Всему свое время - Ирина Быстрова

Конечно, все спрашивают: почему мы не поженимся, раз он такой замечательный? Но ответ всегда наготове: у нас такие чудесные отношения – зачем их портить штампом в паспорте? Стоит шлепнуть его на странице номер четырнадцать – и все в одночасье меняется. Сами знаете, как это бывает… И они удрученно кивают, потому что, ясное дело, сами все знают и, мало того, пережили. Хорошо, если всего один раз.

На самом деле хвастать нечем. Петя – не то, чем хвастают. Я даже фотку показала такую, где Петя запечатлен в самом удачном для него ракурсе.

С этой светловолосой дамой в самолете не могло быть иного разговора, как только о том, что у меня все благополучно. Благополучно, с ее точки зрения, а какая у нее точка зрения на все эти дела, было ясно с первого взгляда.

Да, она тоже из когорты замужних. Из той категории, кому посчастливилось найти свою судьбу еще на заре молодости. Помнится, она сказала, что познакомилась со своим будущим мужем в институте и едва ли даже не в институте вышла за него замуж. Боже мой, у нее в жизни даже мгновения не было, чтобы представить себе, каково это быть одинокой! Как только я увидела ее обручальное кольцо и эту отрешенную, мечтательную улыбку, я моментально закипела, как чайник, и приготовилась к бою.

Но вышло все совсем не так, как я ожидала. Она лучилась такой доброжелательностью и интересом ко мне, к человеку, которого видит в первый и последний раз в своей жизни, что я включила тормоза и начала плести эту привычную чушь из заготовки номер два под названием «Я тоже очень счастлива». В какой-то момент даже поймала себя на мысли, как было бы здорово отбросить эту маску и по-честному выплакаться ей в жилетку. Как очень близкому человеку, как маме…

Стоп, это вот сравнение не очень удачное. Насчет мамы. Принято считать нормальным, когда дочка поверяет свои секреты и проблемы в первую очередь маме, а та сочувственно выслушивает и ласково направляет ее в этой жизни. Сначала так было и у меня, но к классу девятому все стало иначе. К тому времени мама, очевидно, решила, что я достаточно повзрослела, чтобы она могла преподать мне свои взгляды на жизнь, которые, как она надеялась, должны стать и моими. К тому же времени внезапно скончался мой отец, и в нашей с мамой жизни начался тот странный период, который и определил мое отношение к браку.

Папа умер, а мама, только-только оклемавшись после его смерти, бросилась на поиски нового спутника жизни. Я была в шоке. Потрясена и оскорблена. Раздавлена. Мне виделось, что отныне мама должна посыпать голову пеплом и свято чтить папину память. А она начала охоту за новым мужем. Соблюла, конечно, внешние приличия, тем не менее. Довольно быстро она его себе отыскала. В этом не было ничего удивительного: мама выглядела моложе своих лет, была энергична и общительна, отличалась веселым нравом и, казалось, всегда пребывала в ровном расположении духа. Не знаю, как там обстояли дела с ее сексуальной привлекательностью – мне из моих шестнадцати лет это было не постигнуть, – но, думаю, все было ол-райт. Во всяком случае, новый мамин муж – звали его Андреем, и работал он с мамой на одном предприятии – выглядел вполне довольным судьбой. К слову сказать, отчим жизни мне не отравлял, был и остается мужиком спокойным и жизнерадостным, а вот мама…

Мама, безусловно, заметила мои косые взгляды и угрюмое недовольство и принялась объяснять свою жизненную позицию, а заодно потихоньку учить меня уму-разуму. Много тогда было ею сказано и рассказано, но суть маминых взглядов на взаимоотношения полов можно выразить одной-единственной строчкой из славной такой песенки, спетой Андреем Мироновым в «Обыкновенном чуде»: «А для женщины главная честь – если есть с нею рядом мужчина». Сама по себе женщина, считала мама, не может называться полной человеческой единицей, поэтому ее основная жизненная задача – добиться статуса замужней дамы, там и пребывать вовеки веков.

Любопытно, что мама вовсе не была скромной домохозяйкой, напротив, занимала серьезную должность на своем предприятии, хорошо зарабатывала и что-то там даже делала по общественной линии. Она вполне могла бы построить свою дальнейшую жизнь самостоятельно. Не пропала бы. Но – нет. Она считала, что все это – так, фрагменты, главное – у нее есть мужчина, муж. И только смерть разлучит их…

К маме моей это имело самое прямое отношение. Она бы ни при каких обстоятельствах не выпустила добычу из своих рук. С отчимом они жили душа в душу, но думаю, если бы он надумал гульнуть, то мама из кожи вон вылезла бы, чтоб восстановить статус-кво. И руководствовалась бы при этом не страстной любовью, а элементарным инстинктом собственницы и ужасом, да-да, ужасом перед возможностью остаться разведенной женщиной.

Ибо маму любовь не интересовала.

– Что за глупости! – восклицала она в ответ на мои вскрики о том, что только та семья крепка и нерушима, которая построена на любви. – Я нисколько не любила твоего отца, когда выходила за него замуж. И он, я уверена, тоже питал ко мне лишь симпатию.

– Ты все врешь! – возмущалась я. – Специально так говоришь!

– Чепуха, – обрывала меня мама. – Всем известно, что любовь и брак – вещи разные. А ты еще маленькая дурочка и мечтаешь о несбыточном.

«Но разве любовь – это несбыточно?» – думала я тогда. Мне казалось, что стоит мне только выйти во взрослый мир, как тут же любовь распахнет свои объятия. Взрослым миром я называла все после школы. И он виделся мне совершенно другим, чем тот, в котором я выросла.

Так и было. Студенческая жизнь захватила меня полностью. И как обнаружилось очень быстро, в ней совсем не оставалось места для каких бы то ни было размышлений. Я выкинула теории из головы и принялась просто жить, как все.

А вот мама себе отдыху не давала. Как только я поступила в институт, она взялась за меня основательно. Недели не проходило, чтобы она не зацепила в разговоре со мной тему моего будущего. Выталкивала всеми силами замуж. Пару раз умудрилась даже приволакивать в дом потенциальных женихов. Любопытно, что обоих забраковал отчим, за что я безмерно благодарна ему.

Весь этот кошмар закончился лишь после пятого курса. Я защитила диплом, и началась моя самостоятельная жизнь. Первое, что я сделала, – собрала вещички и уехала в Новосибирск. Почему в Новосибирск? Анька, моя закадычная подруга, была оттуда. С Анькой мы познакомились на втором курсе и до окончания института были неразлейвода. Так же, рука об руку, мы полетели навстречу своей новой жизни. Кроме того, Новосибирск был на расстоянии трех часовых поясов от моего родного города, а следовательно, и от мамы.

Я приехала, осмотрелась, нашла работу и принялась обустраивать свою жизнь. Я блаженствовала. Думала, что теперь уж вот точно весь мир у моих ног и, к счастью, в этом мире никому нет дела до того, как я живу и о чем думаю. Однако в действительности не так просто все оказалось.