Босиком по облакам (СИ) - Ардо Маргарита

Эх, раньше я б уже тридцать раз тут всё кругами оббежала, посидела бы на той скале, что высится в ярком небе справа, пофоткала бы на утёсе слева, пересекла бы вдоль и поперёк Национальный парк, узнала бы всех собак и улицы лучше местных. Но теперь, увы, приходилось совершать марш ползком.

«Турбо-улитка» – вспомнила я «обзывалку» Артёма и усмехнулась. Ну, зато конфеты были вкусными.

Перейдя на противоположную сторону Севастопольского шоссе, я попала в тенистое царство растений, шишек и хвои. Боже, настоящий лес! Как я скучала! Я тосковала дома всё это время по высоченным стволам, елям и берёзам, запахам листвы, грибной сырости и красным россыпям ягод. Мне очень не хватает такого обилия деревьев в родном, окружённом степями Новочеркасске. Папа забрал меня из Москвы, когда передвигаться получалось только на костылях и нечем стало платить за съёмную квартиру. Новочеркасск – прекрасный город, в котором я знаю каждый угол, но это уже не мой город. Там мне не хватает не только леса, но и движения, людей, снега зимой и даже шума. Не хватает выставок и возможностей. Да, этот год изменил всё! Но сейчас вокруг были дубы, сосны, самшит, кизильник и даже кедры. А как пели птицы! Грех жаловаться.

Я немного прошагала по дорожке наверх, зачерпнула ладошкой воды из облагороженного диким камнем источника, потом свернула по тропе налево. Сердце радостно билось. Не только глазами, но кожей, всем своим существом я впитывала богатство образов вокруг. Совсем не то, что в Интернете на природу любоваться! Невозможно было удержаться, чтобы не забрать себе пупырчатый красноватый камень, похожий на нос деда Щукаря, или голыш в виде сердца, и небольшую корягу, в которой мне виделась влюблённая пара в обнимку. Настроение было чудесным, собирательство увлекательным.

Я вышла на залитую солнцем полянку на склоне. Вдохнула запах распаренных солнцем трав и опьянела. Как же хорошо! Села под раскидистую ветку сосны и достала альбом с простым карандашом.

Море и отсюда было видно, но я отвернулась от него и начала набрасывать контуры упрямого скалистого лба, смотрящего в сторону Ялты. Вновь мечты о проекте унесли меня из реальности. Вот тут, – набрасывала я карандашом, – была бы фигура Его, стремящегося взлететь, а рядом Она, словно дающая Ему для этого силы.

Вновь мурашки по телу и мысли прочь. Рука рисовала сама, мягкими штрихами карандаша оставляя угольные линии на белом. Во рту опять сладко, тело будто стало легче на вес меня самой. Тишина и неподвижность, только пальцы переносят на бумагу образ, пропуская сквозь себя незначимое совсем время. И вдруг шорох и треск веток вырвал меня из процесса творчества. Я подняла глаза и опешила – на меня из зарослей смотрел олень. Настоящий! С золотистой шкурой, ветвистыми рогами и влажными глазами-бусинами. Мы разглядывали друг друга удивлённо секунд десять, а затем король леса махнул головой, фыркнул и умчался в чащу. Только ветка в мелких салатово-нежных листиках всколыхнулась, подтверждая, что он не был галлюцинацией.

– О-о! – сказала я себе. Потом опустила глаза на рисунок, который набрасывала почти в трансе, и повторила, правда уже совсем другим тоном: – О-о...

Образ будущей скульптуры Его над скалой, который должен быть в масштабе не меньше статуи Христа в Бразилии, непонятным образом был похож на реального персонажа. И его-то уж точно я не собиралась запечатлевать в веках. Много чести. Но сомнений быть не могло – взлететь со скалы собирался карандашный Артём.

Здравствуйте, приплыли... Я потянулась за резинкой — исправить лицо и эти характерные кубики, а потом передумала. Хихикнув, я пририсовала нашему герою шикарные ветвистые рога и ма-аленький куцый хвостик. А что? Смотрится! И никакого пафоса!

* * *

Развеселившись, я показала нарисованному Артёму язык. А потом принялась собирать на поляне травы к чаю. Чабрец с фиолетовыми цветочками – шершавыми бисеринками наощупь. Как он пах! Ромашку, улыбчивыми смайликами разбросанную по лужайке... Лимонник, бархатными серебристыми рожками выглядывающий из травы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Позвонил папа.

