Из развитого в дикий нелепые ШАГИ. Книга вторая - Анатолий Зарецкий

– Что значит, пустые? – не понял Пискунов.

– Без залога, – пояснил Волошин, – У нас всегда гарантом выступала областная администрация. И не было проблем… А недавно Егиазарян, заместитель Власова, начал мутить воду. Потребовал, чтоб залоги были конкретными… Переписали все имущество области и оформили в залог. И тут начались какие-то махинации с областным имуществом. Пошли слухи, что за всем этим стоит Егиазарян… Когда они схватились с Власовым, тот даже на заседания перестал ходить… А сейчас его политику проводит Мерзликин. Так что, господа, наша битва только начинается… Завтра в двенадцать ноль-ноль нас ждет Галаничева.

– А это кто такая? – спросил Пискунов.

– Наш президент. Председатель правления банка, – ответил ему Волошин…

В двенадцать ноль-ноль мы с Пискуновым и Волошиным вошли в кабинет Галаничевой. Там уже находились оба вице-президента – Пашвыкин и Мерзликин.

Встреча прошла на редкость продуктивно. Галаничева полистала наше «дело». Внимательно прочла выводы заключения Волошина.

– У вас срочный договор? – спросила меня. Я кивнул.

– Срочный-срочный, очень даже срочный. Все надо делать быстро, – влез Пискунов. Я чувствительно, от души, наступил ему на ногу, а Галаничева с удивлением взглянула на странного клиента, внезапно подпрыгнувшего на стуле.

– Первый срок выдержали? – продолжила она. Я снова кивнул, – Мы дадим вам гарантию, Анатолий Афанасьевич.

– Как же так? – не согласился с ней Мерзликин.

– Банк даст гарантию в договорные сроки, – твердо повторила Галаничева, – Ответственный Пашвыкин… Параллельно должен быть оформлен имущественный залог. Ответственный Мерзликин… Желаю успехов, господа, – попрощалась с нами Галаничева.

– Анатолий Афанасьевич, подождите в приемной, – попросил Мерзликин…

– Ты что это мне чуть ногу не отдавил? – выразил свое недовольство Пискунов, едва вышли в приемную.

– Значит, заслужил, – ответил ему и пояснил, что наш договор срочный, не потому, что его надо срочно выполнять, а потому что там указаны конкретные даты платежей. Директор завода Пискунов слышал об этом впервые…

А через полчаса мы уже сидели в кабинете Мерзликина, и уже минут через десять нашего разговора предвзятое отношение к человеку, провалившему решение кредитного комитета, развеялось. Мы наметили четкий план действий и немедленно приступили к его исполнению…

– Говорил, что надо давать, – продолжил убеждать Пискунов по пути к Власову, куда мы отправились прямо от Мерзликина, – Уверен, Егиазарян ничего не сделает без подношения, да и этот Мерзликин тоже. Надо срочно доить Коробкина. А то зажал денежку… Тысяч сто точно потребуется, – ловко рассчитал он сумму взяток.

– Вова, как раз ровно столько ты должен Коробкину, – куснул я кума.

– Ничего я ему не должен, – взорвался он, – Деньги я истратил на подготовку цеха. Он мне еще должен за то, что цех не работал из-за переноса оборудования. Упущенная выгода называется.

– Какая такая выгода, Вова? Что ты там мог упустить, если завод вот уже год вообще не работает. Ты банкрот, Вова, а до сих пор жив, благодаря Гарберу и Коробкину. А выходит, они тебе еще и должны? Лихо.

– Любишь ты умничать, Толик, – обиделся кум и замолчал…

Власов принял сразу. Когда доложил о решении Галаничевой и разговоре с Мерзликиным, он тут же куда-то позвонил.

– Езжайте в имущественный комитет. Возьмите справку об активах области и отвезите в банк. Пусть выберут подходящий объект залога. Потом ко мне. Придется выносить на правительство и областную думу. Если дадут добро, будем оформлять залог. В общем, мороки месяца на два, – «обрадовал» нас Власов.

– Это невозможно, Виктор Васильевич. Все сроки лизингового договора летят, – расстроился я.

– У вас все может полететь, Анатолий Афанасьевич, а вы о каких-то сроках, – «успокоил» вице-губернатор…

И начались наши мытарства по чиновничьим кабинетам. Пискунов не отпускал ни на шаг. Но если я воспринимал каждый наш поход в очередную инстанцию как божье наказание, то кум, казалось, испытывал блаженство от общения со странной кабинетной публикой. Здесь он был как рыба в воде. И куда бы ни попадали, выйдя из очередного кабинета, заявлял одно и то же:

– Давать надо, иначе ничего не будет.

Но Коробкина не было, и давать было нечего, а ситуация рассасывалась сама собой без всяких подачек. Но это Пискунова почему-то не радовало. Мне даже показалось, что в тот момент он скорбел «об упущенной выгоде»…

В конце января объявился, наконец, Коробкин. Его физиономию украшал неестественный в это время года летний загар, а сам он, в отличие от нас, излучал энергию хорошо отдохнувшего человека.

