Секс-пуля - Михаил Серегин

– Нет. Как все произошло?

– Он ходил по комнате. Свет, естественно, был включен. С противоположного дома. Вероятно, снайпер. Милиция уже обыскала крышу, но оружия не нашли.

Дарья с минуту тупо смотрела себе под ноги.

– Он подозревал кого-нибудь?

Шустриков внимательно посмотрел на нее.

– Вам это надо?

В ответ она взглянула на него так, будто перед ней стояло ничтожнейшее из существ.

– А вам? Вам надо?!

Выставив вперед руки, словно защищаясь от удара, Виталий Алексеевич призвал ее к спокойствию:

– Нам с вами в эти дела лучше не лезть. Андрея не вернешь, а разбираться задним числом, кто там кого, за что. Это не наша с вами прерогатива.

Шустриков волновался за собственную шкуру. В принципе она могла это понять, но Дарья не могла поверить, что мужику, даже такому мягкотелому и склизкому, не захочется найти виновных в смерти Андрея.

– Вы вчера сказали, что «я буду не я, если не найду этого козла». А теперь что же? В кустики?

– Вчера речь шла о краже запчастей. Вы путаете, Даша, кислое с пресным. Поверьте мне на слово, не надо лезть в это дело. Оно для вас просто неподъемное. Менты и те вряд ли справятся. Идите домой, если хотите, можете напиться. Я вам и бутылку на дорогу дам. Похороны послезавтра. Будет много народу. Парадокс, но человек никогда не узнает при жизни, насколько он высоко поднялся. Обычно об этом судят по его собственным проводам в иной мир. Чем больше соберется людей, чем богаче ритуал и поминки, тем больше общественный или криминальный, а зачастую и то и другое вместе, вес усопшего.

Дарья поднялась со своего места, ей больше не хотелось его слушать.

– Скажите мне адрес, где жила его семья?

Шустриков, преисполненный солидности, подошел к рабочему столу и открыл справочник. Может быть, он считал себя героем. Приехал к раненому товарищу, был с ним до конца.

Наконец он назвал адрес.

– Я пока одного не поняла. Почему он позвонил именно вам? Вы же были с ним знакомы три дня, с учетом того вечера на теплоходе во время круиза.

– Мой номер телефона очень легко запомнить. Три единицы, три двойки.

– Тем не менее он позвонил не жене, не мне, а вам.

– Это из области мужской психологии – бабам потом, вначале выкарабкаюсь.

– Вы так думаете?

– У меня других объяснений пока нет.

– И не будет! – выкрикнула Дарья. – Будете сидеть своим толстым задом на мягком диванчике – не будет никаких объяснений!

– Девушка, – в голосе Шустрикова появились угрожающие нотки, – вы не забывайтесь. Идите отсюда да поживее. Все, что от меня зависело, я сделал.

Она вышла из квартиры бизнесмена, села за руль и отправилась к себе, думая только о том, как бы поскорее лечь спать.

Проспала Дарья до одиннадцати. Встала, сунула ноги в тапочки и поплелась на кухню. Поставила чайник, включила маленький телевизор. Как ни старалась, думать о происшедшем спокойно и рассудительно не могла.

Пошла умываться. Взяла кусок мыла, а руки трясутся. Нервы. Намылила лицо и долго терла ладонями щеки. Ополоснула водой уши – по мнению врачей, после такой процедуры организм быстрее просыпается. Принялась за зубы, пару раз ширкнула щеткой туда-сюда. Лень. Бросила. Вытерлась. Пошла на кухню. Телефон. Сняла трубку.

– Вы дома?

Она без труда узнала голос Шустрикова.

– Что вам от меня нужно? – устало произнесла Дарья.

– Может быть, вам это и не интересно, но сегодня ночью убили автослесаря Петю.

– Значит, все завязано на ваших долбаных «Мерседесах»! – воскликнула в сердцах Дарья. – Ну кто? Кто просил вас покупать себе такие дорогие машины, лезть на глаза всем местным бандитам? – Она говорила как женщина, просто и искренне. Хотя сама понимала, что, имея деньги, тяжело отказать себе в шикарном авто. Особенно мужчине. Недаром же мужики сравнивают свои машины с дамами. А обладать дамой велит сама природа.

– Думал об этом, – согласился толстяк. – Вначале я предполагал, что его убрали конкуренты, но после смерти автослесаря мое мнение изменилось. Пять минут назад передо мной стоял Лоскутов. Знаете, он очень живописно расписывал, как лежал покойный на рельсах, где голова, где ноги, у него просто талант. Беднягу Петю привязали к рельсам, и по нему проехал поезд. После того, как он сообщил мне эту приятную новость, стал канючить, сбивать цену. Мол, должен мне только пятнадцать.

– И вы, конечно, согласитесь, – уела его Дарья, – с вашей машиной все нормально, и ее не придется отдавать Андрею, как вы ему неосторожно пообещали.

