Восточная миссия (сборник) - Сергей Бортников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Для доставки шпионских донесений австрийцы пользовались также почтовыми голубями; таковые были обнаружены в Подволочиске[19] и Радоме[20].
Записывать собранные сведения агентам не рекомендовалось – только запоминать.
Донесения писали по возможности на папиросной бумаге секретными чернилами[21], в обыкновенном виде незаметными на белой бумаге и проступавшими наружу только при нагревании; папиросная бумага вкладывалась затем под внутреннюю цветную подкладку конверта.
В начале войны в Двинском районе была обнаружена масса австрийских шпионов, переодетых в форму противника. 2 сентября 1914 года в Ровно было арестовано 5 человек, из которых четверо оказались русскими солдатами, побывавшими в плену. Им было поручено взорвать железнодорожный мост через реку Гуска у Шепетовки.
При обыске у диверсантов изъяли полтора пуда динамита, карту, хлороформ для усыпления часовых. Инструктировал и снабжал деньгами их австрийский обер-лейтенант Шиллер, начальник разведывательного бюро в городе Луцке.
Особой щедростью австрийцы не отличались. Так, например, шпионам, посылаемым в Россию, выдавали на расходы авансом только 80—150 рублей кредитными билетами; за взрыв моста у станции Жмеринка, имевшего большое стратегическое значение, или демонтаж рельс предлагали 25 тысяч рублей. Наряду с этим шпион Бурдин, купец из Одессы, получил в апреле 1915 года 16 тысяч рублей.
Но как бы велики ни были расходы Австрии на организацию широкой шпионской сети, они оказались ничтожными по сравнению с общими расходами, вызванными Великой войной, и, несомненно, быстро окупились достигнутыми результатами…
33Чтобы хоть как-то взбодрить упавшего духом старшего урядника Федулова, Тимашев решил основательно загрузить его. Разведка, патрулирование, хозяйственные работы…
И повсюду за Григорием кто-то присматривал из благонадежных солдат или младших офицеров.
В этот раз рядом с ним находился хорунжий Антонов – он более остальных был озабочен судьбой казака. Когда-то Федулов спас молодому офицеру жизнь, зарубив самурая, уже занесшего над его головою меч…
Конный разъезд объезжал высоту, на которой расположилась 6-я батарея капитана Веверна. И вдруг в сторону ущелья метнулись чьи-то тени. Первым их заметил именно Федулов.
– Стой!
На опушке леса застыли два всадника. Судя по форме – русские гусары.
– Вы кто будете?
– Вахмистр Гордина и рядовой Прыщов.
– Хорунжий Антонов. Ну-ка, подойдите ближе, братцы… Чем это вы тут заняты?
– Несем охранную службу, ваше благородие!
– В каком полку?
– Десятом Ингерманландском!
– И кто у вас командир?
– Его высокоблагородие господин полковник Богородский!
– А ротмистр Барбович у вас служит?
– Так точно. Только Иван Гаврилович уже не ротмистр, а подполковник…
– Вот дела… А я и не знал, – улыбнулся хитрец Антонов. – Передайте ему привет от комполка Тимашева, меня лично и всех оренбуржцев!
– Слушаюсь, ваше благородие!
В те времена лазутчики редко переодевались в форму врага, поэтому бдительность на войне не помешает…
Казаки сделали еще один круг и чуть не столкнулись с уральцами – дальше начиналась зона их ответственности. И хотя хорунжий сразу узнал своих по форме, он и в этот раз решил не отступать от требований Устава.
– Здорово, станичники!
– Здравия желаем!
– Кто старший?
– Подхорунжий Жуков.
– Откуда будете?
– Уральские мы!
– Ты ба, земляки! – обрадовался Федулов. – Приходите к нам на огонек. Поболтаем про житье-бытье, чайку попьем…
– Нет, уж лучше вы к нам!
– Отставить! – неожиданно рассерчал Антонов. – Кругом марш!
34Самую дерзкую за все время осады вылазку противник предпринял 13 ноября.
Тревожно загудел полевой телефон. Веверн схватил трубку…
– Ваше благородие, австрийцы наступают!.. Скорей! Скорей!..
Накануне капитан поздно лег спать и никак не мог сообразить, кому и что нужно от него в такую рань. Но все же соскочил со своей походной кровати и, на ходу одеваясь, рванул в сторону батареи, – артиллеристы уже были на местах.
Хлестко били винтовки, дробно стучали пулеметы. Вражеская шрапнель накрывала окопы, тяжелые снаряды вздымали землю, засыпая ею и горячими осколками русскую пехоту.
Вся поляна усеяна притаившимися австрийцами. Они подошли слишком близко: еще один-два прыжка и будут в русских окопах.
Веверн прижался грудью к выемке в бруствере и с тревогой посмотрел в бинокль. Странно, но австрийцы лежали, словно мертвые, – так, будто и не собирались подниматься. Чего они медлят, чего?
– Правое, огонь!..
Шрапнель, перелетев через неприятельские цепи, рванула посреди леса.
Он уменьшил прицел.
– Правое, огонь!..
Разрыв отнесло в сторону градусов на тридцать.
Неужели ошибка в такой ответственный момент? Не может быть: орудие село крепко в землю, изменить наводки уже нельзя!
– Огонь!..
Шрапнель накрыла задние ряды неприятеля в прежнем, верном направлении. Остальные лежащие цепи оказались в мертвом пространстве, в безопасности от огня 6-й батареи.
Но австрийцы так и не пошли в атаку.
Позже выяснилось, что многие из них просто не могли подняться. Вся опушка да и сам лес оказались полны трупами.
Среди русских тоже было немало потерь. Особенно ранеными: враг стрелял разрывными пулями – с крестообразным надрезом в головной части. Попадая в тело, они раскрывались, как цветок, и наносили ужасные увечья.
Британцы, придумавшие и применившие это «ноу-хау» в Англо-бурской войне, назвали пули «дум-дум» – по имени предместья Калькутты, где находился оружейный завод, первым наладивший их выпуск[22].
После боя начальник Южного сектора обложения крепости отправил через одного из пленных солдат письмо коменданту крепости генералу Кусманеку, в котором предупредил его, что если впредь хоть одного русского поразит такая пуля, то все взятые в плен австрийцы будут расстреливаться на месте. Угроза возымела действие!
35Похоронив убитых и отправив в госпиталь раненых, русские солдаты принялись готовиться к новым боям.
Артиллеристы что-то исправляли в расчетах, чистили пушки и подвозили боеприпасы. Кавалеристы – драгуны, гусары, казаки – первым делом обиходили лошадей, ремонтировали сбрую, поправляли упряжь.
«Царица полей» пехота в основном была занята собой. Винтовками. Обмундированием.
Оренбуржцы обосновались неподалеку 6-й батареи капитана Веверна. После недавнего боя они стали относиться к «пушкарям» с еще большим уважением. Федулов привязал коня, подошел к наблюдателю Ивану Чухломину, которого знал лучше остальных, и почтительно похлопал по плечу:
