Дневник осады Порт-Артура - Михаил Лилье

Генерал Стессель отдал приказ построить эти батареи и вооружить их в течение не более трех дней.

На Ляотешаньском маяке я познакомился с чрезвычайно дельным мичманом Флейшером.

Утром на горизонте показались было три японских военных судна, но вскоре они скрылись.

В порту идут усиленные разговоры о появившейся будто бы у берегов Артура подводной лодке. Возможность ее появления сильно смущает как адмирала Макарова, так и вообще всех моряков.

Сегодня слышал о крупной неудаче, затормозившей и без того медленно подвигающуюся вперед починку наших броненосцев. С броненосца «Ретвизан» сняли кессон и для задержания притока воды подвели пластырь, но пластырь лопнул, и несчастный броненосец осел носом так глубоко, что волны могли совершенно беспрепятственно заливать его палубу.

Сегодня в Западном бассейне затонул пароход «Европа», ходивший ранее под названием «Великий князь Александр Михайлович» .

Причиной катастрофы, как говорят, было столкновение погибшего парохода с другим, который наскочил на него и пробил ему бок.

На «Европе» погибло до 4000 тонн угля.

Сегодня начал осматривать крепость только что прибывший новый комендант ее генерал-лейтенант Смирнов. Особенно доволен он остался укреплениями правого фланга.

В Дальнем несколько китайцев захотели выловить приплывшую к берегу мину, оторвавшуюся от нашего минного заграждения. При вытаскивании на берег мина взорвалась, и несчастные китайцы были разорваны в клочки.

Этот ужасный взрыв переполошил всех обитателей города Дальнего, которые сперва предположили, что это один из японских миноносцев, пробираясь к городу, налетел на наше минное заграждение и подорвался.

Холодно. Выпал маленький снег. Ходят слухи о вновь готовящейся бомбардировке Порт-Артура.

Новый комендант продолжает осматривать укрепленные позиции и знакомиться с крепостью.

Если серьезно вдуматься в то, что делается у нас в Порт-Артуре, то невольно придешь к грустному выводу.

Все происходящее представляет собой не что иное, как сплошной ряд грубых нарушений самых элементарных правил, которыми должна руководствоваться осажденная крепость.

Приведу несколько фактов, особенно резко бросающихся в глаза.

Теория военного искусства учит, что во главе осажденной крепости должен стоять опытный комендант, свыкшийся и с самой крепостью, и с гарнизоном и вполне знакомый с местными условиями жизни. Равным образом войска, составляющие гарнизон, должны знать отлично как самую крепость, так и все ее окрестности, для чего в крепостях обыкновенно формируются специальные крепостные полки.

Посмотрим, как эти основные правила применяются на практике у нас, в Порт-Артуре.

Прежний комендант, генерал-лейтенант Стессель, получает новое назначение командира 3-го армейского корпуса, а его место занимает генерал-лейтенант Смирнов, человек никогда в жизни не бывавший в Порт-Артуре и вообще в Китае и совершенно незнакомый с местными условиями. Что же касается гарнизона, то специальных крепостных полков в Артуре совершенно не было сформировано, а те части, которые успели несколько привыкнуть к незнакомому краю (как, например, 3-я В.-С. стр. дивизия), в самом начале осады по каким-то непонятным соображениям уходят на Ялу. Вместо них присылаются незнакомые части (7-я В.-С. стр. дивизия), из которых некоторые полки прибыли в Порт-Артур только 26 января.

То же самое явление замечается и среди некоторых отрядов специальных родов оружия, так, например, минная рота и крепостной телеграф, в которых уже давно ощущалась серьезная необходимость, прибыли в крепость только на этих днях. Офицеры и команда их почти поголовно люди совершенно новые в Порт-Артуре, и кроме того, громадный процент нижних чинов составляют новобранцы, совершенно неопытные и незнакомые со своим делом.

Можно указать еще целый ряд аналогичных фактов. Так, командира эскадры, адмирала Старка, сменил недавно приехавший адмирал Макаров; прежний командир порта, адмирал Греве, уступил место адмиралу Григоровичу; командиром Квантунской саперной роты назначен подполковник Жеребцов, вместо подполковника Жданова, получившего какое-то другое назначение.

Все эти вновь назначенные начальники отдельных частей в крепости были люди совершенно незнакомые ни с самим Порт-Артуром, ни с его гарнизоном, ни вообще с местными условиями жизни.

Итак, практика шла совершенно вразрез с той теорией военного искусства, которую нас заставляли изучать в военных училищах и академиях.

Здесь мне невольно вспоминается следующий факт, показывающий, насколько успели нас изучить японцы.

За несколько дней до начала войны я разговорился случайно с приказчиком одного из японских магазинов Артура. Японец на мой вопрос, как он думает, что мы будем делать в случае объявления войны, хихикая, ответил: «Начнете одних генералов заменять другими». Тогда я на эти слова как-то не обратил особенного внимания, а теперь с каждым днем приходится на деле убеждаться, что японец был совершенно прав. До сих пор мы только и делаем, что меняем генералов.

Утомленный предшествующим днем, я крепко заснул. Но скоро мой сон был прерван.

Около 12 часов ночи меня разбудил мой вестовой.

— Ваше Высокоблагородие, стрельба большая идет в море, — докладывал мне мой голубоглазый нижегородец.

Действительно, с моря ясно доносились все учащающиеся и усиливающиеся раскаты выстрелов.

Среди глубокой ночной темноты особенно резко видны были лучи прожекторов, ярко освещавшие море.

Размышляя о новых неведомых замыслах японцев, я стал наблюдать за стрельбой. О сне, конечно, нечего было и думать.

В течение ночи стрельба разгоралась несколько раз: в 12, в 3 часа и третий раз под утро, около 6 часов.

На другой день выяснилось, что пальбу подняли наши береговые батареи и канонерки «Отважный» и «Гремящий», открывшие огонь по японским миноноскам, которые хозяйничали перед крепостью как у себя дома. Около 8 часов утра показалась и вся японская эскадра, состоявшая из 18 кораблей и 8 миноносок.

Шесть японских броненосцев, отделившись от эскадры, ушли за Ляотешань и начали опять перекидную стрельбу по городу. Им стали отвечать также перекидным огнем наши броненосцы «Ретвизан», «Цесаревич» и «Пересвет». Корректировка этой стрельбы производилась посредством телефона, которым броненосец «Ретвизан» был соединен с маяком на Ляотешане.

Наш перекидной огонь оказался, по-видимому, очень действенным, потому что японские броненосцы очень скоро прекратили свою стрельбу и, присоединившись к своей эскадре, ушли на север.