Человек: 1. Теория большого надувательства - Олег Мухин

– Привет, Алекс! Рад тебя видеть! – сказал он, как ни в чём не бывало. – Как поживаешь? – незнакомцу было известно моё имя, которое, надо признаться, я и сам уже начал подзабывать, точнее, давненько им не пользовался. – Я знал, что ты ухватишься за

возможность заглянуть за занавес. Ты чрезвычайно любопытен. Наверное, в детстве любил разбирать игрушки, чтобы выяснить, как они устроены?…

– Тебя зовут Майкл Саймон Третий? – спросил я.

– Да, ты прав. Извини, что не предлагаю тебе сесть. Думаю, теперь для тебя это не имеет особого значения.

Я приблизился вплотную к стеклу, постучал по нему пальцем.

– Ты здорово меня боишься, если заслонился щитом, не так ли?

– Ну что ты! Ты для меня совершенно неопасен, разве что чуть-чуть. Стекло установлено в большей степени в твоих интересах, нежели в моих…

Человек говорил по ту сторону толстого стекла, а звук шёл в моей половине. Где-то тут располагались динамики, а у него – микрофон. В общем-то при желании можно было бы его и отключить, если он надоест мне в конечном счёте своей болтовнёй.

– …А вот господам Огисо и Драббаху я постоянно вбивал в их чугунные мозги, чтобы они были предельно осторожны с тобой, но, как видно, мой совет они восприняли недостаточно серьёзно… Разреши тебя поздравить с новой головой! Надеюсь, она не хуже

той, что досталась тебе на «Осаке»? Я вижу, ты приобрёл и новое лицо; оно не похоже ни на лицо Сазонова, ни на лицо Парсонса, нечто среднее между азиатским типом и европейским. Знаешь, Сазуки-сан, а мне нравится…

– Так, значит, вся эта затея по созданию кибернетических людей принадлежит тебе, или кто-то ещё стоит за твоей спиной? Кто ты? Какова главная цель? Для чего это нужно? Ты хочешь править миром?

– Прежде чем ответить на твои вопросы, Алекс, позволь мне сначала сказать тебе парочку слов. Я пригласил тебя сюда не для того, чтобы убрать, как нежелательного свидетеля моей деятельности. Я попробую объяснить тебе свою позицию. Ты же нужен мне в качестве ну если ни друга, то хотя бы в качестве сторонника. Однако сразу предупреждаю, в случае полного взаимного непонимания и расхождения во взглядах я не буду преследовать тебя и пытаться умертвить. Ты заработал право жить столько, сколько сможешь…

Он перевёл дыхание.

– Я являюсь главой корпорации «American Electric». Компания, основанная ещё моим дедом, стала приобретать известность при отце, Майкле Саймоне Втором. Я же сумел

довести её мощь до ранее невиданных масштабов. Корпорация, ориентированная в основном на радиоэлектронную продукцию, завоёвывающую, кстати, всё большую и большую популярность на планете, превратилась, благодаря моим усилиям, в огромную

разветвлённую империю, имеющую свои многочисленные отделения почти во всех странах мира, где правительством гарантируется стабильность в бизнесе. Суммарный годовой оборот «American Electric» превысил сто миллиардов долларов, достигнув уровня годового бюджета целой страны или нескольких стран.

Я сделался сказочно богатым. Мой отец даже не мечтал о подобном состоянии. Знаешь, обладая колоссальными деньгами, человек, как правило, сходит с ума. Не каждый способен выдержать испытание всевозможными соблазнами, которые становятся доступными. Я мог себе позволить, что угодно: покупать острова и футбольные команды, высокие титулы и фешенебельные дома, дворцы и замки, ездить на «долоресах» и

«крэйзилаках», летать на собственных реактивных «генрихах», плавать на яхтах, купить билет в космос, одеваться, как короли, есть любую еду, известную на земле, спать с голливудскими звёздами. Я мог позволить себе осуществление самой заветной мечты и страсти, на какую был способен, безумствовать: купаться в бассейне с шампанским, просаживать в казино за вечер столько, сколько обычный человек не зарабатывает за всю его жизнь, испражняться в золотой унитаз и так далее. И кое-что из перечисленного, надо заметить, я себе позволил.

