Стихотворения - Адам Мицкевич

Одесса, 1825 г.

КОЛОКОЛ И КОЛОКОЛЬЦЫ

Колокол недвижен в песке под костелом.Колокольцы говорят щебетом веселым:«Малыши мы, но поем прихожанам всем,Ты же – старый великан – вечно глух и нем!»«О звонкоголосые, – колокол сказал,Ксендзу будьте благодарны – он меня в песок втоптал!»

[1825]

БЛОХА И РАВВИН

Почувствовал раввин, сидевший над Талмудом,Укус блохи, притом с неимоверным зудом,Вот изловчился он, схватил ее рукой,Но лапки подняла она к нему с мольбой:«О праведный мудрец из древнего колена,Меня ли хочешь ты добычей сделать тлена?Безгрешною рукой прольешь ли кровь мою?»Тот крикнул: «Кровь за кровь! Немедленно пролью!Ты Велиала дщерь! Ты паразитка злая!Ты пьешь людскую кровь, трудом пренебрегая.Вот скромный муравей, вот строгая пчела:У каждого свои полезные дела.Лишь ты одна, блоха, проводишь дни впустую,Живешь за счет людей и кровь сосешь людскую!»Сказал и раздавил; она же в смертный часЧуть слышно пискнула: «А чем вы лучше нас?»

[1825]

ДРУЗЬЯ

Я с искренней дружбой не встретился, сколько ниездил.Последний ее образец обнаружен в Ошмянскомуезде.Там Мешек – кум Лешка и Лешек – кум Мешка,Из тех, что не «ты» и не «я» – а «одно»!Настолько дружили, что даже орешкаОни меж собою делили зерно.И так они дружбу хранили священную эту,Что – я утверждаю – такого содружества нету,Хоть ты обыщи до последней травинки планету!О дружбе своей, не бывалой нигде до сих пор,Однажды в дубраве они повели разговор.Вордны летали, кукушка вдали куковала,Как вдруг по соседству какая-то Тварь зарычала.И Лешек – на дуб! От опасности дальше как двинет!И, дятла проворней, он быстро бежит по суку,А Мешек беспомощный руки простер к нему: «Кум!»А кум-то уже на вершине.И Мешек еще не успел побледнеть,Как рядом уже очутился медведь,Он тело ощупал, потом обоняньем медвежьимПочувствовав запах, какойОт страха бывает порой,Решил, что покойник пред ним и к тому же несвежий,И в чащу брезгливо ушел, продолжая реветьНа тухлое мясо не падок литовский медведь.«Ах, Мешек, мой друг! Я так счастлив, что жив тыостался!С вершины кричит ему кум дорогой:Но что это он так упорно пыхтел над тобой,Как будто с тобою о чем-то шептался?»«Медвежью пословицу мне прошептал он – о том,Что только в беде настоящих друзей познаем!»

1829

СВАТОВСТВО

Покамест пел я дочке дифирамбы,Мать слушала, а дядюшка читал.Но я шепнул: «Вот пожениться нам бы»,Весь дом я, оказалось, взволновал.Мать говорит о душах, об именьях,А дядя – о доходах и чинах,Слугу служанка просит без стесненьяСказать, каков в амурных я делах.Мать! Дядюшка! Парнас – мое поместье.Душой владею я всего одной.Чины смогу в веках лишь приобресть я.Доход? Перо – вот весь достаток мой.Любовь? Нельзя ль, плутовка, без расспросов!О ней скажу тебе наедине,Когда ты, моего лакея бросив,Одна заглянешь вечерком ко мне.

[1825]

СОМНЕНИЕ

Тебя не видя – в муках не терзаюсь,При встрече – не краснею, не теряюсь;Но если друг от друга мы далекоИ грустно мне, и очень одиноко,И не могу я разрешить секрета:Любовь ли это? Дружество ли это?Вдали от глаз и от улыбок милыхЯ облик твой восстановить не в силах,И пусть усилья памяти напрасны,Он все же рядом, зыбкий, но прекрасный.И не могу решить я до рассвета:Любовь ли это? Дружество ли это?Я много пережил, но тем не менеНе мнил тебе открыться в горькой пени,Без цели идучи и не держась дороги,Как отыскал я милые пороги?И что вело меня? Не нахожу ответа:Любовь ли эта? Дружество ли это?Тебе отдам здоровье, если надо,За твой покой стерплю мученья ада;И не пустым я движим суесловьем,Себя сочтя покоем и здоровьем.Но что причина дерзкого обета:Любовь ли это? Дружество ли это?Коснусь ли я руки твоей украдкой,Забудусь ли в мечтательности сладкой,Едва решу, что так навеки будетА сердце вновь сомнения разбудитИ у рассудка требуетсовета:Любовь ли это? Дружество ли это?Не диктовал мне этих шестистрочийДруг стихотворца – вещий дух пророчий;В толк не возьму: откуда на листочкеВозникли рифмы, появились строчки?Что вдохновляло твоего поэта?Любовь ли это? Дружество ли это?