Мой доклад о проделанной работе его вдохновил.

– Что ж, Анатолий Афанасьевич, пора и Пельмана дергать. Первый взнос ему отослали, решение банка и областного правительства отослали, а он даже с «Симеком» не связался.

– Дерну, Сергей Львович. Сегодня же позвоню Айдакову, а завтра направлю факс Пельману.

– Хорошо. И пригласите Пискунова. Надо решать с его долгом. Скандал мне удалось предотвратить. Теперь надо деньги возвращать.

– Нет у него этих денег, Сергей Львович. Он считает, что израсходовал их на нашу программу. Да еще толковал о какой-то упущенной выгоде.

– Ну, паразит, я ему завтра покажу упущенную выгоду, – вышел из себя Коробкин…

Связался с Айдаковым:

– Нет, Анатолий Афанасьевич. Пельман начнет работать, когда получит хотя бы копию банковской гарантии.

– Разве аванса ему недостаточно? Да еще две такие солидные бумаги ему направили.

– Нет. Я с ним не первый год работаю. Знаю его порядки. Пусть банк вышлет копию банковской гарантии и укажет срок отправки оригинала, – посоветовал он.

Советы советами, но факс Пельману все же отправил. Пусть он, а не Айдаков, скажет мне то же самое…

Айдаков не ошибся. В тот же день получил ответ Пельмана. Показал Коробкину:

– Хорошо, Анатолий Афанасьевич. Теперь долбите банк.

– Само собой. Только пока мы еще безуспешно долбим областную администрацию.

– А где Пискунов?

– Сидит в офисе. Пригласить?

– Не надо. Я сам… Мариночка, пригласи Пискунова, – попросил он…

Минут через пять вошел сияющий умильной улыбкой Пискунов:

– Как вам отдыхалось, Сергей Львович?.. Вижу-вижу… Загорели на югах, пока мы тут вламывали с Анатолием Афанасьевичем.

– Это хорошо, Владимир Александрович, что вы вламывали… Надеюсь, теперь могу получить с вас должок?

– Сергей Львович, какой должок?.. Бог с вами… Мы же договорились.

– Ни о чем мы не договорились, Владимир Александрович… Вы договор не выполнили. Мне пришлось в канун Нового года разбираться с неприятностями. А вы говорите, договорились… Где деньги, Владимир Александрович?

– Ну, нет денег, Сергей Львович. И взять их неоткуда…

– Возьмите у Гарбера. Он же ваш партнер.

– Сергей Львович… Я же вам лучше предложение сделал. У вас же будет тридцать пять процентов акций… Вы же станете самым крупным нашим акционером. Мы все будем на вас молиться.

Не знаю, что случилось с Коробкиным, но он неожиданно сменил гнев на милость:

– Ну, хорошо, господа. Закроем этот вопрос. Молитесь, Владимир Александрович… Что там у нас еще, Анатолий Афанасьевич?

– Сергей Львович! – вдруг просиял Пискунов. Казалось, мгновение, и он бросится на колени перед Коробкиным, – Век вам буду благодарен. Спасибо… И еще, Сергей Львович, мы тут с Зарецким мыкаемся по инстанциям. Не пройти их без подарков. У меня в этом деле большой опыт. Выделите тысчонку-другую на подарки.

– Что с вами делать? – встал Коробкин из-за стола. Он открыл сейф, вынул пачку денег, потом доложил к ней еще несколько бумажек и передал мне, – Здесь двадцать одна тысяча, Анатолий Афанасьевич. Тысячу доложил на подарки.

– Спасибо, Сергей Львович. Спасибо, наш благодетель, – запричитал Пискунов.

– Не юродствуйте, Владимир Александрович, – поморщился Коробкин…

– Не хочешь поделиться? – задал свой традиционный вопрос Пискунов в коридоре. Его наглость уже не удивляла, она стала чем-то обыденным в поведении этого типа.

– А ты? – задал ему встречный вопрос.

– Чем? Деньги у тебя.

– Это капля в море… А вот твоя добыча где, интересно, Вова? Не хочешь поделиться?

– Какая добыча? Что ты мелешь?.. За это и схлопотать можно, Толик.

– Даже так?.. Это что-то новенькое в наших отношениях… Что ж, попытай счастья, – остановился я в темном безлюдном коридоре, мгновенно изготовившись к бою.

– Дурак ты, Толик, – вдруг сменил гнев на милость кум, – Думаешь, тебе твое каратэ поможет?.. Да любого каратиста легко пулей снять, – высказался он.

«Вот оно что… Испугался, герой», – мысленно рассмеялся я. Вспомнил, очевидно, мои восторженные рассказы о наших «боях» на крыше, когда мы с ребятами осваивали запрещенные тогда восточные единоборства… Решил запугать своим пистолетиком, который с гордостью показал, когда я впервые приехал в его дачный домик… Но его оружие далеко, а мое всегда при мне…