Но потом, спустя время, когда я очень близко столкнулся с так называемым «высшим обществом», как говорится, с самими «сливками» Америки, да и не только её, я понял, что, став одним из них, меня ждут впереди либо наркотики, алкоголь и секс, с каждым разом всё в увеличивающихся дозах, либо работа ради работы – безостановочное делание денег неизвестно для чего. И первый вариант, и второй меня не интересовали. Я достиг предела, когда деньги перестают играть важнейшую роль в жизни человека, и он начинает думать, а что дальше?…

Я слушал Майкла Саймона Третьего, не перебивая. Он увлечённо продолжал, катая золотые шары по ладони:

– Итак, я столкнулся с проблемой выбора. Деньги у меня были, у меня не было смысла жизни. Я его потерял. Я хочу сказать, что настоящего, действительно весомого, в моём понимании, смысла жизни на земле, по-видимому, не существует. Человечество находит его в различного рода бредовых теориях, абсолютно не представляя, для чего оно вообще возникло и куда движется. Жизнь человека довольно коротка. Подобно бабочкам-однодневкам человеческое существо рождается, чтобы едва-едва рассмотреть, где это оно, собственно говоря, находится, и что его окружает, и затем, не поняв практически ничего, умереть, распасться на химические элементы.

Основная масса людей обременена пустяковыми заботами, на которые тратится всё отпущенное им богом время. Некоторые всё-таки задаются вопросом, для чего я живу? и, не найдя ответа, но чтобы хоть как-то оправдать своё появление на свет, придумывают себе свой личный смысл – будь то зарабатывание денег, слава и известность, власть, продолжение рода, любовь к близкому человеку, получение удовольствий, новых ощущений, либо просто видя смысл жизни в том, чтобы послушать как можно больше музыки, например. Меня больше не устраивало видеть смысл жизни в процветании «Электрика», я искал теперь нечто, на что можно было бы истратить мой огромный капитал, но истратить его с умом.

Вероятно, крупицы будущей идеи возникли в моей голове, когда я смотрел научно-фантастические фильмы, связанные с роботоподобными людьми. Может, это был «Триумфатор» или «Андроид», или «Кибермен», или что-то вроде того, я не знаю. По мере накопления информации в подсознании крупинки складывались, словно паззл, в некую картинку, постоянно пополняющуюся свежими штрихами и оттенками, до тех пор, пока я не увидел то, что на ней изображено.

Понимаешь, немаловажным фактором, повлиявшим на окончательное решение, помимо прочего, послужило то обстоятельство, что я стал стареть. У меня появились седые волосы, морщины под глазами. И хотя я ещё, естественно, молод и полон сил, во мне начался процесс увядания, я перевалил через пиковую точку, вершину горы, стал спускаться вниз, к её подножию, то есть к смерти…

Я добавил увеличение, приблизил изображение. Его лицо было покрыто сеточкой морщинок и мелкими ямочками от какой-то кожной болезни, густо замазанными гримом. Волосы свои он, похоже, красил.

– …Я неожиданно осознал, что пока мы молоды, нас не волнует слово «смерть»; мы понимаем, что когда-то умрём, но это «когда-то» всячески отодвигаем, стараемся не думать о смерти. С возрастом человека охватывает паника, он ощущает, что конец неминуем. И всё равно никак не может постичь, как это так, меня не будет. Разве такое возможно? Человек бегает, суетится, достигает каких-то меркантильных целей, а потом в один прекрасный момент – бац! ему уже не нужно ничего, и он никому не нужен. Он просто превращается в груду мяса с костями. Что-нибудь может быть глупее? Я посчитал это чертовски несправедливым. Почему я должен умирать, ни в чём не разобравшись? Разве мы стали разумными затем, чтобы мало чем отличаться от животных?… Ты можешь себе представить всех живших на земле людей одновременно? Чудовищные горы трупов! Небоскрёбы из мертвецов! Среди них – светлейшие умы, таланты, гении, уникальные произведения природы. Все они умерли. Это страшно!

Бессмертие – вот та главная идея, ради которой я отдал свои миллиарды. Я не захотел дожидаться, когда где-нибудь – или в Штатах, или в Англии, или в любой другой стране – найдут какой-нибудь там ген, влияющий на здоровье человека либо на процесс старения. Я мог бы просто не дождаться того момента, когда наука научилась бы реально продлевать жизнь. Да и не решили бы эти открытия проблему кардинально. Клонирование, например. Не бессмертие это вовсе. Я же достиг желаемого иначе…

Нет, я не хочу править существующим миром, хотя подобная возможность в принципе сейчас и имеется. Этот мир устарел, в нём больше нет ничего, что бы меня прельщало. У меня теперь есть новый мир, гораздо заманчивей предыдущего, с новыми ценностями. Я не собираюсь уничтожать старый мир, он сам себя уничтожит. Пусть мой мир будет параллельным. Посмотрим, кто из нас быстрее окочурится… – в его глазах появились весёлые искорки. – Надеюсь, я ответил тебе, Алекс?

– Значит, ты решил стать вечным, чтобы совершенно не зависеть от времени и случая, выясняя, для чего нас придумал всевышний?