Наследство для безумцев (СИ) - Малахова Валерия "Валерия_Малахова"

— Как ты можешь? — Амирана разрыдалась, но быстро справилась с собой: привычка всегда выглядеть красиво победила даже в этот сложный для неё миг. Эйнар хотел броситься утешать возлюбленную, но Далра недвусмысленно покачала головой, и юноша остался стоять на месте. В конце концов, сказительница явно знала, что делает. — Как ты можешь так говорить, Эйнар? Как вы оба можете так думать? Я же забочусь о тебе, как ты не понимаешь? Ты моя жизнь и моё счастье, Эйнар, моя единственная любовь!

— Так почему же ты не хочешь соединить наши руки, если сердца уже соединены?

— Да потому, что я шлюха! Это правда, горькая, но уж какая есть. Каждый в Падашере знает, кто я. Как ты введёшь в дом недостойную женщину, которую познал любой, на кого ей указал её отец? И потом: если ты женишься на мне, нам придётся бежать, навсегда покинуть Падашер, а ты рассказывал, как твоему клану важна торговля с нашим городом! Отец никогда не простит, если я пойду против его воли. Он будет в гневе, не даст мне и половины медного диска, и больше скажу — он будет мстить! Разве достойно подвергать возлюбленного таким испытаниям? Нет, Эйнар, тебе нужна хорошая жена, девушка богатая и с безупречной репутацией, а вовсе не я, и когда ты хорошенько поразмыслишь…

Вначале Эйнар просто казался себе погребённым под потоком странных слов, не несущих никакого смысла. Затем вспомнил, что находится в чужих землях, где играют по незнакомым правилам, и брачные танцы иные, нежели у него на родине. Но почему Амирана так сильно ему не доверяет? Что именно он сделал такого, в чём провинился?

— Да разве я прошу руки твоего отца? Пусть его карают ваши боги, я здесь ни при чём! Кроме него, есть другие люди в городе, а если не срастётся — есть другие города…

— Эйнар!

— Рани!

— Так, хватит, — голос Далры, спокойный и даже немного сонный, разрезал нарастающее напряжение, будто меч — человеческую плоть. — Пошумели — и довольно, пожалуй. Эйнар, не мечи такие взгляды, я на твоей стороне. Амирана, солнышко ясное, хватит рыдать, успокойся. Карты выложены, подозрения высказаны, теперь крик только помешает. Надо сесть да поговорить спокойно, как взрослые люди. Начнём с вопросов материальных. Эйнар, если память мне не изменяет, в твоих краях принято выкупать девицу у её родителей?

Амирана так широко распахнула удивлённые, заплаканные глаза, что вся злость у Эйнара мгновенно улетучилась. Надо же — и вправду он не говорил с ней о таких мелочах! Считал их само собой разумеющимися. Может, Далра и впрямь сумеет разрешить то, что самому Эйнару кажется неразрешимым?

— Так и есть, мы своих возлюбленных выкупаем, — северный тэрль открыто ухмылялся, — ну или воруем, ежели выкуп запросят непомерный. Рани, любовь моя, предупреждаю сразу: ты стоишь примерно дюжину кораблей, гружёных заморскими товарами. У меня их нет. Украсть тебя?

— Погоди, тэрль, не гони повозку, дорога всё ещё ухабистая… Предложение ты, конечно, высказал заманчивое, может, мы потом к нему ещё вернёмся, — Далра тоже позволила себе короткую усмешку. — Пока же ответь: что получает мужчина, когда женится на девушке? Какое приданое?

— Да то, что на ней надето, — фыркнул Эйнар. — Ну, может, сундук-другой с женскими безделушками, дорогими её сердцу. Юбки там любимые, кружева, нитки, прочая дребедень… Мужчина должен уметь прокормить семью, а получать деньги от жены — это недостойно.

У Амираны от изумления приоткрылся ротик. Далра же невозмутимо продолжала:

— Теперь ответь, но честно, ничего не скрывая и не приукрашивая: что скажет твоя родня, когда Амирану в дом введёшь? Подумай и отвечай!

