Мой (не)выносимый сосед - Ана Сакру
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом мне конечно приходится час простоять в кустах около поворота в ожидании гребаного такси, которое действительно никак сюда не хотело ехать. Но это уже другая история. И никакой кофе с круассаном не заменил бы мне того маленького минутного триумфа.
5.
Неделю спустя.
Я не знаю, как я очутилась около информационного стенда нашей кафедры туристического бизнеса и гостеприимства. Что я тут делаю? Я вообще заехала в универ, чтобы в профком флаеры занести. А профком вообще-то в противоположном крыле… в подвале. А я сейчас стою на третьем этаже другого конца здания и всматриваюсь до боли в глазах в мелкий шрифт списка поступивших заочников. Свою фамилию инстинктивно нахожу почти сразу. Но то, что она там есть, я узнала еще вчера из электронного письма. А вот Сашкину…
Черт, какая у него вообще может быть фамилия?
Инициалы на "А" – понятно, но тут пятьдесят человек, и добрая половина имен на "А". А я хочу быть уверена, что больше его не встречу. Или встречу…Но успею натянуть покерфейс на лицо!
Алик называл его Бук, Бука. Сашка сказал, что это из-за фамилии…Мой взгляд впивается в строчки на букву "Б". Баширов, Беляева, Боровик…Есть Булкин, но он Е.В. Раздраженно поджимаю губы. Не то. Никого подходящего нет. Просматриваю все "деревянные" фамилии. Натыкаюсь на "Твёрдый А.С." и нервно хихикаю. Сашке бы пошло, да!
АС в том, какой "твердый"!
Мстительно фыркаю, но понимаю, что нет, тоже не он. Вообще нормальный парень наверно – этот Твёрдый, а я ржу. Некрасиво как-то даже… Вздыхая, продолжаю свои поиски. Внутри начинает все больше тоскливо тянуть. Неужели не поступил? Цвета вокруг бесповоротно тускнеют. Солнце словно закатывается за большими окнами рекреации.
Разочарование…Запрещаю себе думать о его причинах – ищу дальше.
Из забавных фамилий еще Лютик попадается, но тоже до Бука не тянет, а больше и ничего интересного.
Всё.
Через пару минут отхожу от стенда. Похоже Сашка не поступил. Настроение стремительно несется вниз. Со свистом пролетает ноль и замирает на минусовых значениях. Ну как можно было завалить эти детские экзамены?! И правда твердый какой-то! А я повелась…
Ладно, уже неважно. Это ведь хорошо, что я его больше никогда не увижу. Зачем мне такое знакомство? Еще и учились бы вместе, разговоры бы могли пойти – кто его знает, может он не только бабник, но и знатное помело? А меня из-за профкома почти весь универ знает. Нет, так лучше, правда!
" Да-да, Лиза! Продолжай убеждать себя!" – ехидничает внутренний голос, но я как обычно его затыкаю.
И, поправив сумочку на плече, сбегаю вниз по парадной лестнице, торопясь к выходу.
Стоит мне только, справившись с массивной дверью, выскочить на улицу, как меня поджидает еще один неприятный сюрприз. Еще полчаса назад палящее солнце действительно затянуло непонятно откуда взявшимися тучами и пошел сильный летний дождь. Мгновенно образовавшиеся лужи скрыли под собой серый расплавленный от жары асфальт, предлагая мне теперь не идти, а, видимо, плыть, до припаркованной на соседней улице машины.
– Бл…– бормочу себе под нос, торопливо шлепая босоножками по пузырящейся воде.
Может и не женственно, зато четко в настроение.
Дождь пробирает насквозь за секунды. Джинсовые шорты облепляют бедра, тут же натирая между ног, и от моих уложенных утром кудряшек не остается ничего, кроме повисших сосульками прядей и усилившегося от воды запаха пенки для волос. Радует только, что капли, бьющие с неба, как парное молоко, а мне сейчас надо домой, и значит никто не увидит меня в образе мокрой крыски. Запрыгнув в машину, первым делом смотрюсь в зеркало дальнего вида, поправляю потекшую тушь и убираю налипшие на лоб волосы. От мокрой одежды начинает немного знобить и приходится прикрутить климат контроль.
Ладно, дома высушусь, не страшно…
Нажимаю кнопку зажигания и уже было трогаюсь с места, как телефон разрывается входящим звонком. На приборной панели высвечивается " хозяйка". Закатываю глаза, выезжая с парковки. Ну что еще? Только этой мегеры мне сейчас не хватало. Делаю успокаивающий вдох, переключая вызов на громкую.
– Да, Вера Павловна, здравствуйте.
– Лизонька, здравствуй, – сладко скрипит в трубку хозяйка моего съемного гнездышка, – А ты скоро? Я сейчас как раз у себя.
От последнего предложения глаза мои как по мановению волшебной палочки наливаются кровью.
Потому что бесит!
Бесит, что она заходит в квартиру, когда хочет и совершенно не считает нужным предупреждать. Бесит, что говорит " у себя", а не " у тебя", или хотя бы просто " в квартире"! Бесит, что меня там сейчас нет, а вещи мои есть, и она может рыться в них, а Вера Павловна может!
В общем все бесит, кроме того, что ехать туда от универа мне буквально три минуты, и именно поэтому я эту квартиру и сняла. Еще сняла потому, что Вера Павловна живет на даче круглый год и, по правде сказать, вот так захаживает очень редко. За три года это вроде бы пятый раз. Да и вообще…Квартирку я свою люблю, еще больше люблю ее расположение, а потому я представляю себя на все готовым самураем и безмятежно отвечаю:
– Скоро, Вера Павловна, буквально пять минут. Дождетесь?
– Да вот не знаю, электричка у меня, – вздыхает та.
– Ой, тогда не надо. Дождь, пробки что-то собираются, может и задержусь, – тут же ориентируюсь.
Не хочу ее видеть. Я привыкла жить с ощущением, что это моя квартира. За три года я все в ней под себя сделала – буквально пару недель назад закончила очередной небольшой ремонт.
– Но хотелось бы дождаться, – в голосе Веры Павловны прорезаются стальные нотки, – Лиз, а что это ты плитку переложила в ванной что ли? И в коридоре…Вообще не узнать квартиру…Уж думала, не туда зашла.
– Да, я же присылала вам по вотсапу все, – раздраженно поджимаю губы.
– А, да? – делает вид, что не видела. Хотя галочки, что прочитано, были!
– А на кухне стол что ли другой? – продолжает допрос, – А мой где?
– Я писала, вы сказали, что можно выбросить, – закатываю глаза.
– Это я тебе про раковину писала, Лизонька, про стол разговора не было! – начинает истерично позвякивать ее старческий голос, – А табуреточки мои…Где???
"В звезде! " – орет ей в тон мое вредное второе "я", за что я мысленно выписываю ему леща.
– Там же, где стол, Вера Павловна, на помойке. И я писала и про стол, и про
