Фальшивый талисман - Ростислав Самбук

— Мы забросим вас в советский тыл, — решительно перешел к делу оберштурмбанфюрер. — Вы должны будете осесть где-нибудь в Подмосковье или в Москве. Снимете квартиру, возобновите знакомства, изучите обстановку… У вас будут деньги, надежные документы, средства связи и, наконец, новое, совершеннейшее, особо секретное оружие, портативная пушка, если хотите. Она будет помещаться в рукаве вашего пиджака — стреляет снарядами, способными пробивать пятисантиметровую броню.

— Неужели? — не поверил Ипполитов. — Вот это штуковина!

— Как вы сказали? Штуковина? Что это такое?

— Замечательная вещь, — приблизительно объяснил Ипполитов. — Так говорят русские, господин оберштурмбанфюрер.

— Из этой… э-э… штуковины вам придется стрелять, Ипполитов. — Глаза у Греффе сузились, словно он сам прицеливался.

— Рука у меня твердая!

— Вы слыхали о «Цеппелине»?

— Разведорган?

— Да. Вы должны пройти там специальную подготовку.

— Не помешает. Только вот что, господин оберштурмбанфюрер, — продолжал Ипполитов нагло, в конце концов, теперь он мог себе это позволить, — я хочу, чтобы ваши инструкторы в процессе подготовки операции прислушивались к моим советам и желаниям.

— Вас будут готовить лучшие специалисты рейха.

«А чихать я хотел на ваших спецов, — подумал Ипполитов, — насмотрелся в Австрии». Но вслух произнес учтиво:

— Я глубоко благодарен за заботу. Но ваши специалисты не знают некоторых тонкостей жизни русских и не могут учесть все мелочи.

Он был прав, этот пройдоха, и Греффе не мог не согласиться с ним. Пообещал твердо:

— Руководство «Цеппелина» получит такое указание.

— Я был уверен, господин оберштурмбанфюрер, что вы согласитесь со мной.

Греффе смотрел на Ипполитова тяжелым взглядом. Этот тип наглел с каждой минутой, и его счастье, что у него нет дублера. Однако оберштурмбанфюрер подавил в себе чувство неприязни к Ипполитову. Вероятно, успех дела зависел именно от этих черт его характера: наглости, самоуверенности, умения быстро ориентироваться в любых условиях. Сейчас этот тип нужен им, и можно позволить ему немного амбиции; сделает свое дело, вернется, во что Греффе, честно говоря, мало верил, тогда можно поставить его на место — у каждого должно быть свое место и никто еще не прыгал выше своей головы.

Греффе встал и пожал Ипполитову руку.

— Желаю успеха, — произнес он искренне. — О нашем разговоре не должен знать ни один человек. С сегодняшнего дня вы строго засекреченная особа.

— Так точно, — ответил Ипполитов и вышел из кабинета, выпятив грудь. Чего-чего, а амбиции ему не нужно было занимать.

6

Лес подступал к самому проселку. «Виллис» прыгал на выбоинах между деревьями, ветки нависали над дорогой, и приходилось наклоняться, чтобы не поцарапать лицо.

Виктор бормотал что-то себе под нос, а Бобренок, надвинув фуражку на лоб, вглядывался в кустарник. В этих местах можно ожидать всего, даже автоматной очереди из-за дерева.

Наконец лес немного отступил, дорога пересекла небольшую полянку, и впереди обозначился крутой поворот. Толкунов дотронулся до плеча Виктора:

— Останови здесь, нам лучше подойти к дому лесника незаметно.

Бобренок, соглашаясь, кивнул. Действительно, вон развесистая береза в конце поляны, о которой говорил им Гавришкив, а перед самым поворотом — молодой дуб. Ориентиры обозначены точно, и Толкунов прав: береженого и бог бережет — возможно, в доме лесника засада.

Они продвигались, часто останавливаясь. Лес поредел, наконец совсем расступился — впереди, за молодыми березками, открылась поляна, засаженная картофелем. Какой-то мужчина возился там с лопатой.

Толкунов сделал знак Бобренку оставаться на месте, а сам незаметно исчез в кустах. Не шелохнулась ни одна веточка, только какая-то птичка пискнула встревоженно и сразу умолкла.

Бобренок стоял, прислонившись плечом к шероховатому стволу, и наблюдал за мужчиной в огороде. От него до майора было всего полсотни метров, и Бобренок смог четко разглядеть его. Мужчина копал картофель аккуратно, осматривая каждый куст, ощупывая землю в ямках и отыскивая клубни, — работал не спеша, спокойно, не останавливался и не оглядывался, чувствовал себя в полной безопасности и был целиком поглощен своей немудреной работой.

Толкунов вырос у того за спиной неожиданно: даже Бобренок, знавший, что сейчас должно было произойти, и не спускавший глаз с подлеска на краю поляны, не заметил, как капитан появился из-за кустов. Бобренок подошел к ним.

Лесник — а это был именно он, все соответствовало словесному портрету, нарисованному председателем сельсовета: высокий, седой, длинноносый, — смотрел на них не то чтобы испуганно, а как-то непонимающе или даже удивленно.

— Что нужно панам? — спросил он наконец не совсем твердо. — Так как, кроме картошки…

— Вот что, — произнес Толкунов, — советую самому признаться во всем, иначе сами знаете, чем это может кончиться…

Капитан немного переборщил, и Бобренок решил вмешаться:

— Кто прячется у вас и сколько их?

Лесник замахал руками.

— Никто, — заверил он поспешно, — никто, и уважаемые паны офицеры могут это легко проверить.

Толкунов блеснул глазами. Он наступал на лесника, а тот пятился по ботве, она трещала и ломалась под ногами. Бобренок преградил леснику дорогу, похлопал его по плечу и сказал спокойно, рассудительно:

— Давайте поразмыслим вместе, Василий Иванович. Я уверен, что мы найдем общий язык… Спокойно, капитан.

Толкунов удивленно глянул на Бобренка. Очевидно, считал в этой ситуации свою линию вполне оправданной, а майор все портил.

— Чего с ним цацкаться! — воскликнул он.

— Спокойно, — остановил капитана Бобренок. — Так как, Василий Иванович?

Лесник стоял, опустив руки, и хлопал глазами. Никак не мог понять, откуда эти офицеры знают его имя и отчество, вероятно, это удивило его больше, чем их внезапное появление на поляне.

— Сейчас мы произведем обыск в вашей усадьбе и обнаружим лейтенанта, хромающего на правую ногу, — продолжал Бобренок, — или нескольких мужчин, переодетых в военную форму. Кстати, — придумал на ходу, — усадьба окружена, и никому не удастся уйти. Тогда что будет с вами? Суд за оказание помощи вражеским агентам. Время военное. Знаете, сколько за это дают? Кроме того, ваш сын учится в Ровно. Представляете, как запятнаете его?

Лесник растерянно потер небритую щеку. Ответил нерешительно:

— Но откуда я мог знать, что Степа вражеский агент? Племянник мой, попросил пристанища…