Серебряная Соколица (СИ) - Ксения Анатольевна Вавилова

Станция представляла собой небольшую деревеньку, выросшую между железной дорогой и быстрой речушкой. Поезда останавливались, чтобы остудить котел и пополнить запас воды. Маленькие аккуратные домики окружали единственную площадь у вокзала и могли удовлетворить все потребности путешественников, застрявших на несколько часов у края Степи.

Девушки немедля воспользовались баней, после долгого пешего перехода горячая вода — величайшая благодать. Приведя себя в порядок, наведались на веранду, где под раздуваемым ветром тентом, местные устроили летнюю кухню. Тиш поедала горячее позабыв о манерах, на неё косились, но больше с любопытством, нежели с осуждением.

Сидя рядом, Ниоба крутила на запястье браслет, оглядывая площадь. Ей не давал покоя человек, что шёл за ними в Степи, не приближаясь и не отдаляясь. В любом случае благодаря помощи степняков они сбросили преследователя со следа.

Утром, пыхтя паром, поезд двинулся с места и увёз девушек в столицу. Пока Тишина, прилипнув к окну, с жадностью всматривалась в каждый кусочек новой страны, Ниоба всё глубже погружалась в задумчивость. Несмотря на просьбы сестры навестить их, Ниоба не хотела возвращаться в то место, что когда-то звала домом.

Сердце столицы выстроили из привозного светло-серого камня с багровыми прожилками. Ещё будучи ребёнком, Ниоба слышала перешёптывания слуг, что говорили о красных крапинках не иначе как о последствиях добычи камня. Они с сестрой боялись касаться стен, чтобы не запачкаться чужой кровью.

Столица сильно отличалась от всего виденного ими ранее. Дедушка из опального царевича превратился в одного из Великих князей и постарался оставить после себя великое наследие, в виде города. Даже не так — Города! Ровные, словно линейкой вымеренные, улочки, прямые дороги и чёткая карта расположения домов.

Ниобе нравилась эта геометрическая выверенность, широкие тротуары, закрытые брусчаткой и строгое изящество построек. Тут и там во дворах покачивался на ветру вереск, как дань уважения Степи, у которой люди забрали территорию. Вереск был везде. На шляпках дам, в петлицах костюмов, им украшали коляски и сбруи коней.

Заселившись в гостиницу, они сходили на почту за вещами и вечер посвятили превращению из пеших путешественников, что пересекли Степь, в городских обывателей. Грубая шерстяная одежда осталась лежать на дне сундуков, а на свет вытащили тонкие хлопковые сорочки, шёлковые чулки и платья. Расстелив на столе подъюбник, Ниоба поймала завистливый взгляд Тишины. У той на кровати лежали панталоны и синий прогулочный костюм. Ниоба с удовольствием обменяла бы корсет и турнюр на добротные брюки и свободную рубаху.

Укладываясь спать, Ниоба опасалась, что будет скучать по вою ветра и крикам ночных птиц, но едва голова коснулась подушки, как она провалилась в темноту.

— Проснись, проснись!

Вздрогнув, Ниоба резко села, выхватив нож из-под подушки. Приложив палец к губам, Тиш стиснула её запястье и потянула за собой. Подкравшись к окну, стараясь не трогать шторы, они выглянули наружу. На соседней крыше что-то шевельнулось.

— Быть может, коты, — с сомнением произнесла Ниоба, понимая, что ситуация начинает попахивать паранойей.

— Мне показалось, что кто-то ходит по карнизу, а когда выглянула, заметила движение на соседней крыше.

Прежде чем Ниоба успела призвать на помощь логику, они услышали царапанье. Словно что-то, цепляясь мелкими когтями, пыталось удержаться на жестяном листе.

Уру-ру.

На карнизе сидел белоснежный голубь. Поворачивая голову, он с любопытством заглядывал в комнату, перебирая лапами, пытаясь удержаться на скользком металле. Выдохнув, Ниоба открыла окно.