– Как дела, дочка?

– Всё прекрасно! – сказала я, ни капельки не соврав – в данный конкретный момент было всё лучше лучшего.

И это здорово, потому что тоном папу обмануть не удастся. Иногда мне кажется, что у него телефон подключен к особому дешифратору чувств, но на самом деле, просто папа знает меня, как облупленную, и у него абсолютный слух. В нашем маленьком городе нет настройщика фортепиано лучше. Удивляюсь, как они с мамой поженились, ведь ей медведь на ухо наступил. Когда она начинает в ванной петь «Я люблю тебя до слёз», папа с вытаращенными глазами спешно хватается за беруши и сам готов разрыдаться. Зато мама – хороший инженер. В отличие от папы может в любой конструкции разобраться. Поэтому если надо собрать новый шкаф или палатку поставить не кверх тормашками — это к маме, а если о душе или об искусстве поговорить — к папе. Кстати, и готовит он лучше.

В приподнятом настроении я вернулась к гостевому дому, вошла и оторопела: у дверей первого этажа стоял Игнат – тот, самый симпатичный из бандитов, поошибке заехавших к нам вчера. Руки в карманах, тату, джинсы, красное поло, чернющие глаза и волосы – натуральный сицилийский мафиози.

– Э-э, здравствуйте, – сказала я, на всякий случай не закрывая за собой ворота.

– Привет, красавица! Вот ты где! – расплылся в улыбке он, не собираясь никудаубегать, как стоило бы грабителю.

– Как вы сюда попали? – строго спросила я.

– Тебя искал. – Он направился прямиком ко мне.

Я заметила в углу у забора древко от метлы.

– Ворота заперты были, – я сдвинула брови, стараясь выглядеть сурово, правда, как мне Люся говорит, лицо при этом у меня становится похожим на куриную попку. Никто ни разу не испугался...

Непрошенный гость показал большим пальцем себе за плечо на другой конец сада.

– А там калитка открыта.

– Она тоже была заперта, я точно помню, – поджала губы я, хотя и засомневалась: вдруг я её не проверила?

Нет, он врёт. Игнат приблизился, я прилипла к железной створке, судорожно думая: вызывать полицию или просто орать благим матом?

– А разве у гостей ключей нет? – Он остановился так близко, что меня окуталожаром раскаченного тела и облаком Олд Спайса. Взгляд наглый, откровеннее некуда.

Я отступила, внутренне сжимаясь. Игнат посмотрел на меня сверху вниз и добавил:

– Я дёрнул, открылась. Больше ничего не знаю. Пойдём лучше прогуляемся сомной, детка? Кофе, мороженое, шашлык? – Его рука опасно потянулась к моей талии. – На кораблике покатаемся.

Я отодвинулась.

– Нет, извините. Я занята.

– Бросай все дела, детка! – игриво ответил он. – Я же бросил.

– Нет. Я не могу.

– Тогда угости меня кофе тут, – проговорил он с дьявольщинкой во взгляде. И настырно оттесняя меня, потянулся за второй створкой ворот, явно с желанием их закрыть за моей спиной.

Меня бросило в дрожь, потому что перспектива остаться наедине с мужчиной подобных размеров, с масляным блеском в глазах и с черепами, вытатуированными на руках, радовала так же, как мышь – возможность провестиупоительный вечер в коробке с голодным котом.

– Нет. Я вас не приглашала. И вам лучше уйти! – громко сказала я, отчаянностараясь не выдать свой страх.

Бандит коснулся пальцем моего плеча. Я отпрыгнула в сторону метлы. Схватилась за неё. И одновременно с улицы послышалось:

– Проблемы?!

Я с облегчением узнала голос Артёма. Сицилийский мачо, стоящий на пороге, поднял ладони и развёл их, словно показывая, что без оружия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Никаких. С девушкой болтаем.

Артём вошёл весь мокрый, даже рюкзак, кажется, был влажным на его плече, собранный, словно троеборец перед прыжком, и посмотрел на Игната тем самымхищным взглядом, от которого мне было не по себе.

– Он уходит! – акцентировала я.

В ответ ухмылка.

– Ты уходишь. И не возвращаешься, – жёстко и безапелляционно заявил Артёмнепрошенному мачо.