Стигматы Палнера Элдрича - Филип Дик

- О, он уже совсем вышел из моды, - презрительно ответила она. - У меня есть новый, шведский; ты его еще не видел. Я надену его, если можно такие носить. Девушка в магазине не была в этом уверена.

- Договорились, - сказал он и отключился. Через полчаса его "ягуар" опустился на посадочной площадке на крыше ее дома.

Пэт была одета в свитер и джинсы; купальник, как она объяснила, был под ними. Неся корзинку с едой, она пошла вместе с ним к кораблю. Жизнерадостная и прекрасная, она шла впереди, забавно семеня ногами в маленьких сандалиях. Похоже, день будет прекрасный, теперь, когда первоначальная тревога прошла…, слава Богу.

- Подожди, увидишь мой купальник, - крикнула она, вскакивая в стоящий корабль и ставя корзинку на пол. - Он в самом деле очень смелый. Его почти нет; требуются некоторые усилия, чтобы поверить в его существование.

Когда он сел, она прижалась к нему.

- Я думала о том нашем разговоре…, позволь мне закончить, - она положила пальцы ему на губы, требуя молчания. - Я знаю, что разговор был, Уолт. Но в некотором смысле ты прав. Мы должны максимально использовать наши возможности. У нас мало времени, лишь столько, чтобы…, по крайней мере, мне так кажется.

Она слегка улыбнулась.

- Так что лети так быстро, как только можешь. Я хочу увидеть океан.

Вскоре они оказались на стоянке у окраины пляжа.

- Будет еще жарче, - рассудительно сказала Пэт. - С каждым днем. Правда? Пока в конце концов это станет невыносимо. - Она стянула свитер и, приподнявшись в кресле, ухитрилась снять джинсы. - Однако мы до этого не доживем. Пройдет еще лет пятьдесят, прежде чем станет невозможно в полдень выйти из дома. Когда, как говорится, собаку будет на улицу не выгнать. Сейчас еще не так плохо.

Она открыла дверцу и вышла наружу в купальном костюме. Она действительно была права: оставалось верить ей на слово, что он на ней надет. Костюм полностью отвечал желаниям обоих. Они шли рядом по мокрому, слежавшемуся песку, разглядывая медуз, ракушки и камешки, выброшенные волнами на берег.

- Какой сейчас год? - остановившись, вдруг спросила Пэт. Блестящие и длинные пряди ее распущенных волос развевались на ветру, как золотой пух.

- Ну, кажется… - начал он, но никак не мог вспомнить. - Черт возьми!

- Ладно, не важно.

Она взяла его под руку, и они не спеша пошли дальше.

- Смотри, там, за теми скалами, уютное местечко, - крикнула она и ускорила шаг. Ее длинные изящные ноги сражались с ветром, песком и знакомой тяжестью старого, давно утраченного мира. - Я…, как ее зовут?… Фрэн? - вдруг спросила она. - Или я Патриция Кристенсен? - Она пригладила волосы обеими руками. - У меня светлые волосы, значит, я Пэт. Подружка Пэт.

Она скрылась за скалами. Он быстро пошел следом.

- Когда-то я была Фрэн, - бросила она через плечо, - но сейчас это не имеет значения. Раньше я могла быть кем угодно. Фрэн, Хелен или Мэри. Сейчас это не имеет значения, правда?

- Нет, - не согласился он, догоняя ее. Тяжело дыша, он сказал:

- Это важно, что ты была Фрэн. Это существенно.

- Существенно.

Она легла на песок, опершись на локоть, и чертила на песке кусочком черного камня длинные глубокие борозды. Потом она отбросила камень и села, глядя на океан.

- Однако все здесь…, из мира Пэт. Она положила руки на свои груди и медленно подняла их вверх с выражением легкого удивления на лице.

- Они, - сказала она, - принадлежат - Пэт.

Он молча сел рядом.

- Мы здесь, - наконец сказала она, - чтобы делать то, чего мы не можем делать в бараке. Там, где мы оставили наши убогие тела. Пока будут в порядке наши наборы, все это… - она замолчала и махнула рукой в сторону океана, потом снова коснулась груди, казалось, не веря своим глазам. - Это тело не может постареть, правда? Мы стали бессмертными.

Она легла лицом вверх на теплый песок и закрыла глаза, заслонив лицо рукой.

- А поскольку мы здесь и можем заниматься тем, чего нельзя делать в бараке, мы должны воспользоваться предоставленной нам возможностью.

Он наклонился и поцеловал ее в губы.

Внезапно он услышал прозвучавший в мозгу чей-то голос:

- Ведь я могу делать это в любой момент.

Он почувствовал присутствие в своем теле кого-то чужого.

- В конце концов, - сказал Норм Шайн, - я ее муж, - и рассмеялся.

- Кто тебе позволил пользоваться моим набором? - подумал со злостью Сэм Риган. - Убирайся из моей комнаты. И могу поспорить, что ты пользуешься моим Кэн-Ди.

- Ты сам мне его предложил, - ответил обитатель его тела. - Я решил воспользоваться приглашением.

- Я тоже здесь, - подумал Тод Моррис. - И если хочешь знать мое мнение…

- Никто тебя об этом не спрашивает, - рассердился Норм Шайн. - Тебя вообще никто сюда не приглашал. Почему бы тебе не продолжить ковыряться в своем убогом огороде, где ты должен сейчас быть?

- Я с Сэмом, - холодно думал Тод Моррис. - Только здесь я могу делать это.

Сила его воли соединилась с волей Сэма. Уолт снова склонился над лежащей девушкой и опять поцеловал ее в губы.

Не открывая глаз, Пэт тихо сказала:

- Это я, Хелен. Я тоже здесь, - потом добавила:

- И Мэри тоже. Однако мы не брали твоего Кэн-Ди. У нас есть свой.

Она обняла его: три обитательницы тела Подружки Пэт объединились в едином порыве. Удивленный Сэм Риган разорвал контакт с Тодом Моррисом, подчинился воле Норма Шайна, и Уолт оставил в покое Подружку Пэт.

Волны океана омывали их, лежащих на песке, - два тела, в которых соединились шесть личностей. Шесть в двух, подумал Сэм Риган. Снова та же самая загадка: как это получается? Все тот же старый вопрос. "Однако меня волнует лишь то, пользовались ли они моим Кэн-Ди, а я готов побиться об заклад, что это так, - думал он, - меня не волнует, что они говорят. Я им не верю".

Встав, Подружка Пэт сказала:

- Я вижу, что могу пойти искупаться. Ничего не происходит." Она вошла в воду и с плеском начала удаляться от смотревших на нее обитателей второго тела.

- Упустили такую возможность, - со злостью подумал Тод Моррис.

- Это я виноват, - признался Сэм. Совместными усилиями им с Тодом удалось встать. Они прошли несколько шагов вслед за девушкой и, оказавшись по щиколотку в воде, остановились.

Сэм Риган уже ощущал, что действие наркотика заканчивается. Он чувствовал слабость, страх и отвращение, которыми это сопровождалось. "Как чертовски быстро, - подумал он. - Все кончено; снова в барак, в нору, в которой мы извиваемся и ползаем, как черви, боящиеся дневного света. Бледные, промокшие и отвратительные". Его передернуло.

Он снова увидел свою комнату, металлическую койку, умывальник, стол, кухонную плиту…, и разбросанные, как кучи тряпья, пустые тела лежащих без сознания товарищей: Тода и Хелен Моррис, Норма Шайна и своей жены Мэри. Они смотрели на него пустыми глазами. Он с отвращением отвернулся.