«Пожалуйста, напиши Лисе, она ведёт себя безрассудно. Может, тебя она послушает.

Надеюсь, праздничный убор Верестага тебе понравился.

Зар».

Нахмурившись, Ниоба перечитала письмо. Это какая-то издёвка? Откуда ему знать о том, как выглядит Верестаг? Или она накручивает себя? Кто-то из его отряда мог помнить, что близиться неделя почтения мертвых.

— Давай спать по очереди, — предложила Тиш.

Ниоба согласилась, только чтобы успокоить девочку. Если ей хочется ходить завтра невыспавшейся — её право.

Гостиницу они покинули после полудня. Отсыпались после бессонной ночи.

Облачившись в тёмно-зелёный бархат, Ниоба собрала волосы в косу, уложив её вокруг головы. Рыжие вихры Тиш причесали, намазали маслом, иначе они отказывались лежать. Костюм сел на неё как влитой, и получился симпатичный, чуть смазливый отрок.

На выходе из гостиницы служащий преподнёс им по крохотному букетику вереска.

— Почтите предков, — произнёс он.

Тиш удивлённо посмотрела в ответ и тут же обратила взгляд к Ниобе. Переведя слова служащего, добавила:

— Есть поверье, что аромат вереска способен успокоить и расположить к себе, — крепя пучок к накидке, произнесла Ниоба. — Это особенно актуально в неделю почитания мёртвых. Считается, что Луна открывает ворота Бездны, и мёртвые могут прийти проведать родных.

Удивлённо приподняв брови, Тиш сунула букетик в карман курточки.

— А как же церковь?

— Церковь это всячески поддерживает. Страшно подумать, какая волна недовольства поднимется, начни они выжигать старые традиции калёным железом.

На кладбище они отправились пешком. Погода благоволила к долгим прогулкам и вдумчивым беседам. Тишина крутила головой, пытаясь вобрать в себя каждую частичку города, и часто оборачивалась. Не желая её одёргивать, Ниоба шла вперёд, останавливаясь только для того, чтобы уточнить дорогу.

Чем ближе они подходили к некрополю, тем тяжелее становились её шаги. Словно в тумане, она вошла в ворота, и привратник подал им по букетику. Прижимая вереск к груди, не заботясь о пятнах, что оставляли цветы на бархате, Ниоба на негнущихся ногах приблизилась к склепу.

Мумифицировать мёртвых — старая мандагарская традиция. Этой чести удостаивались лишь лучшие из живущих: реформаторы, чьи действия принесли благо стране; удачливые путешественники, раздвинувшие границы мира; учёные, внёсшие вклад в науку. Так же мумификации подвергались правители и их семьи.

Мама умерла далеко от родины, в Кондоме. Её тело, согласно местным традициям, сожгли. Мандагар выразил недовольство столь вольным обхождением с телом Великой Княжны. Пришлось провести немало времени в кабинете ректора Далтон с министерскими работниками, сочиняя письмо, оправдывающее подобное надругательство. Невозможностью следовать традиции ввиду отсутствия в Кондоме культуры мумификации умерших. В Верестаг отправили урну с прахом, что со всеми почестями поместили в фамильный склеп.

— Всё хорошо? — стоя в тени обелиска, Тиш коснулась руки девушки.

— Да, — чужим голосом отозвалась она.

Выдохнув, Ниоба, заставила себя войти в тень и быстрым шагом направилась к обелиску. Двери в мавзолей сторожил почётный караул. Двое статных молодцев в чёрном замерли по стойке смирно, держа ружья у плеча.

Сглотнув, она пронеслась мимо, надеясь, что за двенадцать лет разлуки между ней и Веленой накопилось достаточно различий, чтобы посторонние случайно их не спутали. Тишина семенила следом, крутя головой, рассматривая внутреннее убранство с открытым ртом.

Серый гранит. Чёткие, строгие линии. Мрачная торжественность. Холод.