[1825]

К Д. Д

О, если б ты жила хоть день с душой моею…День целый! Нет, тебе дать мук таких не смею.Хотя бы только час… Счастливое созданье,Узнала б ты тогда, как тяжело страданье!В терзаньях мысль моя, бушует в чувствах буря;То гнев грозой встает, чело мое нахмуря,То мысли скорбные нахлынут вдруг волнами,То затуманятся глаза мои слезами.Виной мой гнев, что ты торопишь миг разлуки,Иль слишком я уныл, и ты боишься скуки.Не знаешь ты меня, мой образ страсть затмила,Но в глубине души есть все, что сердцу мило:Сокровища любви и преданности нежной,И грез, что золотят наш рок земной мятежный.Но ты не видишь их. Так в бурях ураганаНе видно нам на дне сокровищ океана:Прекрасных раковин и дорогих жемчужин,Чтоб обнаружить их, свет яркий солнца нужен!О, если б я не знал в твоей любви сомненья,О, если б страх изгнать я мог хоть на мгновенье,Забыть, как от твоих измен мне было больно!О, был бы счастлив я, была б ты мной довольна!Как дух, волшебницы послушный заклинанью,Покорно б исполнял я все твои желанья.А если подданный, забыв, что он бесправен,Вдруг возомнит на миг, что госпоже он равен,О, смейся, милая! Хоть запрещает гордостьСлугою быть твоим, – как проявлю я твердость?Я прикажу, чтоб ты мной дольше забавлялась,По вкусу моему порою одевалась,Прическу изменив, и средь хлопот домашнихНашла досуг и для признаний тех всегдашних,Что я в стихах пишу. Тебе б немного мукиТо стоило: лишь час один терпенья, скуки,Притворства полчаса, минуту лицемерья,Что ты моим стихам внимаешь, я поверю.И пусть твои глаза лгать будут, лицемерить,Я буду в них добро читать и лжи их верить.Тебе вручил бы я мою судьбу и долю,К твоим ногам сложил свой разум, чувства, волю.Воспоминанья все я скрыл бы, как в могиле,Чтоб в чувствах мы всегда одною жизнью жили.Тогда бы улеглось волненье дикой страсти,Сейчас я, как ладья, в ее стихийной власти,Она еще валы вздымает на просторе.Поплыли б тихо мы с тобой в житейском море.И если б снова рок волной грозил надменно,Тебе бы все ж я пел, всплывая, как сирена.

[1825]

К Д. Д

Моя баловница, отдавшись веселью,Зальется, как птичка, серебряной трелью,Как птичка, начнет щебетать-лепетать,Так мило начнет лепетать-щебетать,Что даже дыханьем боюсь я нарушитьГармонию сладкую девственных слов,И целые дни, и всю жизнь я готовКрасавицу слушать, и слушать, и слушать!Когда ж живость речи ей глазки зажжетИ щеки сильнее румянить начнет,Когда при улыбке, сквозь алые губы,Как перлы в кораллах, блеснут ее зубы,О, в эти минуты я смело опятьГляжуся ей в очи – и жду поцелуя,И более слушать ее не хочу я,А все – целовать, целовать, целовать!

Одесса, 1825

ДВА СЛОВА

Когда с тобой вдвоем сижу,Могу ль вопросы задавать:В глаза гляжу, уста слежу,Хочу я мысли прочитать,Пока в глазах не заблестели;Хочу слова твои поймать,Пока с губ алых не слетели.И вовсе пояснять не надо,Чего ждет слух и жаждут взгляды,Оно не сложно и не ново,О, милая, всего два слова:«Люблю тебя! Люблю тебя!»Когда продолжим жизнь на небе,Будь воля властна там моя,Всегда и всюду видеть мне быЗапечатленными сто разВ зрачках твоих прелестных глазВсе те ж слова: «Люблю тебя!»И слушать там хотел бы яОдну лишь песню, чтоб с рассветаДо ночи ею упиваться:«Люблю тебя! Люблю тебя!»И чтоб звучала песня этаВ мильонах нежных вариаций!

[1825]

СОН

Меня оставить все ж тебе придется,Но в этот час не обрекай на мукиИ, если в сердце верность остается,Не говори, прощаясь, о разлуке.Пусть в эту ночь пред сумрачным рассветомБлаженное мгновение промчится,Когда ж настанет время разлучиться,Вручи мне яд, прошу тебя об этом!Уста к устам приблизятся, а веки,Когда в них смерть заглянет, не сомкну я;И так блаженно я усну навеки,Твой видя взор, лицо твое целуя.И сколько лет спать буду так – не знаю…Когда ж велят с могилой распроститься.Ты, об уснувшем друге вспоминая,Сойдешь с небес, поможешь пробудиться!И, ощущая вновь прикосновеньеЛюбимых рук, к груди твоей прильну я;Проснусь, подумав, что дремал мгновенье,Твой видя взор, лицо твое целуя!

Одесса, 1825