– Соглашусь, Дашенька, – голос его стал ласковым и заискивающим. – Пятнадцать тысяч тоже деньги, а дядя Лоскутов будет мне обязан, а за «обязан» можно и спросить полиберальнее. Жизнь, Дашенька. Я о другом хотел с тобой поговорить. Вот принесет он мне пятнадцать штук, а что с ними делать, я не знаю. Может, на девочку потратить, как думаешь?

– Ваши деньги – ваше дело, – ответила Дарья. Тут бы самое время бросить трубку, но она этого не сделала. Слишком уж большой на горизонте замаячил пирожок.

– А как ты отнесешься к тому, что я потрачу их на тебя?

Она молчала. Предложение было заманчивым. Но вот так просто взять и забыть Андрея? Дарья знала, что через минуту будет кусать себе локти, но эмоции оказались сильнее разума:

– Не думаю, что выдержу твое зловоние.

Она отключилась.

«Ну и дура! Зачем ты так с ним? Впрочем, если ему действительно хочется, он не остановится на телефонных звонках. Не той величины у него член, чтобы вот так сразу отступить. Но он такой жирный, такой противный, несмотря на все свои приличные одежды. Он ее не любит, она его тоже; он ее хочет, она его нет. У него есть деньги, и он готов их отдать за то, чтобы быть с нею. Но она его не хочет. Вопрос: "Как сильно?" Все на свете продается, все на свете покупается. Сколько же раз придется с ним... Нет!!! Невозможно даже думать об этом. Нет, значит НЕТ!».

Она выключила закипевший чайник и заварила чай.

Не успела она допить бокал и до половины, как раздался звонок в дверь.

Шустриков стоял на пороге. Без цветов, но с маленькой коробочкой в подарочной упаковке в одной руке и с альбомом для фотографий в другом.

– Могу я войти? – поинтересовался он, не выказывая желания поскорее очутиться в квартире.

– Это что, подарки? – Дарья сделала большие глаза, но дорогу дала, и гость вошел.

Он отдал Дарье коробочку и альбом, сам быстренько снял зимние сапоги и вопросительно посмотрел на хозяйку.

– Проходите на кухню, – вздохнув, словно перед тяжелейшим экзаменом, предложила она. – Извините за грубость, нервы не в порядке.

– Даша, – начал он просто, когда уселся напротив нее, – я принес тебе кольцо. Не отказывайся, пожалуйста.

Дарья и не думала. Ловко сорвала бумажку с симпатичными плюшевыми мишками, открыла картонную коробку, достала из нее бордовый футлярчик. Задержала дыхание и подняла крышечку.

Внутри лежало кольцо с изумрудом. Вещь невероятно дорогая. Сама бы она себе такое никогда не позволила.

– Посмотри на меня, – попросил бизнесмен.

Она подняла глаза, и он от радости хлопнул в ладоши.

– Я не прогадал с цветом камня. Он в точности под цвет глаз. Это натуральная вещь, а не какая-нибудь там стекляшка. Я думаю, ты будешь носить это с удовольствием.

Дарья снова посмотрела на кольцо. Вещь была элитарная.

– Мне миленок подарил золотые часики. И пришлось за часики прыгать на матрасике, – пропела она народную частушку.

– Или у вас, господин Шустриков, есть еще идеи, как я смогу это, – она выразительно посмотрела на подношение, – отработать?

Он прищурился. И без того узкие глаза стали, как щелочки.

– Давай заключим с тобой пари.

Дарья посмотрела на него, как на маленького мальчика.

– Вы просто ребенок, Виталий Алексеевич.

– Нет, я взрослый и очень занятой человек. И тем не менее. Я понимаю, что распустился. И с таким толстяком не очень-то и охота. У меня была жена. Два года назад она погибла.

– Бандитская пуля?

– Нет, автокатастрофа. Если бы она ехала в «Мерседесе», осталась бы жива, наверняка. Но речь не об этом. Я с горя стал много есть, – он взял со стола альбом и открыл его на первой странице. На четкой цветной фотографии во весь альбомный лист стоял Шустриков и не Шустриков. Великолепно сложенный мужчина стоял в одних плавках на берегу океана и демонстрировал прекрасно развитые бицепсы, пресс и бедра.

Она не могла поверить своим глазам.

Толстяк усмехнулся.

– Как видите, некогда я был весьма волевым человеком. Но жизнь нас подвергает испытаниям, и ты смело можешь сказать мне в лицо, что я сломался. Я знаю. Буквально час назад мне хотелось позвонить быкам, чтобы они просто раздавили тебя, но слишком уж ты красива.

Через год я наберу точно такую же форму. И вот тогда мы займемся с тобой любовью, после этого перстень станет твоим навсегда. А пока я отдам тебе его в аренду. Можешь носить, показывать подругам, только терять не надо.