Юноша задумался ненадолго, затем пожал плечами:

— Братья спросят: «Эйнар, в каком племени ты украл такую красавицу? Там ещё похожих нет?». А отец и дяди заволнуются: не придётся ли драться, ежели заявятся родные или бывший муж? Не потому, что испугаются, — им всегда в охотку подраться, просто захотят узнать, не следует ли вдобавок к нашим молодцам позвать союзников из тех замков, которые с нами в дружбе. Вот так. Но все будут рады. Если у тэрля жена красивая, значит, он и сам не промах: за неудачников красавицы не выходят. А раз сумел такую раздобыть и отстоять — стало быть, человек стоящий, с ним дело иметь можно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И никаких вопросов о порядочности девушки? — не отставала Далра.

— Шутишь? — изумился Эйнар, и сам себе ответил: — Конечно, шутишь. Ты, судя по всему, по свету постранствовала, наши обычаи крепко знаешь. Раз уж тэрль ввёл женщину в дом женой, значит, она того достойна. Иначе быть ну никак не может. Я ведь тоже цену себе знаю.

Из глаз Амираны полились слёзы:

— Эйнар! Эйнар, укради меня… Я хочу стать твоей женой, я люблю тебя, Эйнар!

Далра про себя усмехнулась, глядя, как влюблённые слились в долгом и страстном поцелуе. Эх, молодо-зелено… Амирана, конечно, ещё дитя. Стоило ей понять, насколько её мужчине безразличны её прежние похождения, и сразу позабыла и про сурового батюшку, и про трудности с торговлей… А они, между прочим, никуда не денутся: уж кого-кого, а Куддара его дочурка изучила очень хорошо. Мстительная и злопамятная скотина.

С одной стороны — ну какое ей, Далре, дело, что там в дальнейшем стрясётся с Эйнаром? С другой — она, вроде как, уже вляпалась в эту любовную историю, так почему бы не довести приключения влюблённых до логической развязки? Потом можно будет, к слову ежели, неплохо заработать, поменяв кое-какие мелочи и рассказав на очередном представлении…

Ну и с учётом того, ради чего сказительница нынче вообще выбралась в Падашер, — определённо, помочь парочке влюблённых благое дело. Далра не слишком-то обольщалась блестящими глазами и томными вздохами Эйнара, она видела таких внешне безобидных северных парней в деле. Да и Амирана стервочка та ещё. Определённо, эта парочка в союзниках лишней не будет.

На самом деле, подругами они с Амираной были весьма условными — Далра старалась поддерживать хорошие отношения со всеми более-менее важными людьми в тех местах, которые посещала, а Куддар был определённо важной персоной. Рани, скорее, прилагалась к нему эдаким довеском, человеком, способным между делом рассказать что-нибудь нужное. Но за прошедшую жизнь Далра научилась ценить подобные «довески», которые иногда становились куда ценнее, чем самые важные из их господ и повелителей. Так почему бы не помочь девочке? Особенно сейчас, когда дела, приведшие сказительницу в Падашер, напрямую относились к сыновьям Хафесты…

Поцелуй меж тем затянулся. Пришлось выразительно кашлянуть. Парочка смущённо отпрянула друг от друга, и Далра широко улыбнулась:

— У вас ещё будет время, клянусь всеми богами… Кстати, о времени. Рани, ты точно домой не торопишься?

Амирана внезапно съёжилась:

— О, Хольтар! Отец меня прибьёт.

— Вряд ли, — поморщилась Далра, — но проблемы, само собой, будут. Дай подумать… так, откуда ты шла домой?

Эйнар изо всех сил хранил бесстрастное лицо. Ему было больно, но разве его боль облегчит страдания любимой? Ничего, нужно потерпеть всего немного, и её бедствия закончатся.

— Из дома благороднорожденного Халиба, — потупившись, призналась Амирана.

— Понятно. Это из-за того случая на таможне, да? Контрабанда фарумских изумрудов?

— Откуда ты…

— Перекинулась парой слов со стражниками у Западных врат. Должна же сказительница хотя бы приблизительно знать, о чём в городе сплетничают! А сплетничают об этой истории предостаточно. Ладно, ты шла домой и вдруг встретила… ну, кого?

На секунду Амирана замешкалась, а затем звонко расхохоталась:

— Не тебя ли случайно?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Именно так всё и было, умница. И что же ты сделала, увидев меня?

— Я… я вспомнила о празднике луны! Отец через шесть дней устраивает по этому поводу торжественный приём. И я попросила тебя выступить на нём, пообещав щедрое вознаграждение!

— Хм… ну, я никогда не отказывалась от денег, — Далра коротко усмехнулась. — Но через шесть дней… как-то слишком быстро, у меня имелись другие планы.