядно подрастерялась. Как ее сохранишь в стесненном пространстве, где нет ни тренажеров, ни штанги, ни беговой дорожки?

В общем, завтра придется трудновато. Дай бог, чтобы все пошло по плану, ведь оборудования для связи на «Барракуде» нет и позвать на помощь не получится. Степень секретности моей миссии столь велика, что массовики-затейники, придумавшие эту операцию, сказали перед стартом примерно следующее:

– Вас, товарищ капитан первого ранга, с некоторых пор просто не существует. Есть некий военный пенсионер – Черенков Евгений Арнольдович, проживающий в небольшой московской квартирке. Одинокий, пьющий, запустивший себя до крайней степени и никого не интересующий. А настоящего Черенкова нет. Как нет «Барракуды» и той миссии, в планы которой вас посвятили. Так что надеяться в этом нелегком походе вам придется только на себя и на Господа Бога. Уяснили?..

Что было делать? Пришлось боднуть лбом воздух. Ведь если бы обо мне не вспомнил Горчаков и если бы я не согласился стать участником этой миссии, то… То через пару лет ужасная характеристика, уложившаяся в несколько неприглядных штрихов: одинокий, пьющий, запустивший себя и никого не интересующий – как нельзя точно совпала бы с действительностью.

Отдав часть балласта и потянув штурвал на себя, выравниваю «Барракуду». Я на глубине, и рабочий день практически закончен.

В последний раз гляжу на мониторы. Автопилот строго выдерживает заданные параметры. Сегодня решаю затаиться подальше от поверхности и занимаю глубину восемьдесят метров. Курс – точка № 1. Скорость экономичного хода – два с половиной узла. Температура в отсеке комфортная – плюс двадцать; влажность и давление в пределах допустимого. Все в норме и можно расслабиться.

Что сегодня на ужин? – потянувшись, покидаю кресло. В холодильной камере в шортах, футболке и сланцах очень неуютно – привыкшее к теплу тело моментально остывает. Быстро выдвигаю ближайший ящик, набитый разноцветными упаковками с полуфабрикатами…

Вот с кормежкой на «Барракуде» попроще, чем на подводных исполинах с экипажем в сто с лишним человек. Там за рабочий день кок должен не только девять раз наготовить на всю голодную ораву здоровых мужиков, но и накрыть для каждой смены столы, потом собрать посуду и перемыть ее. Следует отметить, что подводников всегда кормили качественно и очень сытно. На завтрак обычно подают творог, мед, варенье (кстати, иногда весьма экзотические – из лепестков роз или грецких орехов). На обед или ужин обязательны красная икра с балыком из осетровых рыб. Каждый день подводнику положено сто граммов сухого красного вина, шоколадка и вобла.